Свою обычную жизнь ты уже и не помнишь. Когда тебя схватили, разграбив твой родной город, когда связали руки и увезли, чтобы продать, как какую-то рабыню, то многое пришлось вытерпеть.
С другими плененными женщинами, тебя везли в повозке. Затем, в лодке, по реке, куда-то далеко от родных земель. Ужасная еда, волнения и беспокойства тебя не сломили, твой дух остался силен, но попытки сбежать даже и не представилось.
Всю дорогу отвратительные, пропахшие потом мужики, смеясь, пытались лезть тебе под юбку. Другие рабыни со слезами поддавались их напору, терпя унижение. Но когда один из этих иноземцев, бормочущих на непонятном языке, попытался тобой воспользоваться, то в награду получил лишь выбитый глаз.
Слабая, нежная, стройная девица, ты никогда не могла подумать, что будешь вынуждена противостоять настоящему воину. Но твоя решимость не ослабла в решающий момент. Пусть слабая, пусть всего лишь женщина, ты ткнула варвару пальцем в глаз, навсегда отняв у него способность так же жадно пялиться на беззащитных девушек.
Тогда тебе едва не пришлось за это поплатиться. Но какой-то мужчина, отличавшийся от прочих, в богатой, обшитой мехами одежде, грозно рявкнул, когда тебя уже собирались разорвать яростные варвары. И все они тут же стихли, оставили тебя в покое и вернулись к другим рабыням, чтобы развлекаться с ними, невзирая на женские слезы и мольбы.
- Сильный женщина. - Сказал тебе тот, в мехах. - Никто не хотеть сильный женщина. Но достойный. Не бояться. Они не трогать.
И стало чуть спокойнее. Продолжали кормить, продолжали держать, но отпускать не стали. Так и увезли куда-то за море, разбив навсегда надежду вернуться в родные края.
Там, в холодных краях, каждый день тебя вели на рынок, заковав в цепи, словно могучего воина.
- Сильный женщина! - Смеялся мужчина в мехах. - Кто купить, должен видеть!
Но ты терпела. Не говорила ни слова.
Других рабынь быстро раскупали. Уже откуда-то привели новых, половину из них продали, а тебя все так и водили в цепях, но никто о тебе даже не спрашивал.
Наконец, однажды ты заметила на рынке мужчину. Он не был похож на других. Высокий, широкоплечий, на голову выше всех остальных, он легко привлекал к себе внимание.
Он тогда почти уже прошел мимо. На секунду обернул к тебе взгляд, начал отворачиваться, но тут же остановился.
Он стоял и разглядывал тебя. Но ты гордо отвернула голову. А он все равно не ушел.
Цепи тянули вниз, заставляли тебя чувствовать усталость. Но даже металл не вынудил тебя прогнуть спину. И ты так и стояла, как тонкое деревце, стройная, грязная, но не утратившая ни красоты, ни гордости. Пока не подошел тот, в мехах, заметив, как высокий мужчина тебя разглядывает.
Ты не оборачивалась. Они бормотали что-то по своему, но тебе не было дело до их бесед. Пока тот, в мехах, вдруг, не рассмеялся.
- Спрашивать, - заговорил он, - чего хотеть сильный женщина! Отвечать, чего хотеть?
Ты посмотрела на него сердито, обернулась к высокому мужчине, не сводящему с тебя глаз, и глядя ему в глаза, произнесла с гордостью: "Свободы".
Тот, в мехах, снова рассмеялся. Стал бормотать, но мужчина выставил перед ним ладонь, не отводя от тебя взгляд.
- Только смерть, - вдруг заговорил с мужчина на твоем родном языке, - может даровать рабыне свободу.
Ты не испугалась. Не отвела взгляд. В твоих глазах не угасло пламя решимости. И ты ответила.
- Тогда, лучше смерть, чем рабство.
Тот, в мехах, снова начал бормотать. Недовольное выражение на его лице не предвещало ничего хорошего. Поглядывая на тебя сердито, он качал головой и попытался увести мужчину к другим рабыням. Как вдруг, тот молча убрал с плеча его руку, достал из мешочка на поясе три большие монеты и бросил на землю.
Тот, в мехах, стал ругаться, размахивать руками и, кажется, рассердился. Впервые что-то смогло порадовать тебя за все это время. А мужчина только достал из мешочка еще три монеты и бросил на землю к остальным.
Тот, в мехах, сердито махнул рукой, подобрал с земли монеты и отдал тебя мужчине вместе с цепью.
Ты не стала сопротивляться, когда мужчина потащил тебя по рынку. Уже казалось не важно, что произойдет. Лишь бы только все это поскорее закончилось.
Пришлось долго идти, прежде чем добраться до одинокого дома вдали большого селения. И вот, наконец, ты стоишь на пороге большого дома, разглядываешь высокий зал, в центре которого догорают поленья в месте для костра.
Мужчина закрывает за тобой дверь. Сразу пропадает этот жуткий, морозный холод. Будто это вьюга заставляла дрожать от мороза. Но внутри действительно заметно теплей.
- Сюда. - Только и говорит мужчина.
Держа цепь, он тащит тебя куда-то дальше по залу. В дальнем углу ты замечаешь большую, железную наковальню. Здесь же лежат топоры, мечи, здоровый точильный камень. И в голову так и просится мысль, так и хочется броситься, схватить вон тот ржавый меч и вонзить этому мужчине в живот. А если и не получится, то хотя бы ударить мечом в собственное сердце.
Но времени тебе не хватает. Дернув за цепь, он заставляет тебя положить руки на наковальню.
- Держи руки. - Говорит он, повернувшись и встав с другой стороны. - И не дергайся. Если я промахнусь:
Он не договаривает, но ты и сама все понимаешь. Сердце начинает стучать, когда мужчина поднимает громадный топор и отступает на шаг, готовясь разрубить железо.
Но ты молчишь. Не подаешь вида.
Мужчина заносит топор над головой. Ты видишь, как его руки напряглись, как вены на них вздулись, и не можешь унять беспокойство. Одно неверное движение, и он отрубит тебе руку. Но ты стоишь. Даже сейчас твой дух не сломить. Лишь в тот момент, когда топор устремляется к наковальне, ты не сдерживаешься и закрываешь глаза.
Оглушительный звон пронзает слух. Тут же он рассеивается в просторном зале, но еще продолжает дрожать в ушах.
- Что, сильная женщина, испугалась? - Шутит мужчина.
Ты открываешь глаза. Было страшно, но ты не хочешь этого показать. Ты выпрямляешь спину, едва не вздрагиваешь, но стоишь ровно.
- Иди за мной. - Говорит он, положив топор.
Ты взглядываешь на оружие. Снова думаешь, может, схватить? Но понимаешь, что еще слаба. Руки дрожат, а во рту до сих пор отвратительный привкус рабской еды. Сейчас нельзя, не выйдет, понимаешь ты. И ты шагаешь вслед за высоким мужчиной.
Твои руки свободны. Но ноги едва двигаются. Он, кажется, замечает это.
- Садись. - Указывает мужчина на скамью перед столом.
Ты медлишь. Смотришь, как он начинает бросать дрова в костер. Но затем садишься. Мужчина ставит перед тобой тарелку с какой-то похлебкой, кладет деревянную ложку и только и говорит: "Ешь".
Отказываться от еды ты не собираешься. Попробовав, ты даже удивляешься. Вкусно. Хотя, может, долгие недели отвратительной пищи, которую ты ела только, чтобы не умереть с голоду, теперь делают этот суп таким приятным. Но это и не важно.
А пока ты наслаждаешься ужином, пока разгорается пламя в костре, от которого быстро становится жарко, мужчина притаскивает огромный котел и ставит под костер на каменную опору.
Наконец, когда ты доедаешь, в котле как раз закипает вода. Не оборачиваясь к тебе, мужчина берет деревянное ведро, окунает в котел и, зачерпнув кипятка, несет ведро в другую комнату.
Ты тут же взглядываешь на выход. Сбежать? Но, нет. Сил не хватит. И ночь уже покрыла улицу мраком.
А мужчина возвращается. Он продолжает куда-то таскать ведра с кипятком, пока в котле почти не остается воды. И тебе уже становится интересно.
- Идем. - Наконец, зовет он тебя.
Ты снова медлишь. Но, кажется, зла он не желает. Во всяком случае, пока он тебя не трогает, бояться нет смысла. Так что ты встаешь и идешь следом.
Соседняя комната уже не такая большая. Здесь тоже тепло. На глаза сразу попадается большая деревянная бочка, до верху полная воды. От воды идет пар, и теперь становится ясно, куда мужчина таскал воду.
Мужчина подходит к бочке и оборачивается к тебе, дожидаясь, когда ты подойдешь ближе.
- Раздевайся. - Говорит он, наконец.
Ты тут же выпрямляешь спину.
- Я не стану открывать перед тобой наготу. - Заявляешь ты уверено.
Мужчина улыбается. Он подходит ближе, берется руками за длинное одеяние и легко разрывает его напополам. И ты тут же стараешься прикрыть наготу руками.
Но он отступает на шаг.
- Залезай в воду. - Говорит он.
Ты медлишь, но какой теперь смысл? Приходится подчиниться.
