Время разбрасывать камни - время и собирать камни.
Вначале отправил шифрограмму Хозяину - просьба наконец присвоить звание генерал-майора Толбухину и звание подполковника командиру полка Кузьмину, великолепному артиллеристу. А шифрограммой - чтобы сволочной Мехлис не увидел фамилию этого майора.
Я крутился вовсю! Раз уже отремонтировали два Ил-4, то обратился к полковнику авиации Иваницкому с просьбой. Обсчитали они и получилось - в следующую ночь один бомбёр летит на порт Констанцу, а второй - на нефтяные поля Плоешти. Но не с бомбами, а с такой более интересной вещью - ампулы КС-1. Как мне выдал о них справку начальник инженерного отдела моего штаба "Длинная толстостенная стеклянная ампула, полностью наполненная мощной самовоспламеняющейся смесью (на основе серной кислоты или белого фосфора) , вставленная внутрь бутылки с зажигательной смесью. При разбивании бутылки происходило разрушение ампулы, что вызывало самовозгорание зажигательной смеси".
И, поскольку мне выдали данные, что Ил-4 будет закидывать румынский порт этими ампулами около 3 часов утра, то я договорился с командованием флота - в 3 часа трофейная подлодка будет в районе Констанцы. Вот тут и получилась потеха! Порт горел как свечка, корабли-нейтралы так и рванули из него, как зайцы от стаи волков, поняв, что нефти из резервуаров порта они не получат. И тут привет эсминцам Кригсмарине - четыре торпеды из носовых аппаратов подлодки. И при отходе - две из кормовых! И тут на горизонте встаёт зарево - горят нефтяные вышки! Облака снизу были подсвечены таким жутким кроваво-красным цветом:
Шум был на всю Ивановскую, как говорится. Геббельс по радио захлёбывался от страсти - "Восточные варвары были ужасны! Такова не знала Европа со времён пожара Рима!" Да, когда они жгли мирных жителей в домах и сараях - это одно, но вот когда горят нефтяные вышки и Германия осталась без нефти и без боевых кораблей на Чёрном море: Когда их моряки сгорают в жутком огне и просто улетают пеплом на небеса - это ужасно! А вот мне - так нормально!
Так что после доклада Хозяину через неделю Ли-2 привёз "Правду" - меня наградила орденом Ленина.
Девушки мои медицинские вместе составили методичку по очистке ран бойцов на передовой и оказании первой помощи, добавив, что инициатором "золотых минут" в лечении" является именно сам командующий фронтом. Да ещё я вечером напел моим красавицам песню из репертуара моей любимой группы "Белый орёл" , особенно им понравился вот этот куплет:
Я боюсь твоих губ,
Для меня это просто погибель.
В свете лампы ночной,
Твои волосы сводят с ума:
Девушки опять плакать, но записали все слова. А через пару дней "Боевой листок" со стихами "Письмо моей любимой" знали все на фронте, много писем ушло к жёнам и подругам бойцов со такими стихами. Эффект был невероятно потрясающий! Товарищ Сталин в разговоре по "ВЧ", явно довольный разбоем наших летунов в порту и нефтяных полях Румынии, даже пошутил, что совсем не типично для него:
- Товарищ Козлов, тут Васильевский категорически против Вашего снятия и наказания, даже если Вы провалите Крым. Говорит, что с Вашей популярностью Вы даже обойдёте и самого Симонова! Ваши песни знает вся страна! Когда Вы всё успеваете, товарищ Козлов?
Да, теперь я обратил внимание, как наши бойцы на фронте ко мне относятся. Явное обожание светилось в их глазах. Я ведь старался избежать глупых потерь. И все знали, что командующий привёз два вагона медикаментов, да ещё старается, чтобы раненые в госпитале питались хорошо. Так что, когда немцы выбросили очередную пятёрку "киллеров" по мою душу, то их сразу и окружили, но вот довезти до особого отдела никого не удалось. Бойцы, узнав, что диверсантов послали убить командующего фронтом, в бешенстве просто забили их ногами и прикладами. Экипированы они были необычно. Диверсанты были все офицеры, выряжены в одинаковые мундиры, зеленые как шкура лягушки, к тому же изляпанные размытыми черными полосами.
Сапоги с коротко обрезанными голенищами, шнурованные сбоку. На поясе эсэсовкий кинжал и револьвер Нагана и "Парабеллум Лонг-09" с разрывными пулями с ядом - для ближнего боя. Дополняют, так сказать, внешний облик перчатки толстой кожи и черный берет чуть набекрень. Крутые парни. Точнее - круто убитые немецкие диверсанты. Потом в Боевом листке" была статья, бойцы так и выдали - эти немецкие убийцы умерли лёгкой смертью, но если немецкие диверсанты опять будут пытаться убить командующего - лёгкой смерти у них не будет! Да ещё и попросили наших героических лётчиков сбросить эти "Боевые листки" над немецкими окопами - пусть знают!
Поняв это, теперь и Мехлис вёл себя со мной намного спокойнее - стоило ему наорать на меня, как вокруг него были только злые взгляды бойцов. Звериным своим чутьём он понял, что махать свои "Маузером" у меня перед носом теперь ему смертельно опасно - тогда сразу автоматы моей охраны смотрели вроде бы и невзначай ему в голову и в спину. Но особо его злило, что я совсем не реагирую на его указания и вопли, а когда заканчивает брызгать слюной, я отдаю приказы в письменном виде и совершенно противоположные. Никаких тупых атак на пулемёты фашистов, как он постоянно требует. Всё делать с умом и хитростью!
А вот вечером для успокоения моих нервов девушки придумали такое!
- Товарищ генерал, Дмитрий Тимофеевич, а мы красивые? Вот посмотрите на нас, а то мы сомневаемся, - вот негодяйки, стоят передо мной в трусиках и лифчиках, ну и чулочки натянули. Такая пленительная стайка красавиц стоит, я даже непроизвольно сглотнул слюну.
- Нет, девушки, вы не красивые, - вытаращенные глаза и открытые ротики. Надо будет в эти ротики засунуть моего сразу вставшего "генерала". Я сделал лёгкую мхатовскую паузу: Вы, девчата мои ненаглядные, не красивые, вы все очень красивые, просто невероятно красивые, вы очень фигуристые и сексуальные, - вот сейчас они просто стали отмирать от шока. Вот напугал я их!
Они с визгом кинулись ко мне и просто зацеловали. Потом Света вышла, вроде на кухню, а Ольга так гибко опустилась на колени и я оказался в раю, в самом прямом смысле этого слова - ну ведь только в раю может быть сладко! Оля взяла в свой красивый сладкий ротик моего взлетевшего в небеса от яркого удовольствия "орла" и вот сейчас я так бурно и сладко кончаю, чуть не рыча от невероятного удовольствия. И вскоре коварная новость - девушки принесли кофе. И коварная прелесть Оля выдала так очень сексуально - она сейчас пьёт "кофе со сливками". И мои красотки громко захихикали! Вот коварные какие! Но зато я точно отошёл от психа из-за постоянных стычек с Мехлисом.
И на просьбу моих красавиц спеть перед сном и порадовать их, я им выдал популярную песню 50-х годов:
И как я додумался, братцы,
И сам-то понять не могу!
В любви перед нею признаться,
Доверить дружку своему.
Под вечер запели гармони,
И стал небосвод голубым.
Тогда и отправился к Ольге,
Мой друг с порученьем моим:
А от последних строчек девушки опять плакать:
Прости меня Оля, Ольга Петровна,
Не знаю за что, но прости:
Девушки опять зацеловали меня. Вошедший Толбухин уже не был в своём обычном шоке, но полуголые девушки постарались его довести до шока. Выпил он крепко и на радостях, обмывая своё новое звание и орден БКЗ. Вот утром он проснулся в жарких объятиях красавицы Светочки:
Хорошо, что видя моё настроение и усталость, девушки ласкали меня от души и вскоре, после отличного минета Оли и её сладких до полного умопомрачения поцелуев, я крепко уснул. Оля, как котёнок, ловко пристроилась сбоку и, нежно меня обняв, даже тихо замурлыкала:
