Пролог
По пыльной проселочной дороге Германии в середине мая 1945 года шла колонна советских войск.
Да и колонной то её назвать было трудно. Шел взвод разведки пехотного полка. Была ему поставлена конкретная задача: овладеть поселком Майхгойер, там закрепиться и ждать дальнейших указаний.
Глава 1.
Командир взвода был старший лейтенант Егор Спиридонов. Был он мужиком могутным, из сибиряков. Когда он уже полтора года отвоевал рядовым, командование заметило, что у него полных семь классов образования, что карту, он, как почти как каждый сибиряк понимает и читает уверенно, и направило его на ускоренные курсы младших офицеров. И вот, уже больше года он командир полковой разведки, теперь старший лейтенант. Был он командиром строгим, но справедливым, держал бойцов, однако, в ежовых рукавицах. Но если, кому и выдавал - то только за дело.
Вдали по проселочной дороге показался поселок. Егор сверил увиденное с картой и, поднял руку, давая команду остановиться.
Взвод, а точней, то, что от него осталось: 15 бойцов, разошелся в стороны, обступая своего командира и замер в ожидании, что им скажут.
Пятнадцатый боец, в общем, то, не был в составе взвода. Это был радист из штаба полка с переносной рацией. Но речь шла о встрече с американцами и дело было политическое. При встрече с союзниками надо было немедля доложить в штаб полка.
"Значит, так!" , начал речь комвзвода, "Мы становимся в этом селе на постой, думаю, осесть мы тут можем на долго, недели на две, а то и по-более. Значит, с гражданским населением надо будет наладить связь" , выразился военным термином Егор.
"Мне этих бабских слез и соплей не надо. Поэтому для налаживания связи, приказываю выдать всем по банке тушенки, по полбуханки хлеба и по полфляги водки! И действия с гражданским населением такие: сначала накормить-напоить, а потом е*ать! Я повторяю, не нажраться самому, а потом драть бабу посреди двора на виду у всех, а вежливо и культурно, накормить-напоить, а потом е*ать! Если кто не понял, я потом объясню доходчивей!". И Егор поднял согнутую в локте руку, демонстрирую кулак размером по более, чем с головенку годовалого ребенка.
"И еще, всем сейчас оправиться, побриться, и, у кого есть, переодеться в свежую форму и тут в ручье умыться. Европа всё ж-таки! И надеть все медали и ордена!".
Все привели себя в порядок, старший сержант Евсеич, который был у Егора за завхоза, выдал всем приказанное из двух необъятных мешков и небольшой канистры, которые он тащил на себе. И взвод продолжил свой путь.
Глава 2.
Гертруда Мейер была женщиной обстоятельной, рассудительной и, здравомыслящей, 34-х лет отроду с десятилетним опытом семейной жизни. Когда Активные члены нацистской партии исчезли из поселка, она, как заместитель председателя совета самоуправления собрала всех оставшихся жительниц поселка (мужчин среди них не было) и огласила правду текущего момента их жизни.
"Скоро здесь будут русские. Кто боится - пусть уходит. А кто не хочет бросать нажитое хозяйство - должен привыкать к новым реалиям. Первым делом сжечь партбилеты нацистской партии, у кого они еще остались (а в неактивных членах было почти половина жителей) . Русским не сопротивляться, чтобы они не сожгли поселок".
Как разумная женщина, она понимала, что солдаты, оторванные от своих женщин на долгие годы, возжаждут женского тела, едва войдя в поселок. И к этому каждой женщине надо быть готовой.
"Если вы не хотите, чтобы русские имели вас на полу, на траве или в подвале, то сделайте всё, чтобы оказаться под русским в своей мягкой постели. Тогда, по крайней мере, вас не будут иметь везде и всюду, в любом месте и в любой позе, а только тогда, когда вы постелите чистую простынь и уложите на нее солдата! Это особо касается тебя, Анна Шульц. Уж слишком ты чуралась мужчин. И не забывайте после этого тщательно подмыться и проспринцеваться, если не хотите забеременеть".
* * *
Взвод вошел в поселок, как вычищенный меч в ножны. Тихо и красиво, блестя начищенными сапогами, свежими гимнастерками, медалями и орденами, а так же выбритостью щек. Поселок, казалось, был пуст. Только в некоторых окнах вторых этажей развевались белые простыни, показывая, что он сдается на милость победителя.
Егор остановил взвод в центре поселка. С одной стороны возвышалась кирха, с другой стороны большой трехэтажный дом с маленьким магазинчиком на первом этаже.
Егор подошел к дому, поколотил рукой в двери - никого, потом в окна, и стал обходить дом. Так он вышел на задний двор, который соседствовал с двором Гертруды Мейер. За забором Егор увидел немку, работающую на своем огороде.
Во взводе разведки был один человек, более-менее сносно говорящий по-немецки. Это был Сёма Рабинович из Одессы. Нет, Сема мог и бить из автомата и колоть ножом и забросать врага гранатами. Но Егор приказал пуще глаза беречь этого парня всему взводу. "Вы все ляжете, а Сему мне сберегите!!!". Потому как он единственный мог допросить захваченного языка, а теперь договориться с местным населением.
"Поговорим с хозяйкой!"
Глава 3.
Гертруда Мейер увидела русских солдат на заднем дворе дома соседа Рихарда Мюллера, который одним из первых покинул поселок, оставив свой трехэтажный дом и маленький магазинчик на произвол судьбы. Все в поселке были уверены, что Мюллер не вернется, но ни у кого даже мысли не возникло залезть в его магазин или дом.
"Ну, вот и начинается новая жизнь" , подумала Гертруда.
Егор увидал женщину, копающуюся на огороде.
"Сема, позови хозяйку, надо определиться, где тут что:".
Сема окликнул женщину и попросил ее подойти и ответить на их вопросы.
Гертруда подошла и остановилась за маленьким заборчиком на своей стороне двора.
"Кто сейчас представляет власть в поселке и чей это дом?" , спросил Егор. Сема торопливо переводил.
"Это дом главы совета поселкового самоуправления Рихарда Мюллера. Но он уже полтора месяца в отъезде. Я осталась одна из членов совета поселкового самоуправления".
"Надо же, и у них то же советы, подумал Егор".
"Ну, значит, так, хозяин сбежал - дом и магазин реквизируется. Егоров! Егоров, блин, где ты?!". Торопливо подбежал сержант Егоров, тезка комвзвода по фамилии, командир первого отделения.
"Выставишь пост - самого непьющего, и, не дай, Бог, сломают замки, до того как я туда зайду, лично разберусь!".
"Вайчулис!" , позвал сержант, латыша из Москвы, который был совершенно равнодушен к алкоголю. Тот подбежал к сержанту.
"Стать на пост и никого не подпускать к этому дому!" , "Есть, товарищ сержант!".
Егор разглядывал женщину, неюная, но статная, с крупной грудью и широкими бедрами она чем-то нравилась ему.
Гертруда всем своим женским естеством почувствовала на себе тяжелый, заинтересованный мужской взгляд. Она подняла глаза, увидела, с каким интересом разглядывает ее русский офицер, и поняла, что уже сегодня будет принадлежать этому мужчине.
"Ну, по крайней мере, офицер!" , польстила своему самолюбию Гертруда.
"Фрау, как, представитель бывшей власти, вы можете помочь нам. Нам нужно распределить солдат на постой. Они должны быть накормлены, и им необходимо помыться. Со своей стороны мы поможем в домашних делах, заготовке дров и прочих житейских хлопотах. И, я выделю солдатам паек, которым они смогут поделиться с тем, у кого будут жить".
Гертруда согласно кивнула и взялась проводить русских солдат по дворам.
Я бы хотел остановиться у Вас, чтобы быть в центре поселка. Чтобы мои солдаты не бегали ко мне через весь поселок.
Гертруда про себя улыбнулась этому наивному объяснению, но всё так же согласно кивнула головой.
Радиста Егор хотел иметь рядом, под рукой - мало ли, что из штаба. Поэтому, на первом дворе определился к Инге Борге, жене продавца магазина, погибшего где-то под Смоленском, радист Саша Курочкин. Был он щуплым юношей 22-х лет отроду. И, погиб бы, наверное, в первом же бою. Но была у него с малолетства страсть - радиолюбительство. Сам собирал любительские радиостанции, и сам, поднимая антенну на бумажном змее, связывался и с Америкой и даже с Австралией. Но самое, главное, одним из первых поймал сигнал бедствия советских полярников, высадившихся на льдину.
Прочитав об этом в заполненной им анкете, военкомат послал его на курсы радистов. И всё военное время Саша провел у радиостанции в штабе дивизии. А когда радиостанции стали более распространены в Советской Армии - его заменили кем-то из сынков командующих, и перевели в штаб полка. И теперь, в конце войны, послали с разведгруппой.
Далее определили на постой Сёму Рабиновича к учительнице Марте Шлиппенбаум. Ее с несколькими учениками отвозил раньше в школу, расположенную в другом поселке, почти городке, специальный автобус. Но, в связи с приближением фронта, всех распустили на каникулы.
