Леонид вытащил обмякающий, но еще подергивающийся, член, и влагалище ответило ему глухим чмоканьем. Все!
- Все, господа! Я кончил. Кто следующий?
: Гога не был привередлив. Кажется, попадись ему привлекательная дырка в заборе, поросшая мягким мхом, он бы и туда засунул длинный жилистый член, увитый сетью вен. Но наибольшее удовольствие ему доставляли безропотные козочки и овечки. Ну, и пастушки тоже, разумеется. Одно время его интересовал вопрос, откуда в греческой мифологии появились сатиры, и он вовсю принялся экспериментировать, насилуя девственных козочек. Но поначалу у Гоги ничего не получалось. Он бегал за козами по лугу без штанов, но с торчащим членом, напоминая озабоченного сатира, а козы разбегались и издевательски блеяли из густых кустов. Старый пастух Васо, видя такие мучения юного князя, посоветовал сначала приманивать козу куском хлеба, затем привязывать выбранную нимфу, накинув ей на рога веревочную петлю, и лишь потом приступать к осеменению, обильно мазав член каким-нибудь маслом. Васо с удовольствием наблюдал за Гогой, ощупывая свой вялый член, когда тот провел в жизнь свою идею первый раз. Коза отчаянно заблеяла, выронив недоеденный кусок хлеба, когда Гога воткнул ей под хвост свой длинный "нефритовый стержень".
- До половины только входит! - пожаловался тогда пастуху Гога.
А один раз к нему привязался маленький серый козленок, перепутавший мамину сиську с княжеским членом, когда Гога отдыхал после очередного осеменения, и стоял, прислонившись спиной к дереву в ожидании очередной эрекции. В результате сосунок был накормлен княжеской спермой, а Гога получил неслыханное удовольствие:
Гога излил свое семя с достоинством и выдумкой, половину во влагалище, половину -- на кудрявый лобок, чмокнул, крякнул и уселся отдыхать. Подошла очередь Васеньки. Му-му все еще лежала в наркотическом сне, и он не спешил войти в девушку, обойдя ее кругом и любуясь ее юными прелестями. Хорошая девушка, подумал барич, сладкая девушка. Он погладил ее гладкую кожу, проведя одной рукой по грудкам с торчавшими сосками, а другой - по животу и кудрявому лобку. Его член давно налился темной кровью и томной силой и хищно подергивался, готовясь к вторжению. Барич присел, и его глаза оказались напротив ее влагалища, развороченного двумя немаленькими членами и сочащегося спермой, как смазкой. Васенька томно вздохнул, встал и приставил член к входу во влагалище, но тут Гога, наблюдавший за дверью, яростно зашептал ему на ухо:
Сюда кто-то идет! Уходим, господа!
Подхватив одежду, сластолюбцы устремились к выходу из каморки, толкая друг друга:
- Господа! - заявил князь Гога после того, как любители невинных девушек вернулись в спальню. - Я, хотя князь и грузин, предлагаю вернуться, что называется, "к истокам".
- А именно? - поинтересовался Васенька, укладываясь спать. - К Му-му?
- Нет. К Му-му, думаю, через неделю. Я о лексиконе. Например, вместо того, чтобы говорить "ввести член внутрь" , предлагаю говорить "выебать" :
- Вместо слова "влагалище" говорить "пизда" , - взбивая подушку, добавил Леонид.
- А вместо "член" говорить "хуй"? - предложил барич.
- Вот тут возможны вариации! - засмеялся Гога. - Лично у меня - член, и довольно красивый.
Он извлек из панталон уставший за вечер член, обнажил головку и помахал им в воздухе.
- Кто там ржет? - заорал ротный дядька Гнобышев, просунув в спальню лохматую голову. - Быстро спать, а то выебу!
- Ну, вот, еще один голос за "простую" речь! - хихикнул Гога, укрываясь солдатским одеялом. - Спокойной ночи, господа!
Засыпая, барич, вспомнил, как они мчались вверх по лестнице, размахивая членами, как лошади - хвостами, и то, как он тяжко "кончал" на бегу, разбрызгивая семя по грязным ступенькам. "Вспомнил" об этом и его член, дернувшись под казенным одеялом:
Наутро Корпус гудел, как потревоженный улей. Гнобель, разыскивавший мать Му-му, обнаружил распятую на столе девушку и понял тревогу, но не удержался и сам изнасиловал ее в растянутое влагалище. Сделал он это крайне неаккуратно, порвав ее гимен в клочья, испугался крови и решил свалить все на неведомых "похитителей девственности" - то ли сектантов, то ли цыган, стоявших табором в поле неподалеку от Корпуса. Было назначено административное расследование, которое кончилось почти ничем. Поскольку Му-му и ее мать были из дворни одного из офицеров Корпуса графа Ухтомского, то по странному выводу следственной комиссии, виновным назначили именно его, повариху и ее дочь изгнали за разврат, а графа перевели на службу в другой, отдаленный Корпус. Все это Васенька узнал на съемной квартире у княгини Юшиной, где он проживал, не платя ни копейки, но усердно потчуя дородную княгиню и ее дочь сексуальными фантазиями. В Корпусе в то время разбушевалась какая-то кишечная хворь, и и кадетов временно распустили "по домам". Но, получив письмо о смерти тятеньки, Львович написал командиру Корпуса письмо с прошением об отчислении его из кадетов и уехал домой под благовидным предлогом:
: Неделя, отведенная Лушиному влагалищу на растяжение, прошла, и барин назначил смотрины на вечер в конюшне. Когда молчаливые конюхи ушли, Васенька остался один на один с Лушей, привязанной к "кобыле" враскорячку, то есть с выставленной на показ промежностью. Под задницу конюхи ей подложили подушку, и ее плоский лобок вздулся кудрявым холмом. Так, не совсем хорошо, подумал барин, и потребовал бритвенные принадлежности. Он нанес мыльную пену на заросли и на губках и теперь прикладывал к ним бритву так и эдак, чтобы не порезать нежную кожу. Наконец он приноровился и быстро справился с этим сложным заданием, убрав с тела Луши волосы, которые портили весь вид. Ополоснув ее гениталии водой, барин оценил свою работу, погладив девушку по холму Венеры и большим губам. Во время бритья Васенька сильно возбудился и с раздражением сорвал одежду, выпустив член на свободу, который запрыгал, как жеребенок, выпущенный их конюшни.
Всю бритвенную процедуру Луша перенесла стойко, лишь покусывая губы, и только тогда, когда барин гладил ее по лобку, застонала тонким голосом, как раненый зайчик. О, кажется, ебательная неделя не прошла для девушки даром, подумал барин, пора и мне внести свою лепту. Он сунул большие пальцы рук и максимально раздвинул ими большие губы, открывая матово блестевшие розовым малые губки, а между ними - вожделенный вход в "пещеру любви". Туда и направил свой, торчавший как кол, набухший от ожидания член. Полголовки вошло без проблем, но затем член уткнулся в гимен, изрядно растянувшийся, но представлявший серьезную преграду для большого члена Васеньки.
Он, крякнув от досады, потребовал маленький кусок сливочного масла и вдвинул его в сухое влагалище, подталкивая средним пальцем. Вот теперь хорошо, скользко, отметил Васенька, снова нацеливаясь членом в сладкую дырочку, потом нажал, и член проскочил в Лушино влагалище, как санки по льду на замерзшей реке. Девушка охнула и дернулась, но путы не дали ей двинуться, и барин овладел ею, как князь Гога козочкой-нимфой, То есть вдвинул член лишь наполовину, уперев головку в матку. "Ах, ах!" - вскрикнула Луша, и барин чуть вытащил член назад. И плотно, и скользко, и хорошо, подумал барин, начиная движения тазом. Сначала скупые, затем более частые и размашистые. Лушино влагалище изнутри напоминало толстую трубку с поперечными кольцами, и главным кольцом была девственная плева, растянутая дворней, но не порванная.
Член барина заполнял эту трубку, но не помещался целиком, и иногда его головка упиралась в матку, и тогда Луша вскрикивала, как от близкого удара молнии. Барин, чувствуя приближение восторга, прекращал движения, а иногда совсем вытаскивал член и осматривал его на следы крови, но ее не было, и Васенька возобновлял движения с удвоенной энергией. Нажав сильнее, барин надавил головкой на матку, и член, густо покрытый маслом и смазкой, проскочил в девичье лоно. Почувствовав это, Васенька замер, и Луша истошно закричала, а ее матка задергалась в оргазме. Барин тоже закричал и задвинул член до упора, выплескивая сперму прямо в матку:
Когда взаимные судороги кончились, расслабленный барин велел дюжим конюхам отвязать девушку и отнести в свою спальню, поскольку идти сама она не могла. Васенька твердо решил продолжить ее сладкие мучения, когда немного придет в себя:
: Луша, раскинувшись, лежала на барской постели, медленно приходя в себя после очередного Васенькиного вторжения в свое лоно, и бродила рассеянным взором по крашеному потолку и стенам. Над своей постелью барин велел повесить картину, изображавшую, как сатир насилует пойманную нимфу, подразумевая под сатиром себя, под беззащитной нимфой - Лушу. Она долго рассматривала изображение, а потом спросила:
- А почему у него ноги волосатые?
- Он сверху мужчина, а внизу - козел. Такие существа жили в древнегреческом лесу. Сказки, конечно:
- Ох, барин! - испуганно произнесла она и попыталась прикрыться руками. - А ЭТА ШТУКА у него большая?
- Конечно! Он же ебарь. А еще у них были кентавры - кони, у которых вместо лошадиной головы было тело мужчины, а все остальное - как у жеребца.
- Ох! - воскликнула Луша, представив себе такое существо. - У жеребца очень большой:
- Член, - подсказал Васенька.
- Да. А кентаврихи тоже были?
- История об этом умалчивает. Вроде бы кентавры сожительствовали с обычными женщинами.
- Ох! Как бы я хотела испытать такого кентавра!
- Да хоть сейчас! Иго-го! - закричал барин, размахивая в воздухе членом. - А ну, вставай быстрее! Кентавр пришел! Кентавр - это я!
