- Знаешь, - говорю жене, - ко мне на работе один пристает.
Она замерла. Кризис, жить будет не на что.
- Как пристает? - спрашивает.
Я ей объяснил: как к мужчине. Только встретимся в коридоре, он меня хвать рукой между ног. Жена побледнела. А потом, говорю, бывает еще хуже: на лестничной площадке, где никого не бывает, он меня встретит, прижмет к перилам и целует своими усами, протягивает ко мне в рот свой язык. И ничего не помогает.
- Но ты с ним поговорил? Объяснил, что ты женатый человек?
- Сто раз объяснял - проходу не дает. Прямо не знаю, что придумать. Он же мой начальник:
Нина стоит, как обмерла.
- Боже, кризис:
- Я решил, - говорю, - пригласить его к нам домой, чтобы он увидел, что я женатый человек, и чтобы он от меня отстал. Резко обрывать нельзя, все-таки кризис. Мы его отвадим мягко, обманом:
Жена меня поддержала.
В воскресенье часов в шесть вечера к нам домой приходит он. Жена его встречает приветливо, по-простому, как будто она ничего не знает. Знакомятся: Нина - Гера. Садимся за стол, стол уставлен салатами, селедочкой, помидорами, огурчиками: Вижу - Гера в смятении. "Ну, - думаю, - слава богу, сообразил, что не на того напал". Сидим, болтаем, жена угощает жарким из утятины, потом подает хорошую свиную отбивную. Выпили немного. Обычный семейный ужин. Вдруг чувствую - Гера под столом задирает ногу и давит мне на яйца. Я смотрю на него - он как ни в чем ни бывало разговаривает с Ниной о Венецианском кинофестивале. На лице - никакого выражения. А мне яйца больно. Я отодвигаюсь. Смотрю - Нинка что-то икнула.
- Ты что, икаешь? - спрашиваю.
- Я? - она ошарашено на меня посмотрела. - Алеша, - говорит, - я тебе три тысячи раз говорила, что я никогда не икаю.
Едим дальше, разговариваем. Гера опять под столом свои ножные затеи проводит: носочком домашнего тапочка, который мы ему дали, гладит мне яйца. Я опять отодвинулся.
Жена спрашивает:
- Сидеть неудобно?
Я отвечаю:
- Удобно.
- Нет, - говорит, - просто ты все время двигаешься. Если хочешь, давай поменяемся местами.
Поменялись местами. Я Гере объясняю:
- Понимаешь, Гера, мы обычно едим на кухне, только ради тебя перешли в столовую, сидеть непривычно.
Только сели по-новому - чувствую, он мне между ног - прямо своей ручищей. "Так вот почему Нинка икнула" , - понял я. Смотрю на его лицо: он сидит, собака, безмятежно, смотрит на Нину, которая ему подробно объясняет, что за чем кладет в салат с жасмином.
"Как же, - думаю, - прекратить его агрессию?"
Опускаю незаметно руку под стол и стараюсь отпихнуть его руку с моей промежности. Ничего не получается: он очень ласково, но и очень настойчиво гладит мясистыми своими пальцами мой член. Член непроизвольно начал вставать. Я руку отпихиваю - а член встает. Ну, как на лестнице, когда он ко мне со своими поцелуями лезет. Тогда от одного его теплого прикосновения начинаешь возбуждаться.
Нинка дернулась: "Ага, думаю, значит, он к ней со своей ногой" : Что делать?
Прерываю их разговор про салат и предлагаю потанцевать.
- Дискотека, конечно, у нас неважная, но после еды неплохо подвигаться.
Нина вскрикнула от радости: тоже, вижу, она вся вне себя от гнева на Геру. Встаем, включили компьютер, Нина поставила дискету - пошла музыка. А пока она налаживала аппаратуру, Гера прямо ко мне в ширинку рукой - и хвать за член! Я согнулся и спешу вырваться, чтобы Нина не увидела. Он руку вынул - Нина не увидела.
- Где тут у вас туалет? - спрашивает Гера.
Нина отвечает:
- Возле двери в кухню.
Гера говорит мне:
- Проводи, старик.
Провожаю. Он дверь открыл, прижал меня к двери и поцеловал взасос - и не отпускает. Я дергаюсь - он ни в какую. Отпустил-таки. И вдруг говорит негромко:
- Алешка, пожалей меня, я без тебя не могу, я тебя хочу, сам не знаю, что мне делать. Впервые в жизни полюбил.
Я ему говорю:
- Гера, извини, но я женат, ты видишь мою жену Нину: Надо идти, а то она что-нибудь подумает.
Ушел. Можно сказать, вырвался.
Прихожу в комнату - Нина танцует одна. Стали танцевать вдвоем, но не дергаясь, как на дискотеке, а по старинке, как на танцплощадке.
- Ну, как он, пристает? - спрашивает одними губами Нина.
- Приставал, - кивнул я. - Не отстает. Ужас!
Входит Гера - видит нас, и по его лицу я догадался, что он, наконец, осознал свою ошибку. Сел тихонько в кресло под торшером и смотрит на танцующих супругов.
Потом Нина потанцевала с ним. Потом опять со мной. Потом опять с ним. Потом снова сели за стол, доели салаты, выпили. А Гера ничего не пьет, кроме минералки - он же за рулем.
- Ну, - говорит гость, - пора домой.
Стали его провожать. Вышли с ним во двор, он подходит к своей роскошной машине, мы стоим у двери парадного, машем ему ручкой. Машина не заводится. А я думаю: "Надо же, красивый мужик, молодой: А дома его никто не ждет:" Гера выходит из машины и говорит:
- Не заводится. Аккумулятор сел.
А на улице ночь, морось. Дождь усилился. Вернулись домой. Гера сел на телефон вызывать мастеров из автотехобслуживания. Мы с женой вымыли посуду, убрали со стола, стол задвинули на его место в угол. Гера все еще звонит, с кем-то договаривается. Наконец, кладет трубку и сообщает:
- Приедут только к четырем часам утра. Раньше никак.
А на часах уже час ночи, начало второго. Нина говорит:
- Я иду спать, извините, сил нет никаких. Гера, прошу вас, останьтесь. На этом диване у нас всегда спит дядя Леня - вам тут будет хорошо.
Она ушла в спальню, оттуда - в душ, из душа - на кровать, а я тем временем застелил диван, надел на подушку наволочку. Потом в душ сходил Гена, за ним - я, вышел и лег к Нине. Она - спит без задних ног. В квартире тишина:
Вдруг чувствую - у меня стоит и я вот-вот спущу. Проснулся моментально и стал в мгновение трезвым. Как всегда перед самым спуском. И вижу перед собой на кровати такую картину: голый Гера ебет изо всех сил мою Нину, она стонет счастливым стоном, хватает меня за разные части тела и шепчет громко:
- Леша: Лешенька: Я твоя: я тебя люблю:
А Герка ее наяривает! И тут он впивается ей в губы усатым поцелуем и вдавливается в нее всем своим хуем. Она замолкла и только лежит дергается - у нее оргазм. Я спихнул Герку со своей жены, лег на нее и давай ее ебать дальше. А Герка что делает, собака: повернулся валетом и свой здоровенный хуй, обросший густой и длинной шерстью, сует в рот то мне, то Нине. Нина хуй ртом ловит, сосет - засасывается. Мне никогда в жизни не сосала, а тут сосет и стонет на весь дом. А Герка тем временем мне лижет между жопой своим языком, я чувствую, как между ягодицами целое море его слюны, а его шершавый язык проводит вверх-вниз по очку. Я же - ебу.
- Ты еби, еби, - вдруг слышу геркин шепот.
И чувствую, как он перевернулся и лег на меня. Мне же тяжело. Я-то ебу Нину - ей тяжело. А она тем временем задрала свои ноги, расставила ляжки до шпагата и кричит от счастья:
- Леша: Леша: Мне хорошо: Я вся твоя, родной: любимый:
Вдруг чувствую - в мою жопу со всего размаха входит геркин хуй. "Так вот зачем он, собака, мочил слюной мою жопу и подкрался ко мне незаметно" , - сообразил я. Хочу его сбросить, а он влез в мою жопу своим хуем и ебет меня так, что я через его нажимы ебу Нину. Двигаемся в такт: я - в его, Нина - в мой. Гера из-за моей спины своей головой лезет в лицо к Нине и целует ее в губы своими усами. Я тоже стал ее целовать в губы - все трое целуемся взасос. Я геркин язык перепутал с нининым, она нас обоих целует, раскрыв пасть и впустив в себя два языка. И тут слышу - она говорит, задыхаясь, потому что ей все-таки тяжело тащить на себе двоих мужиков:
- Ребята: ребята: родные: как хорошо мне: ребята:
А хорошо ли мне? А вам хорошо, когда вас ебут? Да еще в первый раз? Да еще обманом?
Проснулся я, помню, оттого, что хотел спустить. А тут проходит время - и я не спускаю. Ебу и ебу. И меня ебут и ебут.
Герка с меня слезает - я прямо чуть не взлетел от счастья, и давай ебать мою родную Ниночку медленно, с чувством, как это делаю обычно. А Герка тем временем опять повернулся валетом, изогнулся червем - Ниночке моей лижет из-под моего хуя пизду, а нам с Ниночкой свой хуй опять сует в рот, особенно мне. Да как настырно: схватил меня за затылок и надевает мой рот на свой хуй. Что делать? Вынужден был подчиниться: открыл рот и стал сосать ему я. А когда мой хуй из нинчкиной пизды выскользнет, то он прямо попадает в генкин рот, и он мне сосет, сосет, не выпускает, собака. В этой позе уже все трое спустили разом. Герка мне в рот, я в Ниночкину пизденку, в мою любимую, а Ниночка уж не знаю, сколько раз наспускалась - вся простыня была под ней мокренькая:
Отвалились друг от друга. Лежим, тяжело дышим. И медленно-медленно приходит жуткое отрезвление: что же мы наделали? Как теперь будем жить дальше? Чувствую, как Нина вся горит от страшного стыда. Я сам не знаю, как мне быть.
И только Гера вскочил с кровати, стал прыгать по комнате, трясет своим громадным хуилой с яйцами и приговаривает:
- Ну и сексодром у вас! Отличный! Ни разу с кровати не упал! Сколько платили? Где такой заказывали?
Нина говорит:
- На станции "Правда".
Герка хватает мою жену на руки, мчится с ней в душ, я - за ними. Что делать? Теперь уже все кончено. Стоим втроем под одним душем. Моя жена свои сиськи вперед тянет, показывает, какая она молодая, геркин хуй висит до середины волосатой ляжки: Вымылись, как ни в чем ни бывало, и мылом, и шампунем. Вытерлись. А Герка все не останавливается:
- Хорошо, что у меня аккумуляторы сели. Завтра же еду в "Правду" и заказываю себе такой же сексодром. Будем спать то у вас, то у меня.
- Я поеду с тобой, - вдруг говорит жена. - Я тебе покажу, где это, познакомлю с инженером.
Постепенно пришли в себя. "Значит, - думаю, - ей понравилось. А то, что ее мужа этой ночью на ее глазах запросто выебли, это для нее ничего. Или она не видела? . ." И говорю:
- Я поеду с вами.
