Вопреки моим страхам, Виктор принес из кухни аптечку и начал обрабатывать раны на моих ягодицах.
- Зачем ты мне наврал? - спросил он, смазав синяки и раны йодом.
- Виктор, поверь, - просипел я сорванным горлом, - у меня ничего с Эриком не было, я просто поехал к нему, просто не мог оставаться один.
Мне было больно говорить, но я старался произносить слова громче, чтобы он услышал меня.
- Мы с ним теперь просто друзья, между нами ничего нет, поверь мне: Когда ты позвонил, я испугался, что ты бросишь меня, и поэтому соврал: Мне было невыносимо в этой квартире, когда ты ушел к Кристине, ты даже ничего не сказал мне, унесся к ней, а мне что оставалось делать: Пожалуйста, я умоляю тебя, ну, прости меня:
Я униженно поцеловал руку своего повелителя, а Виктор обнял меня и начал укачивать как ребенка.
- Дурак-человек, - улыбнувшись, проговорил он. - Ну, как ты не поймешь, ты мужик и ты любишь мужиков, Кристина баба и она любит мужиков, а я люблю и тех, и других, иногда я не могу без нее, иногда нуждаюсь в тебе, смирись с этим и живи, а иначе тебе все время будет плохо.
Виктор был нежен и предупредителен, я понимал, что не наказать меня он не мог, я же должен был прочувствовать, какую боль доставил ему своей ложью, и я прочувствовал, я поклялся больше никогда не поступать опрометчиво и пообещал Виктору, что никогда не увижусь с Эриком.
Прошел год, Виктор к моей радости расстался наконец-то с Кристиной окончательно и бесповоротно и поселился у меня. Я был очень счастлив все это время и старался ублажить своего любимого всеми мыслимыми и не мыслимыми способами. Я все для него делал, все, что он хотел, и он принимал все это как само собой разумеющееся. Полгода длилось наше счастье, пока Виктор не встретил очередную женщину. Все рухнуло, он съехал от меня, правда, не распрощавшись окончательно, и снова начались нечастые встречи, зачастую Виктор заявлялся ко мне в подпитии и вновь начал обращаться со мной грубо. Однажды мы с ним опять крепко подрались, и я оторвался на нем по-своему. Я всегда знал, что сильнее его, и в этот раз доказал это и ему, и себе. Но потом, потом я раскаивался и просил прощение. Виктор же ушел и не появлялся месяц. Я к тому времени уже уволился из компании и работал в другом месте, поэтому не мог даже видеться с моей любовью, умолять о прощении. Со своей новой пассией Виктор меня не знакомил, не хотел, чтобы я испытывал ревность, поэтому я даже не знал, где он сейчас живет. Я несколько дней караулил возле его дома, но там оказалось, он давно уже не появлялся. Телефон его не отвечал, и я начал впадать в панику и истерию. На работе пошло все вразлет, я поссорился с родителями, и даже Эрика послал куда подальше, закрылся в своей квартире и начал пить, выпав из реальности окончательно. Иногда мне казалось, что Виктор стоит у моей двери, и я бежал открывать ее, но на лестничной площадке было пусто, и я думал, что не успел открыть и, Виктор, не дождавшись, ушел, я кричал в отчаянии, чем пугал соседей. Потом мне казалось, что звонит телефон и я орал в трубку, чтобы Виктор вернулся, но слышал только гудки, я сходил с ума. Дальше больше, я бегал по городу, пытаясь найти своего любимого, мне казалось, что сердце должно подсказать мне, где живет Виктор, но натыкался только на прохожих, которые отшвыривали от себя пьяного, грязного человека и недовольные спешили пройти мимо.
- Да, опустился ты: - до боли знакомый голос разбудил меня как-то утром, я отмахнулся, думая, что это очередное видение.
- Давай, открывай глаза, соня! . .
Виктор стоял надо мной в прихожей, я почему-то валялся на полу в куче грязного белья.
- Во что ты превратил свою квартиру, боже мой:
Я поднялся, голова гудела колоколом, ноги не слушались, но я все-таки прошел вслед за Виктором, еще не веря, что он реальный. Виктор стоял посреди моей спальни и качал головой, видя, скомканную постель, осколки от бутылок, разоренный бар, в щепы разбитую тумбочку и покосившуюся, полуобрушившуюся люстру, все это великолепие было густо усыпано перьями из разорванных подушек.
Виктор был более чем реальным и более чем недовольным, тем, что он увидел. А я же, не веря еще своему счастью, бросился к нему и хотел обнять. На лице Виктора появилась брезгливость, и он отстранился от меня.
- От тебя несет, как из помойки, - проговорил он, и пошел в прихожую.
- Только не уходи, умоляю: - завыл я и уткнулся лицом в пол, такое положение было для меня сейчас самым благоприятным, опущенная вниз голова не так сильно болела и тошнота немного отпустила.
- Не уйду, а даже и наоборот, я вернусь, и когда я снова сюда войду, хочу, чтобы здесь все блестело и сияло, а ты был как новенький, а иначе: В общем, до завтра.
Он хлопнул дверью, а меня вырвало и рвало еще долго, но я даже был рад этому, я страдал от жуткого похмелья, и это не позволяло расслабиться, я ведь знал, что мой любимый мужчина скоро придет ко мне. Поэтому, не смотря на плохое самочувствие, взялся за свою квартиру. Убирать пришлось так много, что к вечеру я уже не чувствовал ни ног, ни рук, но все равно, всю ночь и следующее утро я продолжал буквально вылизывать свою квартиру. К вечеру я забрался в ванную и отмыл все следы своего недавнего запойного состояния со своего тела и волос.
Виктор действительно пришел, а я в изнеможении валялся на кровати, не в силах пошевелиться и даже радоваться. Он сидел со мной и нежно меня гладил, а я наслаждался тем, что он рядом, и извинялся, что не могу сделать ему приятное.
- Я соскучился по тебе, Андре, - ласково сказал Виктор, - ты проделал трудную работу, и я хочу, чтобы ты просто поспал, мне будет приятно, если ты отдохнешь.
Он раздел меня и уложил в кровать, а сам лег рядом и обнял меня своими сильными руками. Я прижался к его мощной груди и поцеловал в сосок.
- Виктор, прости меня, пожалуйста, я обещаю, что никогда больше не стану тебе сопротивляться, - прошептал я, - даже, если ты вдруг захочешь меня убить, даже тогда:
- Спи, мой сладкий, спи:
За одни только эти слова я готов был сейчас же умереть ради него, или убить кого-нибудь.
- Я люблю тебя, Виктор.
Я спал впервые спокойно и радостно, чувствуя рядом его сильное тело, ощущая его дыхание на своей коже, и я был счастлив, я любил безудержно и безрассудно.
Прошел еще один год, мы почти не расставались с Виктором, он вновь устроил меня в компанию и уже не отпускал от себя. Однажды он сказал мне, что любит, правда выдал свою тайну во сне, в реальности ни разу он не произнес ни одного слова любви. Но во сне, когда контроль оставил его прагматичный мозг, Виктор признался мне в своих чувствах, а мне и этого было достаточно. Я не разбудил его, я просто лежал в темноте и улыбался, счастливый уже тем, что меня любит мой повелитель, любит и хочет быть рядом со мной.
Год сменялся годом, мы привыкли друг к другу, и если Виктор изредка уходил к очередной своей женщине, то неизменно возвращался обратно. Я ненавидел его женщин, потому что, когда Виктор увлекался одной из них, то начинал злиться, а я становился мальчиком для битья. Мне приходилось терпеть все его выходки, и иногда я ненавидел Виктора до такой степени, что хотел убить его. Но каждый раз, Виктор возвращался обратно ко мне, и был таким нежным и ласковым, что я все ему прощал и принимал снова. Потом все повторялось, я клялся, что брошу эту скотину раз и навсегда, но не мог противиться, когда он с видом побитой собаки приползал зализывать раны. Я до этого не любил и боялся женщин, а тут возненавидел их с большей силой. Во мне стал просыпаться агрессор и иногда во снах, я сильно избивал одну из них, хватал за длинные волосы и бил, пока она не подыхала истерзанная моими руками. Постоянные стрессы сделали меня дерганным и злым, и однажды я все-таки сорвался на Виктора, а он никуда не ушел, он просто лег на кровать, отвернувшись от меня, и не говорил целый день. Мне этого хватило, чтобы начать унижено молить о прощении, и он простил меня. Я понял, что Виктор меняется, он все меньше уходил от меня, все больше привязываясь к дому и ко мне и однажды, он все-таки признался, что любит меня, так сильно и страстно, что даже дышать не может. Я расцеловал его, я готов был носить его на руках, если бы мог поднять эту двухметровую, почти стокилограммовую тушу, я бы бегал бы с ним по городу и кричал всем, что меня любят, что я любим и нужен. Но я просто целовал его и задыхался от переполнявших меня чувств. Виктор же был смущен, тем, что признался и просто лежал в темноте, принимая мои восторги и ласки.
Прошел еще один год, который стал незабываемым для нас обоих, Виктор никуда не уходил, всегда был рядом со мной, и кажется, совсем забыл про женщин. И вот однажды, в канун нового года, Виктор заявился к нам домой с незнакомым гостем.
- Знакомься, это Алекс! - с порога произнес он, и я почувствовал, что мой Виктор пьян.
Алекс, низенький, худой паренек с очень короткой стрижкой, внимательно взглянул на меня своими стальными и жесткими глазами.
- Виктор, ты опять начинаешь, - проговорил я, - ты присмотрись, этому парню нет и семнадцати.
- Парню? - Виктор заржал, оседая на пол. - Слышь, Алекс, мой друг - педик, тебя парнем обозвал, каково, а:
Алекс улыбнулся и снял куртку. Я увидел, что у худенького коротко стриженого "мальчика" оказывается, есть небольшая, но очень женственная грудь, хотя, как я мог судить о женственности, я был с женщиной только раз, да и то, настолько неудачный, что повторять этот опыт не хотел ни за что на свете. Я застыл в удивлении, и легкий озноб пробежал по моей спине. Виктор только раз приводил свою женщину в наш дом, да и то, это было уже очень давно. Ни одна женщина не переступала больше порог моей квартиры, Виктор знал, как я не любил баб и вот тебе, пожалуйста, привел девку в мой дом.
- Виктор, я, кажется, просил тебя:
- Не заводись, - Виктор прошел в комнату и щелкнул меня по носу. - Алекс, проходи, будь как дома.
Они уединились в гостиной, и я услышал ее смех, меня передернуло, когда я представил, что Виктор сейчас ласкает эту женщину там, на моем диване, и она намокнет своей смазкой, выделяя ее из влагалища, и все это пятнами останется на дорогой обивке. Мне вспомнились слова Эрика, что бабы противны и влажны, они поглощают тебя своей раной, своим куском развороченной плоти и заставляют испытывать неприятные, склизкие эмоции. Меня затошнило, и я ушел на кухню.
