Почему-то считается, что студентки делятся на две категории: давалки и синие чулки. придумать больший идиотизм, чем подобная классификакция сложно. Если не верите, то давайте, я расскажу о своих романах за студенческие годы, а вы скажете, к какой же из этих категорий я отношусь.
Весь первый семестр я считала свою молодость бездарно загубленной, потому что образование - это, конечно, хорошо, но хочется же и не только учиться, учиться и ещё раз учиться, а у нас институт благородных девиц в чистом виде - филфак всё же (два откровенно голубых однокурсника не в счёт, они разве что в подружки годятся). И можно сколько угодно рассказывать о прелестях женской дружбы, но прыжки на импровизированной дискотеке в отсутствии юношей скорее относятся к категории "физкультура и спорт", чем к какой-либо ещё. Нормальная героиня эротического рассказа тут бы быстренько сориентировалась, сменила ориентацию и переспала со всем женским коллективом по очереди, но меня такие игры как-то никогда не привлекали, можете считать ханжой.
История первая. Женя.
Во время зимней сессии я познакомилась с Женей. Он переводился в наш институт из другого и досдавал разницу. Внешне он был, как выражалась моя подруга Лизавета "совсем обыкновенный мальчик": среднего роста, среднего телосложения, разве что в профиль напоминал какую-то диковинную птицу, потому что немаленький от природы нос был ещё и сломан, а очки это подчёркивали. Ну, нравятся мне молодые люди еврейского происхождения да ещё и в очках, пусть психиатры разбираются, почему, если их это вдруг заинтересует. После сдачи какого-то особо зубодробительного экзамена (как известно, такие бывают по тем предметам, которые никому, кроме преподавателей, не нужны)за чашкой отвратительного столовского чая он мне признался, что сразу заметил, влюбился с первого взгляда и навылет и так далее.Может, и банально, но мне было семнадцать лет, а ему двадцать... После совместного посещения театра и похода в какой-то там музей мы оказались у него в общаге. Для тех, кто там никогда не был, поясняю: общага - это не то заведение, где тараканы троем маршируют по стенкам, все повально пьянствуют и спят друг с другом. Это что-то вроде минимально приличной гостиницы, только все её постояльцы студенты.
Сначала, как положено двум последним романтикам, пили вино. Потом стали смотреть альбом по живописи эпохи Возрождения и удивлялись, как одна из нимф на картине на меня похожа, потом он предложил раздеть меня и сфотографировать в той же позе, а я согласилась - мне было интересно, чем это кончится, да и вино было крымское и выдержанное. На третьем кадре он потерял самообладание и прилёг рядом. Я заявила, что так нечестно, потому что он одет и надо либо мне одеться, либо ему раздеться. Кстати, под рубашкой его среднее телосложение очень даже хорошо смотрелось. Мы возились, как двухмесячные щенки - он пытался укусить меня за ухо, а я порывалась щекотать его живот, но это мне не удавалось, потому что он каждый раз отлавливал мою руку на полпути. Подозреваю, со стороны картина ещё та: я совсем голая, Женя в расстёгнутых джинсах, лежим на узкой кровати, но мне это нравилось - такое потрясающее ощущение полной открытости, которого ни с кем потом не было...
В дверь постучали. Мы замерли, Женя встал и ощупью (без очков он совсем плохо видел) пошёл закрыть дверь на щеколду. Надо сказать, я была неопытной для своего возраста девицей, и только сейчас увидела, что он, гм, меня всерьёз хочет. Сидящий внутри циник ехидно поинтересовался: "Ну, так у нас сегодня что-нибудь будет или он вообще со странностями?". Когда он вернулся, дурашливость исчезла, а воздух загудел от напряжения. Стало ясно: всё будет. Женя выключил светильник, служивший при фотографировании источником таинственного света и поинтересовался, не холодно ли мне. Было действительно прохладно, и он стал меня греть, от его горячих губ тело вскоре запылало, и где-то внутри запульсировало незнакомое, но приятное ощущение.
- Я у тебя первый?
Ответить я не могла, только кивнула.
- Не бойся, больно не будет.
Я не боялась. Я хотела.
Его рука проникла между моих бёдер и палец скользнул в мою уже мокрую.
Это было очень приятно и я подалась вперёд. Он стал вытаскивать палец, и я сжала руку бёдрами, чтоб у его это не получилось.
- Подожди...
Он всё-таки освободил руку и, раздвинув мне ноги, провёл языком по промежности. Меня как будто обожгло: если он сейчас не возьмёт меня всю, я сойду с ума. Он разделся до конца ещё раз пообещал, что будет осторожен. Какая, к чёрту, осторожность, я вся горю! У него оказался не очень большой, но толстый член, и когда он в меня входил, было немного больно. Он медленно ввёл до конца и замер. Черз несколько секунд мне уже нравилось ощущать его внутри.
- Так не больно?
Получив подтверждение, Женя начал осторожно двигаться. Когда он стал ускорять темп, я попросила не спешить, но он сказал, что сдерживаться уже тяжело и лучше мне быть сверху, чтоб самой контролировать. Он вышел из меня и лёг на спину. Я опасалась этой позы, потому что я всё-таки девушка крупная, но он заверил, что выносливый. Быть сверху мне по ощущениям нравилось меньше, к тому же на узкой кровати очень неудобно.
- Попробуем по-другому, - Женя посадил меня в кресло, а сам встал перед ним на колени. В свете фонаря за окном (шторы мы не закрыли) его лицо стало казаться каким-то дьявольским, и я чувствовала себя соблазнённой Воландом, от этого кружилась голова, и я кончила, успев только подумать, что надо быть осторожней, чтоб не расцарапать ему затылок.
Через полминуты кончил и Женя и, тяжело дыша, сел на пол и положил голову мне на колени. Сил разговаривать ни у кого не было. Через несколько минут Женя поднялся и спросил:
- Надеюсь, я не внушил тебе отвращения к этому занятию?
Вместо ответа я встала и поцеловала его - кстати,целовался он потрясающе и очень это любил...
Мы были вместе почти год, я уже раздумывала, какого фасона платье надену на свадьбу, а потом Женю убили. Первые три месяца у меня было ощущение, что и меня убили вместе с ним, потом жизнь пошла своим чередом, тем более его мама, с которой мы познакомились на похоронах, утверждала, что он не был бы счастлив, видя, как я по нему убиваюсь...
История вторая. Миша.
Миша был капитаном университетской команды КВН и по совместительству первым университетским красавцем: больше двух метров роста, поэтически взъерошенные чёрные волосы, зелёные глаза и шербинка между передними зубами, указывающая, как считается, на тайную порочность. Девицы на него вешались чуть ли не десятками, но максимум, чего они добивались - поцелуй в щёчку, потому что Миша с восьмого класса встречался с некой Галей. Самое обидное - эта Галя была красивая. Будь она страшна, как ржавый танк, извлечённый из болота, можно было бы решить, что Миша просто дурак с плохим вкусом и на том успокоиться. Однажды среди студенток пронёсся слух: Миша насмерть поссорился с Галей. Кто, как и откуда это узнал непонятно, но все решили ловить момент - подтягивали юбки как можно выше и одёргивали кофты как можно ниже, чтоб создать декольте. Я в соревновании по привлечению его внимания не участвовала, хотя хотелось: как назло была простужена и по этому поводу оделась в джинсы и толстый свитер с огромным воротом. Однако обалдевший от такого количества внимания Миша подсел в буфете именно ко мне, а не к кому-то из этих декольтированных и лучезарно улыбающихся. Знакомы мы были шапочно, но молчать было как-то всё же неловко, поэтому я спросила, когда ожидается КВНовский финал и с кем предстоит сражаться. Миша ответил и предложил билет. Взгляды однокурсниц из-за соседних столиков красноречиво говорили о том, что за одну парту с ними на следующей паре лучше не садиться. Он предложил либо оставить билет для меня в учебной части, либо зайти завтра вечером на репетицию и забрать самой.
