Наши дни.
- -------------
- Ма-ла-ко!
Его разбудил истошный крик молочника, в комнату уже заглядывало утреннее солнце.
Доник открыл глаза, а потом опять закрыл их, но сон ушел. И тогда он вспомнил о кассете, которую вчера так и не смог досмотреть до конца.
Пятнадцать лет назад.
- ----------------------------
В то лето ему исполнилось 13 лет. Как обычно родители отправили его к бабушке, где на каникулы собиралась целая армия внуков. У бабушки было девять детей, с ней жили только двое младших, Бахром и Зуля, на которой лежала забота о племянниках и племянницах. Она умело управляла этой разновозрастной оравой, разнимала дерущихся, утирала разбитые и сопливые носы, руководила работами по дому, водила на речку купаться, кормила и укладывала спать.
В этот раз гвоздем программы должен был стать спектакль для родителей. По сюжету в ханский дворец наезжали женихи со всего света знакомиться с дочерьми хана, при этом каждый жених показывал, что умел, соответственно и невесты тоже. Так что, в спектакле были заняты все! Донику досталась роль самой глупой дочери, так как никто из девчонок не собирался играть роль такой дуры! Он согласился, для виду слегка поломавшись, на самом деле это было осуществлением его давней мечты, так как уже года три для него не было лучшей забавы, чем, оставшись дома один, залезть в мамин шкаф и сняв с плечиков очередное платье, примерять его и расхаживать по квартире в таком виде, изображая то маму, то ее подруг. А тут он сыграет роль, причем, наконец, все его увидят в женском образе.
Все взрослые под руководством бабушки отправились в соседний поселок, где старая бабушкина подруга устраивала свадьбу своему внуку, поэтому Зулей была назначена генеральная репетиция.
За день до отъезда была устроена генеральная сушка всем бабушкиным запасам, по двору были натянуты веревки, на которых были развешаны ковры, разноцветные курпачи (стеганные ватные одеяла, которые служили и как матрасы), отрезы тканей, которые старая копила с незапамятных времен, и самое главное, бесчисленное количество самых разнообразных халатов и платьев, давным-давно вышедшим из моды, но представлявшим огромную ценность для мелюзги, которая, воспользовавшись отсутствием взрослых, тут же стала наряжаться.
Донику досталось длинное белое платье, а затем его отвели в отдельную комнату и устроили ему "боевой раскрас". Зуля и еще две старшие девчонки долго разрисовывали его лицо, подводя его брови и тушуя ресницы, румяня щеки и губы, обсыпая лицо пудрой.
"Все, готово!" - и Доник отправился к выходу. Вдруг он столкнулся с незнакомой и очень красивой девочкой и не сразу сообразил, что вылупился на свое изображение в большом зеркале. Он остановился и стал себя разглядывать, поворачиваясь перед зеркалом. Вдруг он остолбенел, увидев за своей спиной настоящего жениха. За его плечами стоял красавец в золотой чалме и в халате, расшитом золотом. Даже и не признал сразу в нем Тимура, изображавшего заморского жениха. Тиме уже исполнилось 15, он с родителями жил в Москве, присылаемый на лето к бабушке, чтобы не забыть родного языка и наесться фруктов-овощей.
Он был предметом тайного обожания Доника, был для него непререкаемым авторитетом.
И вот теперь Тимур подошел и обнял его за плечи.
- Что это за прекрасная незнакомка у нас?
У Доника пересохло в горле.
- Доник, это ты?
Тот только кивнул.
- Мне хочется тебя поцеловать! Можно?
Мимо пролетела Зуля:
- Скорее, скорее! Начинается репетиция!
Репетиция прошла прекрасно! Доник ходил, прихрамывая, пищал высоким голосом какую-то околесицу и сорвал бурю аплодисментов восторженной малышни-публики.
Когда репетиция окончилась, Зуля поставила на проигрыватель пластинку с народными танцами и объявила бал. Вроде бы шутя и продолжая как бы играть роль жениха, Тима ухаживал за Доником, у которого сердечко то сладко замирало, то билось у самого горлышка.
Через некоторое время Тим взял Доника за руку и потянул из круга танцующих
- Пойдем, погуляем?
И они отправились гулять, проскальзывая между висящими на веревках коврами и одеялами.
Наконец ребята вышли со двора и зашли в виноградник, в котором музыка и шум были уже почти не слышны. Тим привел паренька к топчану, на котором он спал как уже взрослый мальчик.
Он поднял за плечи Доника и усадил его на топчан. Теперь их головы были на одном уровне.
- Ну что? Начнем?
Того начала бить мелкая дрожь, и он только кивнул головой.
- Закрой глаза!
Пацан крепко зажмурился, стараясь не подглядывать. Руки брата обняли его за голову и +. Тут их губы встретились.
Нет, конечно, его целовали мама, тети и бабушки, чмокали в щечку, а тут губы в губы! Это был шок! Голова закружилась, чужие губы мешали дышать, а тут еще и язык Тима, который по хозяйски расположился у него во рту. Чтобы не упасть, мальчишка обхватил ручонками голову брата.
Казалось, что прошла вечность. Когда их губы расстались - мир изменился!
Сердце выпрыгивало из грудной клетки, в ушах звучала небесная музыка, а рядом стоял человек, на котором вдруг весь мир замкнулся! И Доник, зажмурившись и вытянув губы трубочкой, сам потянулся к губам своего любимого. Теперь он уже точно знал, что любимого человека.
Музыка стихла, и через какое-то время раздался голос Зули, которая звала братьев обедать. Тим снял Доника с топчана, не дав ему самому спрыгнуть, и повел к остальным детям. Доник мертвой хваткой вцепился в его руку, боясь ее отпустить хоть на минуточку.
Наши дни.
- ------------
Доник освободился от руки, по хозяйски лежащей у него на груди, и стал потихоньку, боясь разбудить Чудище, выбираться с дивана.
Встал на пол босыми ногами, было прохладно стоять голым, поэтому он поднял халатик и укутался.
Повернулся и прикрыл бережно свое Чудовище простыней, то довольно заворчало во сне и причмокнуло губами.
Найдя на столе пульты, Доник включил видик и телевизор, практически убрав звук, уселся за стол, налил себе минералки и, щелкнув зажигалкой, прикурил сигарету.
Затянувшись, уставился на экран. Это был очередной российский боевик, к которым Доник был абсолютно равнодушен, однако Зуля по телефону сказала, что в этом фильме снимался Тимур. Доник почему-то никак не мог найти эту кассету, и вот вчера Барабас принес ее в подарок. Однако вечером он только начал ее смотреть, а потом+ Да какое может быть кино, когда в попе хозяйничают два толстых пальца!
