...рассказал как то один знакомый, после удачного секса...
Пришел Ромка. Он был на год или полтора меня старше и был заводилой во всех наших проделках. Мне тогда было лет девять - десять. На дворе стояло лето, родители были на работе, я только что закончил делать уроки и собирался пойти погулять. Но как я уже сказал - пришел Ромка. Он был страшно взволнован и сказал, что гулять мы не пойдем, пока он не попьет чаю. Отказывать ему я, честно говоря, побаивался, потому что он был сильнее и вообще довольно хулиганистый пацан.
Он разулся, прошел на кухню, сам налил себе чай, залез в холодильник, достал из него палку сервелата и сделал бутерброд. Я сел напротив и стал терпеливо ждать, когда он наестся.
Ромка чавкал, хлюпал чаем и судя по его лихорадочно бегающим глазам о чем то напряженно размышлял. У него явно, что-то вертелось на уме, но он еще не решил можно ли мне об этом говорить. Я, зная его натуру, не очень-то и хотел узнать, что его беспокоит, потому что подобные случаи не раз уже были - он придумывал какую-нибудь выходку, за которую потом влетало нам обоим, а то и мне одному.
В конце концов, Ромка не выдержал и посвятил меня:
- Я сегодня видел как ебутся!
Слово оказалось для меня совершенно лишенным смысла, и я спросил:
- Зачем?
- За шкафом, - хмыкнул Ромка, - Ебутся не "за чем", а "как". Ты хоть знаешь что это такое?
Я пожал плечами и мотнул головой. Ромка охотно пояснил.
- Это когда мужик ложиться на бабу и прыгает на ней.
- А зачем? - снова спросил я, потому что такие действия показались мне очень глупыми и я, честно говоря, решил, что Ромка врет.
- Потому что взрослые так делают, - пояснил он.
- Да врешь ты, - робко предположил я, - Где ты такое видел, а я нет?
- Да ты не дорос еще. А я вчера услышал ночью у родителей шум, заглянул тихонько - а они ебутся.
Я представил себе Ромкиных родителей - большой дядя Гриша в майке и спортивных штанах прыгает на Катерине Николаевне, одетой как всегда в халатик и пушистые тапочки. Картина была нелепая, я вообще не мог представить, как можно прыгать лежа.
Видимо сомнение отразилось на моем лице, потому что Ромка насупился.
- Не веришь?
- Верю, - поспешно сказал я, - Ромка, а пойдем гулять, а? Ты же поел уже, и пацаны, наверное, ждут.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился Ромка, - Только давай сначала быстро поиграем и пойдем.
Я. уже было обрадовавшийся, снова насторожился.
- Во что?
- В "ебутся",- он выжидательно на меня посмотрел.
- А как? - мне идея не понравилась, я не мог понять, как можно играть в то, что я себе не могу представить.
- Блин, - разозлился Ромка, - Я же тебе уже сказал как!
Я немного испугался.
- Хорошо, давай, только не долго ладно?
- Чур, я сверху, - тут же выкрикнул он, - словно ждал моего согласия.
Я помолчал.
- А кто будет тетей, а кто дядей?
- Я же сказал я сверху, значит я мужик, а ты баба.
- Не хочу, - насупился я. Вот еще обзывается.
- Да это же понарошку, - успокоил Ромка, - потом поменяемся.
- Ну ладно. А где играть будем?
Ромка подумал.
- На кровати, как и положено. Только тебе надо переодеться.
- Во что? - не понял я.
- Во что - ни будь мамино.
- Нет. - я покачал головой. Родительские вещи брать нельзя. Мне за это попадет. К тому же мне, почему то не приятно было думать о том, чтобы одеть мамины вещи.
- Ну так надо, - снова начал злиться Ромка, - Это игра такая. В ней так надо.
- Ну ладно, - нехотя согласился я и напомнил еще раз, - Только недолго ладно?
- Ладно, ладно, - просиял Ромка и выскочил из кухни.
Я слишком поздно сообразил, что он делает и, когда догнал его, он уже был в маминой комнате.
- Рома! Сюда же нельзя, - просяще сказал я.
На него это не произвело впечатления и оглянувшись он подошел к шкафу и открыл его.
- Ну нельзя же, Рома, ну пожалуйста, - заныл я, - Меня же ругать будут.
- Не бойся, - успокоил он роясь в маминых вещах, - все положим обратно.
Он вытащил ворох одежды и положил ее на софу.
- Вот. Раздевайся, а я выберу, что тебе одеть.
Не дожидаясь моих действий, он стянул с меня свитер, толкнул на кровать, и когда я плюхнулся на нее, задрал в воздух мои ноги и стянул с меня спортивки вместе с носками и плавками. Я опешил и когда выпутался из штанов, то уже сидел в одной футболке.
- Снимай, снимай, - командовал Ромка, - запихивая мою одежду под софу.
Нехотя я стащил с себя футболку и остался совсем голеньким. Ромка одобрительно на меня посмотрел и покопался в куче вытащенной из шкафа одежды.
- Держи. - он протянул мне колготки.
Я взял их и расправив натянул на ноги. Довольно долго я носил под спортивками детские колготки, и теперь одеть женские у меня получилось довольно ловко - принцип был тот же - собираешь колготу и гладящими движениями натягиваешь на ногу. Вот только смотрелись они совсем иначе. Прозрачные, тугие, стягивающие тело не скрывающие наготу а наоборот делающие меня словно еще более обнаженным. По странной причине, там где сходятся ноги у колготок был вырез и мои маленькие вещички свободно свисали.
- Так, - удовлетворенно хмыкнул Ромка и погладил меня по ноге. Рука его скользила по материалу колготок, с каким то новым для меня ощущением.
- Теперь это, - он протянул лифчик. - Давай сюда руки, теперь повернись... вот! - он защелкнул застежку у меня на спине.
Лифчик был тоже полупрозрачный, стягивал грудь, но спереди висел тряпкой.
- Подожди-ка, - Ромка вытащил из кармана джинс два розовых воздушных шарика, - Стой здесь, я сейчас.
Он выбежал из комнаты, и я услышал шум воды. Пока я размышлял, зачем это он носит с собой воздушные шары, Ромка вернулся, неся в каждой руке два розовых, колышущихся пузыря, размером с большой апельсин каждый.
- Иди-ка сюда, - он вложил шары мне в лифчик, и тот сразу натянулся на груди, лямки надавили на плечи и у меня под носом заколыхались розовые... сиськи. Да именно так это и выглядело. Я бросил взгляд в трюмо и увидел себя во весь рост. Из зеркала смотрел я, но с женским телом. При этом почти голым телом. Голенькие ножки, лифчик, едва прикрывающий грудь...
- Нравится? - ехидно поинтересовался Ромка, - Подожди, это только начало. Вот одевай.
Я с некоторым трудом оторвал взгляд от зеркала и взял у Ромки черные лакированные босоножки на высоченном каблуке. Они оказались самую малость велики, и когда я закончил застегивать многочисленные ремешки, Ромка уже подступил ко мне с маминой косметикой в руках.
- А теперь сиди и не дергайся, - посоветовал он.
Минут десять он возился с моим лицом, перебирая, карандаши, кисточки и помаду, после чего взял белый парик, и натянул его мне на голову. Резинки парика плотно охватили лоб, виски и затылок. Во всем теле я чувствовал давление, стягивание: ноги плотно охватывали колготки, грудь - лифчик, от наполненных горячей водой шаров шло приятное тепло, щиколотки были перетянуты ремешками босоножек, голова - париком, на лице я ощущал косметику, на губах вкус помады. Все это было очень необычно и начинало волновать меня. Мой свисающий членик потихоньку начал твердеть, особенно когда Ромка случайно задевал его, манипулируя со мной. Я был приучен думать, что когда такое происходит, это нужно скрывать. Сделать это сейчас было невозможно.
Ромка меж тем нацепил мне на шею какую-то бархатную ленточку с висюлькой, а на мочках ушей защелкнул фиолетовые клипсы. Потом выбрал из шкатулки самое маленькое колечко и браслет, браслет он одел мне на левое запястье, а кольцо на безымянный палец правой руки.
- Ну вот, вроде все, - каким то странным тоном сказал Ромка, - Можешь на себя посмотреть.
Я поднялся, взглянул в зеркало и обомлел. На меня смотрела светловолосая нагая женщина, накрашенная и очень взволнованная. Катерину Николаевну я представлял себе совсем по другому. А на такой как прыгать? Ее можно только трогать тихонько и смотреть на нее. Но Ромка думал, видимо по-другому. Он уже тащил меня на кровать, развернул к себе лицом, толкнул, и я снова бухнулся на софу, только шары колыхнулись вверх и вниз. Ромка навалился сверху. Я попытался выползти из под него, но суча ногами добился только того, что они оказались раздвинуты и между ними оказались Ромкины бедра. Я запыхтел, выкручиваясь всем телом, пытаясь сбросить его и резко подался низом тела вверх, опираясь на расставленные ноги. Мне это почти удалось, но Ромка снова придавил меня, как-то странно толкнув низом живота вниз и вперед. Я снова подался наверх, но был опять припечатан. Руками я начал толкать его в грудь, но он схватил меня за запястья и развел мои руки, потом завернул их мне за голову, скрестил и придавил одной своей ладонью, а другой начал мять выпирающие из лифчика шары. При этом он постоянно резко толкал меня между ног низом своего живота, а я наоборот пытался подбросить его вверх, чтобы выскользнуть из под него. Мы оба тяжело дышали, но я безнадежно проигрывал, потому что Ромка был сильнее и тяжелее меня. Это продолжалось несколько минут, я бился под ним и выгибался вверх, а Ромка часто и резко толкал меня между ног, снова прижимая к кровати. До меня дошло, что это и называется "прыгать на бабе". Думать о том, что я и есть та тетя, на которой прыгают мне, было очень обидно, и против моего желания я начал плакать. Я ненавидел Ромку за то что он пришел и насильно переодел меня в девчонку, а когда мне это понравилось, повалил на кровать и начал прыгать на мне. Я всхлипывал, слезы катились по щекам, вздрагивали заломанные руки, затянутые в колготки ноги елозили по покрывалу, а Ромка продолжал свои "прыжки". При этом он постоянно задевал мой напрягшийся членик, и я начал замечать, что мне это нравится. Очень быстро приятное чувство стало нарастать несравнимым удовольствием внизу живота. Как раз там, куда толкал меня Ромка. Я почему то продолжал всхлипывать, но уже не плакал. Тело перестало слушаться меня и словно само подпрыгивало навстречу Ромкиным толчкам. Сами собой обутые в босоножки ступни взлетели в воздух, бедра раздвинулись еще шире, коленки почти прижались к плечам. Я словно раскрылся, давая Ромке возможность толкать меня сильнее. Я задрожал и начал что-то мычать, все еще пытаясь освободить руки, но уже сам, не зная для чего. Что-то должно было случиться, и вдруг мои задранные в воздух ноги с силой обхватили Ромку, щиколотки сплелись на его спине, я выгнулся дугой, приподнимая его, прижимаясь к нему, низ моего живота ожгло то ли жаром, то ли холодом, я взвизгнул и обмяк.
