Быстро поняв, в чем весь фокус, я продолжил методично потирать свою, теперь уже подружку. Всего через пару минут это превратилось в увлекательный аттракцион с ойканьями, струнками, попискиваниями и подрагиваниями. А потом, она, вдруг схватила мою ладонь, и сильно прижала к щелке, стиснув при этом худыми бедрами. Запрокинула сама голову, и чуть не вставая на мостик, простонала:
- Ай-яяя.
Я молча сидел рядом на стуле и наблюдал. Руку она мне чуть не вывихнула, поскольку я сбоку находился, а не сверху или снизу.
Секунд пятнадцать она отпыхивалась и не говорила, только потом отпустила мою руку. Я с удовольствием освободился из судорожных тисков и с неприязнью посмотрел на ладонь. Пальцы блестели от прозрачной слизистой жидкости и на ощупь были жутко скользкими.
- Блин, ну ты мне всю руку обслюнявила. У тебя что, течка?
- Да нет, я же тебе говорила, когда сильно приятно - сильно мокро. А течка у меня лет в тринадцать будет, - улыбаясь объяснила она.
- Понятно, менструация. Мне пацаны рассказывали, - добавил я и пошел в ванную обмыть руку.
Вернувшись, я увидел, что она стягивает через голову коричневое школьное платье.
- Долой одежды - да здравствует природа, - процитировал я папу девчонки.
- Причем тут нудизм, - ответила она: - Платье темное, если залью его - пипец. Сразу не видно, но высохнет и побелеет. Тогда вообще ничем не отстирать. Я в том году, в третьей четверти умудрилась пятнище посадить. Мать стирала-перестирала - все бес толку. Изгрызла меня всю, пришлось такую фигню навирать - самой до сих пор страшно.
- Понятно. В таком случае лучше загодя раздеваться, поддержал я.
- Ну я и так обычно без одежды. Только когда по быстрому, то можно и так.
- Согласен, - подытожил я: - А ты часто вообще?
Сразу она не ответила, повернулась спиной и стала аккуратно складывать школьную форму:
- Любопытный какой. Сам-то небось по десять раз на дню затвор передергиваешь?
- Ну что ты, десять раз я бы умер. Всего-то пару раз в жизни пробовал, - соврал я неумело.
- Охотно верю. Но какое тебе дело, сколько раз у меня бывает?
- Просто интересно, - ответил я.
Она опять замолчала, и я с удовольствием принялся разглядывать ее спину. Она была ровненькая, но до того худая, что позвонки считались. Этакая веревочка бугорков, если она нагибалась вперед.
- С этим делом все непросто, - неожиданно продолжила она: - Иногда раза три в день бывает, а иной раз отец дома работает, так три недели подряд кукиш. Аж скулы сводит как охота, и негде.
- Ясное дело, девчонкам сложнее, лежать где-то надо. Пацанам то хоть в кустах можно, - посочувствовал я.
- Точно, видала я такого раз - по сторонам все время зыркает а сам наяривает. Полный идиот.
- Конечно. Но ты не подумай, я не такой. Оба раза дома! - поспешил я добавить.
- Уже поверила, - усмехнулась она и беззастенчиво повернулась ко мне:
- Слушай, ты когда меня ласкал тебе приятно было?
Вопрос меня несколько ошарашил. По правде говоря, конечно очень здорово было, но под конец меня сильно раздражала скользкая пакость текущая из Янки и странно при этом пахнущая. Непротивно, но и необычно.
- Да как тебе сказать, конечно, ты клевая, и делать это с тобой прикольно, но эти слюни, или сопли... Короче, фигня какая-то. Знал бы - перчатки одел.
Осоловелые глаза ее моментом стали жгучими углями:
- Перчатки, говоришь... Ладно. Иди тогда сюда и делай, что скажу!
Удивленно приподняв брови, я бросил:
- А то что?
- А то, что я отцу расскажу, мол, ты меня раздеться заставил и насильно пакости делать принуждал. А я не поддалась и по руке тебе учебником грохнула. Думаю, он тебе сначала зубы вышибет, а потом в милицию сдаст.
Подобный расклад менял все. Ледяной водой меня окатило понимание того, что я попал. Крепко попал.
- Ладно коза, сочтемся как-нибудь. Чего хочешь, - процедил я сквозь зубы.
Янка мечтательно обвела взглядом комнату, потом приложила тощий пальчик к губам и заявила:
- Иди ко мне, будешь сейчас мою грудь целовать!
Про грудь, это она сильно загнула, - подумал я: - Даже бугорков еще нет, да и соски не больше моих. Разве что темнее чуть.
- Целовать говоришь, - пробубнил я: - Это как еще? Не боишься, что я тебе откушу что-нибудь?
- Нежно будешь мои конфетки ласкать, если хоть немного больно будет - все отцу скажу, - с расстановкой пояснила она: - Так что, одними губами.
Делать нечего, пришлось слушаться мерзавку. Уселся я рядом, она на койку спиной улеглась и чуть не за уши меня к своей груди-фанерке притянула.
- Ну давай. И рукой вторую грудь гладь, только нежно, - уточнила Яна деловито.
Собравшись духом, я коснулся губами маленького коричневого кружочка.
- Фу ты, гадость, - вскрикнула она и оттолкнула мою голову: - У тебя губы как напильник. Аж царапаются, а я девочка нежная.
- Пересохли наверно...
- Ну, так оближи их как следует, или тебе помаду дать гигиеническую?
- Помаду не надо, лучше оближу, - ответил я: - А тебе не противно слюнявыми будет?
- Не знаю, но уж наверно лучше, чем корявыми, - раздраженно бросила она.
Увлажнив губы как следует, я снова попробовал поцеловать сосок.
- О, это уже лучше, - довольно отметила Яна: Только ты не чмокай его, а типа соси немного. И второй гладь.
Вот собака, соску из меня делает, - подумал я и принялся посасывать солоноватый на вкус кружочек. Второй рукой на ощупь принялся гладить соседний сосок, и к удивлению обнаружил, что под пальцами быстро набух плотный комочек размером с крупную изюмину. Да и губы ощущали нечто большее, чем пупырчатую темную кожу.
Снедаемый любопытством, я поднял голову и поглядел на соски. Посередине темных кружочков действительно торчали штуки, напоминающие изюмины.
- Что это? - спросил я девчонку.
- Соски, - довольно улыбаясь ответила она.
- Фигня, вот соски, - возразил я, показывая на темный кружочек.
- Это ореолы, а это соски, - смеясь, указала она: - Соси, давай. Можешь еще пальцами потеребить - тоже прикольно.
- Ну ты...
Договорить я не успел, снова за уши был к груди притянут. А Янка через минуту как лист осины задрожала. Ее так перло, что она ногами сучить принялась и мне в бок поддавать. А на третьей минуте и вовсе в волосы вцепилась, покуда я попеременно ее соски ублажал.
Уже думал я, кончит сейчас бестия и разбежимся с миром - фиг там. Неожиданно девочка отпихнула меня и выдохнула: - Хорош пока, а то я готова уже... почти...
- Ну так и что?
- А то, что вставай, расстегивай штаны и показывай мне свой перец.
Это уже не в какие ворота не лезло. Мало того, что в сосуна обратила, так еще и хер заголять принуждает.
- Обломись родная. И дрочить я при тебе не буду - даже не надейся.
Истома на ее лице сменилась гримасой лицемерия:
- Ладно, сказала она спокойно. Одеваться я не буду до прихода родителей, а буду реветь. И в дырку себе чего-нибудь суну потолще, чтобы кровь побежала. Отцу скажу - ты изнасиловал.
- Да ты совсем охуела... Сука! На, смотри, - злобно взревел я и дернул ремень брюк.
- Ух, - ты восхищенно воскликнула она разводя руками: - Большой он у тебя какой!
- Какой вырос, такой и есть, - ответил я раздраженно: - Целых двенадцать сантиметров!
- Мерил что ли? - осведомилась она.
Я не ответил. Сгорая от стыда, и стараясь не смотреть на шантажистку, я принялся выглядывать за окном птиц.
Долго не пришлось, поскольку почувствовал холодные, тонкие пальцы на горячей коже своего перца.
- Руками не трогай - не игрушка, - обрезал я и отстранил ладошку.
- А ты не ори, опять что ли рассказать как ты меня насиловал? Стой и молчи!
- Зараза, - бросил я и снова отвернулся к окну.
Девчонка, тем временем, нахально изучала мой агрегат, трогала его и так и сяк, даже задирала шкурку. Понятно, что от подобных манипуляций у меня приключилась дикая эрекция.
- Нифига он у тебя раздулся - совсем огромный стал, - сказала вдруг она, и чмокнула губами в самую головку.
- Ты чего, вафля? - воскликнул я удивленно.
- Разбежался, - с усмешкой ответила она и улеглась на койку спиной, подвинувшись повыше. Потом раздвинула ноги и согнула в коленях.
- Ложись, - приказала она: - Прямо между ног, вот так.
Я подчинился, подумал что опять письку тереть заставит, а это стерпеть вполне можно.
- Теперь целуй мою киску, - деловито заявила она и уставилась на меня.
- Губами что ли? - ошеломленно спросил я.
- Именно, больше ты ничем и не сможешь. Это только у меня двое губ: вверху и внизу. У тебя только одни. Потому целуй, прямо в нижние. И нежно.
- Гнида ты подлая, - пробурчал я дослушав тираду и зажмурив глаза ткнулся лицом в девичью письку.
Мало того, что она у нее мокрая была, так еще и пахла странно. Еле заметно мочой, и еще чем-то кисловатым. И на вкус тоже кислила.
