Возвращаясь из школы, я привычно открыл ключом дверь чужого мне дома. Звонить не стал, вряд ли сестры-поганки вернулись из школы - сегодня у них по пять уроков.
Уже третью неделю жил я здесь, мать уехала в командировку аж на месяц, а меня к подруге гостить отправила. Но, уж какие тут гости. Первый день еще путем пролетел, подруга тетка средне добрая, муж у неё прикольный - философ, и две дочки...
С виду обе симпатичные, а внутри - хитрень. Все время себе на уме.
Знал я этих девиц давно. Со старшей, Яной, ровесниками мы были, а младшую, Таню, сколько себя помню лупил, поскольку дура была, ябеда и заноза. Старшая, впрочем, не лучше.
Ну, так и скинул я ботинки в коридоре, дома вроде тихо, выходит нет никого. Сначала, понятно, на кухню - кусок хлеба с бумажной колбасой червяку на угощение. Холодным морсом запил, клюквенным - фу, кислятина! И уж потом портфель на место понес в детскую комнату.
Тапки с роду я не любил, потому в носках, бесшумно протопал до знакомой двери, толкнул привычно, и опа...
Не понял сначала ничего, но потом разглядел внимательно и аж сам покраснел. Старшенькая, Яна, лежит, этак странно, бочком, на любимой прописанной кровати ГОСТ №... . , колготки и трусы до коленок спустила, и руки на самом интересном месте ногами сплющила. А моська улыбается умильно так и глазенки закрыты.
Мысли про "прихватило живот" сразу как-то не прошли. С такой улыбочкой не болеют. Предположение, что обоссялась тоже вязалось - божий день все-таки, да и лет ей уже одиннадцать. Последнее оставалось, только я не видал раньше, как девчонки это делают, и пацаны особо не рассказывали. Мол, тоже дрочат и всё тут!
Пока я мысленный круговорот осиливал, девчонка в себя пришла, глянула на меня ошарашено, и скорее колготки-трусы натягивать. Ну, я понятно, собрался духом - этакий случай отомстить едкой коросте за все обиды, руку на косяк дверной деловито положил, подбоченился, и с расстановкой, смачно изрек: - Круто тебя мандавошки заели Янка, давишь-непередавишь!
Ответ оказался ужасным. Скорчив злобного ежика, тощая фурия молнией метнулась к двери и прошипела: - Пошел в жопу, урод! Потом дверь захлопнула. Сильно. А пальцы мои на косяке остались и хлопка не получилось. Только треск.
Сначала меня буквально оглушило дверной панелью. Прямо в лицо. Но потом, через звон в ушах я ощутил гадостную, мозжащую боль в правой руке. В пальцах.
Грохнувшись со всего маху на спину, я скорчился в зародыш, прижимая к животу и пытаясь убаюкать разбитую руку.
- Сука! Ты что делаешь, я же не тритон на уроке биологии, у меня пальцы новые не вырастут, - проскрипел я зубами и тут же захлебнулся кровищей хлынувшей из носа и в горло.
Пытаясь облегчить боль и не испачкать при этом одежду, я встал на коленки и вслепую пополз в направлении ванной. Злополучная дверь тихонько приоткрылась и виноватая, красная от стыда моська пропищала испуганно: - Васька, ты чего? Откуда у тебя кровь идет?
- От верблюда, - пробурчал я, вваливаясь в ванную и пытаясь ловить здоровой ладошкой темные капли крови: - Бери тряпку, овца драная, и юшку затирай. Тетка вернется - обоим бошки поотрывает. Вот тогда кровь и потечет, а это - юшка!
Добрые полчаса я старательно мочил в ледяной воде отбитые пальцы и задирал нос кверху, чтобы не капало. Наконец полегчало, нос оказался не сломанным, а на руке серьезно пострадал один палец. Он противно разбух и посинел.
- Сломался бедняга, - сокрушенно подумал я и вышагнул из ванной комнаты в коридор.
Зрелище было жалкое. Физически пострадал я, а на полу сидела и распускала нюни над порозовевшей тряпкой Яна. Слез, она успела налить на совковый линолеум не меньше чем я кровушки.
- Чего ноешь, тебя что ли побили? - вопросил я обиженно.
- Нет, - проскулила Янка: - Болит?
Утирая рукавом кофточки нос, она встала, и собрав тряпку, ведро поставила все в туалет.
- И хуже бывало, - с достоинством ответил я: - Но палец, по ходу сломан. Напрочь.
- Васька, а что делать то? - спросила она совсем испуганною
- Штаны снимай, бегать будем, - пошутил я и добавил: - Тащи пластырь в рулоне, бинта немного и ненужный карандаш.
Через минуту все было под рукой, и мы уединились в детскую для спасения моего пальца.
Наученный жизненным опытом и телепередачами, я сломал пополам карандаш, выровнял, как мог палец и обмотал немного бинтом. Потом приложил по бокам его карандашные половинки и щедро закрепил пластырем.
- Усе, - констатировал я: - До травмухи запросто доживу.
- Блин, - замялась Янка: - А без больницы никак нельзя?
- Дура ты все же, - отметил я довольно: - Перелом это, гипс обязательно надо делать или еще что похуже.
- Что?
- Спицы?
- Прямо в палец?
- А тож, - значительно пояснил я.
Девчонка неожиданно расплакалась.
- Все, меня точно убьют, и тетрис никогда не купят, - выла она в ладошки.
- Понятное дело, перелом не сокроешь, - сокрушенно добавлял я.
И так минут десять. Сопли - рекой, слова - не о чем.
- Васька, ну придумай что-нибудь, я все для тебя сделаю, - неожиданного выпалила она и схватила меня за предплечье, заглядывая в глаза, как преданная болонка.
- Не, трудно это, да и что придумаешь коли палец заломан, - набивал я себе цену.
- Вааася, ну милый, я матери обещала, что гнобить тебя не буду, а тут такое, - взмолилась она пуще прежнего.
Такого я не ожидал. Раньше она меня ласковее, чем "удодом" и не называла никогда. Соответственно и относилась.
Мысли в голове проносились разные, но ясной стала почему-то всего одна - самая гадкая.
- Ну ладно, есть в голове одна задумка, как тебя от кары жестокой избавить, - начал я: - Но только ты сразу скажи - все сделаешь, что попрошу?
Секунду подумав, возможно о том же, что и я, девчонка поклялась:
- Все, чтоб мне провалиться! Тетрис новый охота, с большим экраном.
- За язык не тянул, - улыбнулся я и поправил ей челку.
Янка вспыхнула на мгновение, опустила глаза, но потом собралась духом и спросила:
- Чего делать то? Денег у меня нет - сразу говорю.
- А то я не знаю. Деньги у меня есть - это неинтересно.
- Сколько? - неожиданно корыстно спросила она.
- Может тебе еще и завернуть? - ехидно поинтересовался я, перефразируя известную поговорку.
- Да ладно, это я так.
- Ну я тоже, - ответил я довольно и легонько приобнял Янку за талию. Была она девчонка худая, плоская какая-то, но все равно теплая, и немного даже приятная. Раньше у меня чувств никаких к ней не возгоралось - мешок с костями угловатый, одно только -глаза красивые, темные и большие. Носик небольшой, ровненький, ну, а лицо хоть и правильной формы, но вполне обычное. Не нравилась, короче, а тут... поплыл чего-то. И непонятно куда-то.
- Ты чего, Васька, - спросила она удивленно, но руку мою не отбросила, а только слегка отстранилась.
- Да ничего, - смутился я в свою очередь: - Что ты от меня шарахаешься как от прокаженного. Страшный я, или вонючий?
Янка опять вспыхнула румянцем, осторожно придвинулась ко мне поближе и пробормотала: - Че ты сразу? Нормальный ты, точно не урод и потом от тебя не прет как от некоторых пацанов... . Ну, просто я тебя с лялек знаю, и как-то... Ну не знаю. Никогда об этом не думала.
- Взаимно, ты мне тоже красавицей не казалась. А вообще-то ты ничего - прикольная.
Яна удивленно улыбнулась.
- Ты тоже, только не думай я что я с тобой... , блин. Нам нельзя еще... наверное.
- Да ты что, и в мыслях не держу, - ответил я наиграно: - Но вообще-то ты мне обещала только что...
- Васька, ну ты чего?
- Да ладно, шутнул. Хотя меня дернуло немного... когда я тебя... увидел.
- Блииин, - простонала она и взглянула умоляюще.
- Не грейся, клушка. На фиг ты мне нужна, - бросил я едко.
- Ну, ты козел!
- ЧЕТО?
- Да ничто, говори уже, что делать.
Выждав для солидности секунд десять, я картинно воздел глаза в потолок и спросил:
- А ты вообще, чем тогда занималась? Дрочила что ли?
Ухмыльнувшись, она подперла кулачком подбородок и картинно отвернулась в сторону:
- Это вы все дрочите, на углы и стенки. Мне дрочить нечего, у меня конца нету.
- А что ж ты тогда делала, неужто и вправду...
- Дурак. Нету у меня мандавошек, и быть не может. У меня там еще волос нет, а они в волосах живут - так в книге написано.
- В какой?
- В папиной.
- А-ааа...
Повернувшись ко мне, она хитро уставилась, и глаза ее стали не большими, а просто огромными. Я чуть не потонул.
- Правда хочешь узнать что я делала?
- Ну да... , - ответил я смущаясь.
- Блин, ну это почти тоже самое что и вы делаете, только малофья у нас не брызгает и шкурку гонять не надо. И приятно, конечно, иногда вообще сильно.
- Ух ты. А как же вы делаете, если шкурку е гоняете?
Янка удивленно глянула на меня:
- Ты что, не знаешь? Ну темный... Короче, просто трем одно место, иногда палец подсовываем, но глубоко не получается - больно.
- И что?
- Что, что. Потрем немного, потом кончаем. Тогда и приятно.
- Да... , - шумно выдохнул я: - И сильно приятно?
Янка не ответила сразу, подняла глаза к потолку, помечтала, казалось бы:
- Когда как, иногда аж до неба подбрасывает. А если обломит кто-нибудь вроде тебя - весь день потом живот ноет.
- Блин, так я тебя обломил, выходит?
- Типа того.
- Тогда понятно, за что дверью. Облом хуже всего... Живот-то болит?
- Есть немного.
- Тогда прости.
- Да ладно, у меня хоть пальцы не сломаны.
- Фигня вопрос - сломать? - воодушевился я.
- Зараза, - шипнула она и двинула локтем.
