Летняя сессия сдана! Впереди каникулы, поездка к родителям и масса всяких замечательных вещей. Настроение у Джамили было чудесным. В городе к вечеру стало не так душно, к тому же кафе, где они с девчонками отмечали окончание учёбы, находилось прямо у реки, и там было прохладно. После кафе, Джамиля отказалась ехать с подружками и решила пройтись пешком. Тем более до квартиры, которую она снимала, было не далеко. По случаю похода в кафе она не стала одевать туфли на высоком каблуке, так как любила танцевать, а на каблуках много не на танцуешь. На ней была шифоновая блузка и белые, летние,, широкие брюки. На ногах были её любимые босоножки, с совершенно плоской тонкой подошвой и с тоненькими ремешками. Когда она их одевала, у неё было ощущение, что она ходит босиком. Вечер был хороший как и настроение у девушки. Пройдя по алее сквера, она вышла на проспект у высотной гостиницы. Как всегда, куча девок торговали собой, подбегая к останавливающимся машинам и окликая проходящих мимо мужчин. Джамиля проходила сквозь толпу проституток, и с интересом, присущим молодым, провинциалкам рассматривала <жриц любви>. Вдруг подъехал автобус, и из него выскочили несколько человек в камуфляжной форме и начали отлавливать девушек и заталкивать их в автобус. Один из милиционеров схватил Джамилю за руку и то же поволок к автобусу.
- Отпустите меня, в чём дело - кричала испуганная девушка, яростно отбиваясь.
Но, здоровенный мужик, заломил ей руку, схватил за пояс джинсов и буквально зашвырнул в автобус. Другой, не меньших размеров, схватил за волосы и протащил к задней части автобуса, где была клетка, в которой уже сидели несколько девушек. Он открыл решётку и, поставив Джамиле пинка под зад, затолкал её в клетку.
- В клетку шлюха - гаркнул он и закрыл решётку.
Совершенно ошарашенная произошедшим, Джамиля начала дёргать решётку и кричать. Она пыталась убедить офицера в том, что она попала сюда случайно. Тот ни как не реагировал на выступления девушки.
- Послушай Красавица, проблем больших хочешь, угомонись, пока не поздно - окликнул её женский голос сзади - сядь, пока они тебя не взяли на заметку.
С Джамилёй заговорила симпатичная, но немного вульгарно раскрашенная девица.
- Как так, за что меня задержали, шакалы - продолжала Джамиля - я им устрою!
- Послушай - продолжала девушка - лучше сядь - и заткнись, а то они тебе точно устроят.
- Да на каком основании, и куда нас повезут?
- В ментовку, запишут, побьют немного и отпустят, только если ты замолчишь, а иначе будет хуже.
- Как так побьют? Испуганно, но уже шёпотом спросила Джамиля.
- Как как! - уже с раздражением продолжала девушка - если, наконец рот закроешь, то не сильно, если будешь базарить, то крепко! Мать твою!
В это время в клетку втолкнули еще двух девиц, и места больше не было. Всего было 12 девушек, и половина уже стояла, так как не было места сесть. В клетке было очень душно и тесно. Пахло духами на все вкусы, какие только можно вообразить, и женскими телами.
- Ну как же так, ведь если пожаловаться им влетит за такие выходки - опять зашептала Джамиля.
- Ни хрена им не будет - прошептала в ответ другая девушка, постарше на вид, которая тоже сидела рядом с Джамилёй.
- Ну это же не законно!
- Господи! Да от куда ты такая взялась на нашу голову, из п:ы на лыжах ты что ли выехала?
- Да нет, я просто первый раз в милицию попадаю, и к тому же ни за что! - со слезами на глазах продолжала шептать Джамиля - если меня ударят, я жалобу на них напишу, и им кранты - злобно сжав кулаки и плача шипела она.
- Тебя как зовут? - спросила первая девушка.
- Джамиля
- Послушай пожалуйста, Джамиля, меня внимательно, ты, к сожалению попала. За проституцию у нас полагается брать на учёт и отпускать. Но к нам в район пришла новый начальник отдела нравственности или как там он у них называется я не знаю. Этой майорше лет сорок девять, от неё мужик ушёл к молодой, она баб ненавидит и на нас зло срывает. Что бы мы боялись выходить на панель, она ввела телесные наказания, а что бы мы не жаловались, они заставляют подписывать протокол, что у нас изъяты наркотики. И оформляют, как положено.
- Да я ни какого протокола не подпишу - прошептала Джамиля - а потом всё равно жалобу настрочу, куда надо.
- Да оставь ты её Люська - обратилась девушка постарше к той, что разговаривала с Джамилёй.
- Да ладно, Маришка, жалко дуру - ответила Люся - и правда ведь ни за что попала.
- Не хер ходить где попало, по вечерам - продолжала Марина - а когда вон тот дятел - она кивнула на здоровенного милиционера - пройдётся по твоим подошвам своей резиновой дубинкой, то, поверь мне, ты подпишешь чистосердечное признание, что в Ленина стреляла. Я, как и ты, крутая была, когда три месяца назад первый раз попала. Отказалась подписывать, так меня два этих здоровых мусора в две дубинки угощали. Я после второго удара согласилась. Но они меня так отделали, что я почти потеряла сознание. Я всё подписала, из ментовки на четвереньках выползала. Я потом неделю ходить не могла. Пятки с подошвами ничего, обычно на третий, край, четвёртый день проходят, а они меня ещё и по пальцам били. Они когда бьют, кладут на деревянную лавку, на живот. Руки за спиной в наручниках, один мент на ноги садится и за щиколотки держит, прижимая ноги к лавке, пятки с подошвами ничего, там мякоти много, а вот пальцы, как между молотом и наковальней получаются. Мои десять дней синими были.
А Люська тихо себя вела , всё молча подписала, получила свои двадцать по пяточкам и на второй день к вечеру, по панели, как козочка скакала. Ну больно, ну по орала, но за то из ментовки на цыпочках сама ушла, а меня девки волоком тащили.
- А почему именно по подошвам? - спросила Джамиля.
- Больно очень, а следов мало и проходят быстро - пояснила Люся.
В это время автобус тронулся, и девушки замолчали. Джамиля рассматривала их ноги, представляя как изящные, длинные, ровные пальчики, выглядывающие из Марининых, открытых босоножек, выглядели после побоев. Ей стало страшно, она тихо заплакала.
- Да, ладно не плачь ты, это Ольге надо плакать - сказала Люся, кивая в сторону полненькой симпатичной девушки - она пятый раз попадает, ей шестьдесят ударов корячится.
- В смысле? Не поняла Джамиля.
- Первый раз двадцать, а потом за каждое новое попадание в ментовку, добавляют по десять ударов, Мы с Маринкой по сорок получим. Так что нам в пору плакать, а не тебе. И ещё, они деньги все забирают, если у тебя есть, то лучше отдай, не прячь, это они называют <оплата за массаж ступни>. Юлька у нас была, хитрожопая, так она стольник баксов, в трусах спрятала, когда шмонали, нашли.
- А что ещё и обыскивать будут? - испуганно, с широко открытыми глазами спросила Джамиля
- Ещё как и в п:у и в жопу залезут, притом мужики - продолжала Люся - а Юльку по приказу майорши, сначала трахнули хором, потом подвесили за большие пальцы ног к водопроводной трубе в подвале. А руки за спиной в наручниках, она так целый час висела, а потом майорша ей лично сотню палок ввалила, Юлька сознание два раза теряла. Мы её потом в травму увезли, у неё ступни синие были, а пальцы чёрные. Один палец сломанный оказался, она после этого куда то уехала
- Но ведь так нельзя! Нужно что-нибудь делать! - с надрывом зашептала Джамиля - как это терпеть всё можно, средневековье какое то, тридцать седьмой год. Нужно всем вместе написать на эту майоршу!
- Мы бы могли район поменять, но наш сутенёр Макс, приказал здесь работать. У нас беспроигрышная лотерея. Если на панели, от ментов получим, если не выйдем на работу, от Макса, чёрт его знает, что хуже - с грустной улыбкой сказала Марина.
- А жалобу, на неё написала одна девочка, Софа. Так эта жалоба, вместе с экспертизой, где описывали битые подошвы Софы, через час у майорши была. Так менты с ней так разделались, что не дай бог - махнула рукой Люся - она ещё додумалась майоршу послать, идиотка.
- А что с ней было? - холодея от ужаса, спросила Джамиля.
- Её закрыли на пятнадцать суток - продолжила Марина - ночью менты хором трахают во все дыры, утром по жопе били, вечером по пяткам, а весь день у майорши под столом сидела, и ступни ей вылизывала и пальцы на ногах сосала. Если не старалась, так майорша ей по подошвам добавляла. Мы её благо, за штуку баксов на шестой день выкупили, еле живую, отлежалась неделю, и то же отсюда уехала.
Автобус въехал во двор отделения милиции:..
Девушек грубо выталкали из автобуса и рассадили в две камеры по шесть человек.
Джамиля попала в камеру с Люсей, Мариной, полненькой Олей и ещё двумя девушками. Оля тихо плакала, а добрая Люся пыталась её взбодрить.
- Ну ладно, подруга, не в первой - уговаривала она, гладя Олины плечи - ну что теперь поделаешь.
- Я вообще не могу боль терпеть, а майорша обещала меня до полусмерти избить если ещё раз попаду. - завыла Ольга в голос.
- Да успокойся, милая, успокойся - продолжала Люся - я то же не могу терпеть.
- Жанка! - окликнула Марина, смуглую девушку сидящую в стороне от всех - вам та с Надькой в кайф будет - улыбнулась она - вы же мазы у нас.
- В кайф когда за бабки и по договорённости - на редкость низким голосом ответила Жанна.
- А ты чё, в первый раз - спросила Марина
- В первый - кивнула Жанна.
- Тогда прости, юмор не по теме - тихо извинилась Марина.
В камере наступила тишина, прерываемая только всхлипыванием Ольги. У девушек уже кончилось бахвальство и они все испуганно, напряжённо ждали своей участи. Через некоторое время в коридоре раздались шаги и послышался звук открывающейся двери. Затем мужские и женские голоса. Разобрать слова было трудно, но интонация женских голосов была явно просящая.
- Наших повели к майорше - грустно констатировала Марина.
- Началось - добавила Люся - готовьте пятки подруги.
- Я умру, - громче зарыдала Ольга.
- А чё, больно - спросила Жанна.
- Да уж, это не твои старые импотенты с игрушечными плётками - съязвила Марина.
