Вот - весна: молодо зеленеют деревья, и тёплые апрельские вечера кажутся бесконечно - томительно - длинными: пламенеющее солнце подолгу висит над горизонтом, словно не решаясь за него скрыться, и когда, наконец, оно медленно, будто нехотя, за горизонтом исчезает, воздух, наливаясь густой синевой, становится заметно прохладнее, но прохлада эта не бодрящая, а по-весеннему мягкая и тоже странно томительная, - легко касаясь лица, едва уловимое весеннее дуновение куда-то зовёт, куда-то манит, и хочется... хочется - любви, - каждый день, приходя из школы, я, томимый весной, томимый юным желанием любви, подолгу мастурбирую, сидя за письменным столом: на столе лежит открытый учебник, лежит тетрадка, но я думаю не о домашнем задании - глядя в раскрытую книжку, я грежу о необыкновенной дружбе, о нежности, о полном взаимопонимании с воображаемым другом... и еще я мастурбирую в ванной, ополаскиваясь перед сном, потому что не могу удержаться - рука сама тянется к члену, который мне кажется возбуждающе симпатичным, сладким, желанным, так что никак невозможно удержаться, и даже, когда дома находятся родители, я ухитряюсь иной раз проделывать это в туалете - я дрочу по два-три раза в день, воображая прекрасного, нежного, женственно грациозного и вместе с тем мужественно стройного, всепонимающего необыкновенного друга-ровесника, и наши с ним отношения, и нашу жаром испепеляющую - преград не знающую - любовь...
Вот - лето... к нам в гости приехали родственники, и с ними смазливый, на девчонку похожий Славка - их сын; мы со Славкой ровесники, - вечером Славку, который мне сразу же понравился, определяют спать со мной вместе - на одной тахте, благо тахта в моей комнате широкая-преширокая, и, едва наши мамы выходят, пожелав нам спокойной ночи, Славка тут же придвигается ко мне близко-близко, отбрасывая в сторону свою простыню; "Ты с кем-нибудь долбишься?" - шепчет он, блестя в темноте глазами; вопрос застаёт меня врасплох, - я ни с кем не долблюсь, но сказать об этом Славке честно у меня почему-то не поворачивается язык, и я неопределённо хмыкаю в ответ - хмыкаю так, чтоб это хмыканье не было похоже ни на утверждение, ни на отрицание; но Славку такой мой невнятный ответ явно не удовлетворяет, и он, совершенно не церемонясь с моими чувствами, спрашивает снова - переспрашивает, поясняя: "Я не понял, что ты сказал"; хуже всего, когда правду не скажешь сразу, а тебя начинают пытать - начинают выспрашивать-уточнять, и тогда приходится изворачиваться... вот это хуже всего!"Я сказал, что да... было несколько раз", - вру я, чтоб не выглядеть в Славкиных глазах полным отстоем; "Я тоже... ну, то есть, тоже - несколько раз, - шепчет Славка, обдавая моё лицо горячим дыханием; я лежу на спине, повернув к Славке голову, в то время как он, приподняв голову - опираясь щекой о подставленную ладонь, нависает надо мной, глядя на меня сверху вниз. - А когда нет девчонки - когда без девчонки... ты в таких случаях что делаешь?" - неугомонный Славка бесцеремонно атакует меня новым вопросом: вдруг выяснятся, что смазливый Славка на девчонку только похож, а характер у него напористый, мужской - в характере Славкином ничего девчоночьего нет; "Я? Ничего я не делаю... а ты?" - я, пробормотав первые пять слов, возвращаю Славке его же вопрос, и голос мой, когда я спрашиваю "а ты?", звучит уже совершенно по-другому - отчетливо и внятно; "Когда нет девчонки? Ты это имеешь в виду?"- горячим шепотом уточняет Славка, глядя мне в глаза; "Ну-да, - шепотом отзываюсь я. - Когда нет девчонки... "; и здесь Славка произносит то, что я в то время не смог бы выговорить ни под какими пытками, - всё так же глядя мне в глаза, Славка говорит: "Когда нет девчонки, я это делаю с Серёгой... " - Славка, мой ровесник, лежащий рядом, говорит мне "я это делаю с Серёгой", и я чувствую, как у меня от неожиданности приливает к лицу кровь; "Как - с Серёгой?" - шепчу я вмиг пересохшими губами; член мой, наполняясь саднящей сладостью, начинает стремительно затвердевать; "Обыкновенно, - шепчет Славка. - Так, как будто с девчонкой... "; я молчу, невольно сжимая мышцы сфинктера, - я смотрю Славке в глаза, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал; "А Серёга... это кто?" - не узнавая своего голоса, я выдыхаю шепотом один из миллиона вопросов, которые хаотично возникают - роятся - в моей пылающей голове. "Серёга? Мой одноклассник. Мы дружим с детского сада, - отзывается Славка и тут же, не давая мне времени осмыслить эту новую информацию, задаёт свой очередной вопрос: - А ты что - никогда не пробовал?"; "Что - не пробовал?" - шепчу я, не слыша своего голоса; "Ну, как я... с пацаном, - Славка смотрит в мои глаза неотрывным взглядом; и горячее его дыхание щекотливо касается моего лица. - Никогда не пробовал?"; "Никогда", - еле слышно отзываюсь я; член мой, распираемый изнутри, в трусах гудит, и я, глядя Славке в глаза, то и дело с силой сжимаю мышцы сфинктера - мне хочется сжать, стиснуть горячий член в кулаке, но Славка лежит рядом, и делать это при нём мне кажется совершенно невозможным; "Мы можем попробовать... если ты хочешь", - шепчет Славка таким тоном, как будто предлагает мне прокатиться на велосипеде; я лежу на спине со сладко гудящим членом, и сердце моё колотится так, что мне кажется, что бьётся оно у самого горла; я снова - делая это непроизвольно - облизываю горячие сухие губы; "Ты что - пидарас?" - шепчу я, причем слово "пидарас", обращенное мной к лежащему рядом смазливому Славке, возбуждает меня почти так же сильно, как само Славкино предложение, - в интонации моего голоса нет ни обвинения, ни насмешки, ни страха, а только одно обжигающе горячее, почти телесно ощущаемое любопытство; "Почему пидарас? Я делаю так, когда нет девчонки... и ты так можешь делать, когда нет девчонки. Любой так может делать, когда нет девчонки, - объясняет мне Славка, и я, глядя ему в глаза, не могу понять, говорит он про девчонок серьёзно или это у него такая уловка. - Что - хочешь попробовать?" - шепчет Славка; я невольно облизываю пересохшие губы; "Ну, давай... если ты сам хочешь", - отзываюсь я, причем последние три слова я добавляю исключительно для того, чтобы вся ответственность за подобное поведение была исключительно на Славке; но Славку, кажется, совершенно не волнует, на ком будет "вся ответственность", - сдёргивая с меня простыню, он тут же наваливается на меня своим горячим телом, вжимается в меня, раздвигая коленями мои ноги, и я чувствую, как его напряженно твёрдый - волнующе возбуждённый - член через ткань трусов упирается в мой живот... ох, до чего же всё это было сладко! Ни орального, ни анального секса у нас не было, и даже более того - сама мысль о таких более интимных формах наслаждения нас почему-то ни разу не посещает, - две недели дядя Коля, тётя Света и Славка гостят у нас, и две недели мы со Славкой каждый вечер перед сном, приспуская трусы, поочерёдно трёмся друг о друга возбуждёнными члениками, мы обнимаем и тискаем друг друга, содрогаясь от мальчишеских оргазмов... и что это - форма совместной, ни к чему не обязывающей мастурбации или один из явно "голубых" эпизодов на пути к будущей идентификации себя как любителя своего пола - я особо не думаю, - делать то, что делаем мы, в кайф, и это - главное; главное - удовольствие, а не слова, которыми оно называется...
Вот - осень... золотая осень: я - студент-первокурсник, живу в общежитии, в комнате, предназначенной для четверых, но реально всю осень мы живём вдвоём - я и ещё один парень, тоже первокурсник; он весёлый, разговорчивый, улыбчивый, а еще - симпатичный, и я, глядя на него, уже с первых дней нашего знакомства - нашего совместного проживания в одной комнате - то и дело думаю о том, что я бы ему безусловно отдался; мы оба с ним учимся на первом курсе, но - на разных факультетах; а кроме того у нас разница в возрасте: я поступил в институт после школы, а он - пришел после армии, - он почти на три года старше меня, и вот... едва мы знакомимся - едва заселяемся в общежитие, он безошибочно чувствует моё юное томление, просекает мою созревшую, уже вполне осознаваемую готовность отдаться, - после службы в армии, где, как выясняется позже, он вкусил-распробовал сладость однополого секса, он в этих делах уже достаточно опытен, и потому ничего удивительного нет в том, что вскоре после начала нашего совместного проживания в студенческом общежитии э т о между нами случается-происходит: он лишает меня анальной девственности - впервые вставляет мне в очко, с чувством натягивает меня, трахает по-настоящему, потом подставляет своё горячее очко мне, и я, утопая в глубине его жаркого тела, содрогаясь от наслаждения, от сладости осознания происходящего, так же точно - по-настоящему - трахаю его, - в один из лунных сентябрьских вечеров в жизни моей случается то, что рано или поздно должно было случиться-произойти... это происходит, и - всю осень мы, студенты-первокурсники, живущие в одной комнате, с упоением натягиваем друг друга в зад, едва успевая для этой цели покупать вазелин; происходит это, как правило, перед сном, и повторяется это с той регулярностью, с какой бывает это у счастливых молодоженов, благо в комнате, кроме нас, всю осень никто не живёт: едва ли не каждый вечер, выключая свет, он, озаряемый лунным светом, щедро льющимся в окно, возникает передо мной уже голый, откровенно желающий, с возбуждённо торчащим членом, обнаженная головка которого устремлена к потолку, и, ничего не говоря, уверенно ложится ко мне в постель; иногда я успеваю снять с себя трусы сам, пока он, щелкнув выключателем - погасив свет, идёт к моей кровати, а иногда трусы с меня, такого же возбуждённого, отзывчиво послушного, стягивает он, - жарко сопя в темноте, мы молча ласкаем друг друга, запойно сосёмся в губы, тискаем один одному напряженные члены; сосём их, мнём друг другу упругие задницы, задыхаясь от молодого, сладкого, ни с чем не сравнимого удовольствия, потом кто-то из нас - он либо я, никакого правила на этот счёт у нас нет - первым тянется за вазелином, другой поднимает вверх раздвинутые в стороны ноги и, прижимая колени к плечам, замирает в ожидании... иногда мы делаем это днём, возвращаясь с занятий, - осень стоит сухая, тихая, с медленно желтеющими листьями, с летящей в прозрачном воздухе паутиной, и всю осень мы, два студента-первокурсника, живущие в одной комнате студенческого общежития, с упоением трахаем друг друга и в зад, и в рот - кайфуем в своё удовольствие, не изнуряя себя пустыми вопросами, хорошо это или плохо; никто ничего не знает, и это - главное...
