Обстановка в спальне, когда я в неё зашёл, была сродни обстановке в зале. В углу стояла советская двухспальная деревянная кровать. Над ней гобелен с оленями на водопое. Бельевой шкаф и трюмо в изголовье кровати.
В комнате было полутемно из за штор на окне, а на разобранной постели лежал большой чёрный лифчик и белые трусы с шелковой комбинацией.
В ожидании бабы Тани я разделся до гола и со стоячим колом членом лёг поверх постели, вдыхая от подушек и простыней аромат духов и тела пятидесятилетней женщины.
А ещё меня бил легкий мандраж от того, что сюда в любую минуту мог зайти муж Матвеевны, дед Иван, и увидеть, как я лежу на кровати его жены, голый, со стоящим колом членом.
- Заждался, сынок? Я пока помылась и попку подготовила. Самой неудобно клизму ставить, а тебя я постеснялась просить. Кстати, ступай во двор, там увидишь. За уборной в саду летний душ. Деревянная кабинка и большой красный бак от комбайна сверху. В нём воды полно, и она тёплая. Мыло. Шампунь. Там на полке лежит. А полотенец на мой возьми, он чистый. -- в спальню вошла голая Матвеевна с большим махровым полотенцем в руках.
- Да и иди так голышом. У меня во дворе забор высокий, и с улицы ничего не видно. И своего " красавца" помой хорошо. Я его ртом хочу поласкать. Эта блядь Галя делала тебе минет, а его даже во рту не держала. -- сказала мне баба Таня, давая в руки полотенец и обхватывая мой член рукой.
От волос и тела пожилой женщины пахло душистым мылом и шампунем.
- Хорошо, баб Тань, но только я трусы всё же надену. -- ответил я бабке, не желая идти в душ. По двору голышом.
- Давай, только быстро, Костя. Одна нога там, другая здесь. -- бабка выпустила из руки мой член и подтолкнула меня к выходу.
Матвеевна и сама боялась возвращения своего мужа из пивбара и торопилась заняться сексом. Пока он не вернулся.
Вода в душе оказалась тёплой и даже немного горячей. Ведь на улице был жаркий июньский день, и бак от комбайна на четыреста литров, установленный сверху деревянной кабинки, хорошо нагрелся.
Намылив мочалкой тело, я промыл член шампунем и душистым мылом, ополоснулся и вытерся бабкиным полотенцем, сохранившем в себе запах её прекрасного тела. И, надев трусы, шлепая по двору шлепанцами, пошёл в дом.
- Закрой дверь на крючок, дорогой. Не хочу, чтобы этот гандон Ваня нас с тобой увидел. -- попросила меня баба Таня, когда я зашёл к ней в спальню, держа полотенец в руках.
- Хорошо, Таня, ты такая красивая и сексуальная в этом наряде. -- с восхищением ответил я бабке, закрывая дверь в спальне изнутри. На крючок.
Крашенная под блондинку Матвеевна лежала на подушках в чёрном сексуальном белье и с широким поясом на животе. У меня аж член дернулся, увидев такую красоту.
- Галя давно мне этот прикид на день рождения подарила. А я её тогда отругала, зачем она бестолку деньги на ветер выбросила. Ведь мне не перед кем в нём красоваться. Но сейчас ты у меня появился, сынок, и я для тебя его надела. -- баба Таня повернулась на кровати, ложась на спину и, максимально раздвинув ноги, подогнула их в коленях.
Это был знак, что женщина хочет, чтобы я у неё полизал влагалище. Да я и сам хотел прикоснуться ртом к пухлым половым губам сексуальной бабки и попить из её пизды вкусный любовный сок.
Пятидесятилетняя блондинка с шикарными формами, в чёрных капроновых чулках на ногах, от которых шли широкие резинки к её чёрному поясу на животе. В развратной позе лежала на спине, выставив на обозрение заросшую жёсткими волосянками пиздень, с которой капал сок прямо на простыни.
- Полижи её у меня, милый. Мне так это понравилось прошлый раз. -- попросила меня баба Таня, пальцами обеих рук раздвигая у себя половые губы, показывая мне алую плоть своего влагалища.
- Да, да, Таня, Мне самому твоя писька пришлась по душе. Я назвал бабку по имени и тут же уткнулся носом в её волосатый лобок, поудобнее устраиваясь у женщины между ног.
- Аааа! Оооо! Так сладко, сыночек, завыла! -- застонала Матвеевна, обхватывая мою голову руками.
На этот раз у неё в пизде сока было больше, и он толчками выходил из бабкиного влагалища прямиком в мой рот, и мне приходилось его глотать, чтобы не захлебнуться. И он был до того вкусный, с лёгкой кислинкой, что я был готов пить его у бабки из пизды вечно.
- Мученье, правда, милый? Но я не могу без этого. -- пожилая женщина, получив клиторальный оргазм, наконец, разжала с моей головы свои ляжки и вытерев мне лицо от липкого сока, который натёк мне из её сочной пизды.
Навалилась на меня сверху и покрыла мою грудь поцелуями, опуская голову все ниже и ниже. Бабка хотела сосать, и я был к этому готов.
- Аааа! А хорошо то как, тётя Таня! Я думал, что вы не умеете это делать. -- простонал я, ощущая на своей залупе влажные губы хозяйки Зорьки.
- Я умею в теории. Много раз на огурцах и морковке тренировалась. Просто я у твоего отца не хотела как следует брать в рот. А у тебя хочу, очень хочу, Костя. -- ответила баба Таня, на секунду выпустив мой хуй из своих толстых губ.
Пожилая женщина посмотрела мне в глаза и вновь опустила голову вниз, обхватывая мою залупу накрашенными яркой помадой губами.
Сосала баба Таня даже лучше, чем её молодая племянница. Тётя Галя не брала у меня в рот яйца, а Матвеевна их брала и обсасывала каждое в отдельности и все вместе. Кайф от такого сосания был запредельный, и я не выдержал, кончил бабке в рот.
На удивление, она не поперхнулась моей спущенной, а спокойно её проглотила и даже помассировала мне яйца, выдавливая из них последние капли спермы.
- Ох, как мне приятно было его сосать У тебя, сыночек. Я у молодых парней члены люблю брать в рот. А у пожилых не очень. -- призналась мне Матвеевна, высасывая из моего вялого члена всё до капли.
- Пошли на кухню, выпьем по чуть - чуть и перекусим. Твой " красавчик" отдохнёт и мы ещё с тобой успеем ещё сексом заняться. Хочу тебе первому дать в попу попробовать, Костя. А то твой папаша туда засунет, а мне приятнее будет, чтобы ты там первый побывал сынок. -- баба Таня встала с кровати и, накинув на себя халат, пошла, виляя жопой на кухню, а я поднялся вслед за ней и, надев трусы, потянулся к сигаретам, лежавшие у меня в брюках.
Я не буду выпивать и есть не хочу. Просто покурю и отдохну. -- сказал я Матвеевне заметив, что она принесла на кухню бутылку с самогоном и ставит на стол закуски.
- Ты меня ебать думаешь, Костя? Тогда выпивай и закусывай вместе со мной. Я не люблю одна пить. Запомни это на будущее, сынок. -- строгим голосом сказала мне бабка, отбирая у меня сигарету из губ.
- От табака у тебя будет на полшестого стоять. А от моей наливочки, наоборот, поднимется. Она на травке-хероставке настоянная. Вот выпьешь сейчас стопочку и снова на меня полезешь. -- Матвеевна затушила окурок моей сигареты в пепельнице и налила себе и мне по стопке тёмной пахучей жидкости.
Наливка оказалась довольно приятной на вкус, только немного горчила.
И странное дело, едва она прижилась у меня в желудке и растеклась по его стенкам. Не успев толком закусить, я почувствовал, как мой вялый конец наливается кровью и встаёт.
- Ну, что я тебе говорила? Пошли, горе моё. Я тебе ещё разочек дам, пока моего алкаша дома нет. -- Матвеевна, увидев бугор у меня в трусах от вставшего колом члена, потянула меня с кухни обратно в спальню.
Там мы опять закрыли дверь на крючок. И бабка сняла с себя халат.
- Я его смажу вазелином. А то, боюсь, мне больно будет, сынок. -- сказала баба Таня, а я, наконец, заметил в её могучей ладони тюбик с детским вазелином.
- Вот так, получше смажем. И ты мне потихоньку вставляй, Костя. Я же ни разу в неё никому не разрешала себя ебать. -- Матвеевна густо намазала мою залупу вазелином, да так густо, что на конце даже образовался конус из смазки.
- Не волнуйтесь, тётя Таня. Я вам не сделаю больно. -- ответил я бабке, толкая её к кровати.
Мне нетерпелось ей засадить в очко. А она все медлила, очевидно, боясь боли.
- Ооо, Костя. Перестань сейчас же! Не делай так, сынок! Мне стыдно! -- запричитала Матвеевна, стоя раком на кровати, угнув голову в подушки.
Я пристроился к ней сзади, расцеловал ей мягкую пухлую белую жопу и, раздвинув ягодицы у женщины руками, припал ртом к её тёмно-коричневому анусу. Мне захотелось его полизать прежде чем вогнать туда член.
- Танечка, милая, как хорошо тебя в неё сношать! - со стоном сказал я Матвеевне, потихоньку вставляя ей член в попу.
Я надавил залупой на её очко, натруженное и покрытое сетью мелких трещинок. И мой конец, густо смазанный вазелином, свободно вошёл бабке в жопу.
- Ой, сынок, ой, сынок. А хорошо то как, сыночек! -- завыла, застонала баба Таня, крутя толстой жопой в разные стороны и тем самым глубже насаживаясь на член.
Ебал я бабку в жопу недолго, а долго с первого раза и невозможно в неё ебать. Сделав с десяток качков, я с рыком кончил, спуская бабе Тане порции спермы в задний проход.
- А совсем не больно и даже приятно. -- Матвеевна подождала, пока мой член в её сраке упадет, затем встала и вытерла мне конец, слегка покрытый белой смазкой своими ссаными трусами.
- Ну вот теперь и не обидно, если твой отец мне в попу вставит. Ты первый был в ней, сынок, и сломал мне там " целку". -- захохотала баба Таня, снимая с себя сексуальное бельё, чулки и широкий пояс.
Посидев на кухне с час и не дождавшись возвращения мужа из пивбара. Матвеевна написала ему записку, что она ещё задержится на ночь в деревне Остров. Положила заднюю часть косули в холодильник, а ведро с рыбой оставила на кухне. Сходила в спальню за бутылкой для деда Ивана и, поставив её на столе на кухне, стала собираться в дорогу.
