- Тут же дети, - вяло сопротивлялась Маша.
- Да ладно, они почти совершеннолетние, почти твои ровесники...
- Ну все равно, как-то нехорошо, - честно признаться меня поразила эта непонятно откуда взявшаяся стыдливость у Маши, я даже как-то растерялся.
Маша в очередной раз пресекла мои попытки пробраться ей в лоно:
- В туалет захотелось, пойду схожу. А ты спи...
Все это было более, чем странно. Во-первых, минут десять назад Маша уже ходила в туалет; во-вторых, что это за смешные отговорки про детей, про неудобно: и это говорит девушка, которая не считает зазорным минет на глазах у публики! И почему она так хотела, чтобы я быстрей уснул? Картинка не складывалась.
Маши все не было и не было. Неожиданно из соседней комнаты стали раздаваться странные звуки, которые все усиливались. Что это: скрип, стон? Или и то, и другое? Подкравшись на цыпочках к двери, я по-воровски тихо приоткрыл дверь. Образовалась щель, в которую я увидел, как моя Маша на диване стоит голая на четвереньках, а сзади ее трахает здоровенный Михалыч: и со вкусом так трахает, - с чувством, с расстановкой. Вот он переложил ее на спину, Маша закинула ноги ему на плечи, и он накрыл ее своим телом, ритмично вбивая свой член в ее лоно.
Час от часу не легче: я вдруг осознал, что меня жутко колотит от возбуждения, что у меня озноб от пережитого и от увиденного. Моя рука автоматически не дрочила (если бы я начал дрочить, то кончил бы за несколько секунд) , а просто сжимала и отпускала мой член, сжимала и отпускала... Я находился на грани оргазма, но всеми силами старался не кончить: мне хотелось пребывать в этом состоянии, чтобы дождаться Машу и расспросить ее обо всем. И вдруг я услышал мальчишеский голос:
- Можно нам тоже позырить? ...
Я совершенно забыл, что в комнате помимо меня находились сыновья Михалыча - они-то не пили, были абсолютно трезвыми, и, видимо, давно наблюдали и за сексуальными стонами за стеной, и за моими манипуляциями: как я приоткрыл дверь, как подсматривал и... как поддрачивал свой член! Видимо, поэтому пацаны абсолютно спокойно, не стесняясь меня, вывалили свои пенисы и дрочили, наблюдая затаив дыхание, как их батька дрючит мою девушку. А что, их понять можно: если я подсматриваю и поддрачиваю, значит я свой, такой же как они, которые еще не доросли до настоящего секса, но очень хочется. Поэтому, чего меня стесняться. Пристыженный, но по-прежнему сильно возбужденный я оставил свой форпост и вернулся на диванчик, пытаясь унять свой озноб.
А стоны и скрип дивана все усиливались. Вот уже и храп стал тише, видимо соседи по комнате Михалыча проснулись от шума и видят, что моя девушка теперь раздвинула ноги перед хозяином дома, а я как идиот нахожусь в соседней комнате и то ли сплю, то ли делаю вид, что сплю, не пытаясь остановить это безобразие.
Тут послышался оргазменный хрип Михалыча и все стихло. Маша все не возвращалась. Но тут послышался громкий чмок поцелуя и ее тихий хохоточек:
- Ну все, я пошла, спокойной ночи...
Маша плюхнулась на диван абсолютно голой (футболку, видимо, она оставила в той комнате) , она была разгоряченной, потной: от нее не просто пахло сексом, она сама и была - секс.
- Ты что не спишь? - спросила она меня шепотом.
- Нет, тебя жду...
- Дурачок, - она потрепала меня по волосам, - А почему ты дрожишь?
- От возбуждения, я тебя очень-очень хочу...
- Но тут же дети, - она опять попыталась завести прежнюю пластинку.
- Да эти дети пять минут назад стояли у двери и дрочили, глядя как ты ебешься с их отцом, - ответил я с долей агрессии.
- Мальчики, это правда? Вы подсматривали и онанировали? - Маша спросила громким шепотом нарочито строго.
- Да он сам подсматривал и дрочил, - тут же сдали они меня, - Что, ему можно, а нам нет?!
Маша искренне рассмеялась:
- Нет, в такой обстановке совершенно невозможно заниматься сексом...
Я под шумок залез под одеяло и прижался губами к Машиной киске, из которой так активно струилась сперма вперемежку с ее соками, что под попой моей девушке образовалась гелеобразная лужица. Я с таким благоговением целовал ее размочаленную пизду, как будто прикасался к святыне. Я старательно, миллиметр за миллиметром вылизывал ее дырочку, смакуя этот вкус, этот запах, как самый лучший в мире деликатес. Маша, не обращая на меня внимания, еще какое-то время перешептывалась с мальчишками, потом притихла и стала тихо постанывать, затем прижала мою голову к своей киске. Не знаю, сколько это продолжалось (мой член уже давно готов был взорваться) , когда Маша меня остановила и шепотом сказала:
- Я хочу пИсать...
- Пойдешь в туалет? - я нехотя оторвался от ее киски.
- Ну, где я сейчас в потемках одежду найду? Или мне голой идти? Там же холодно...
- А что ты предлагаешь?
- Ну, ведро какое-нибудь принеси что ли...
- Откуда я знаю, где здесь ведра?
- У хозяина спроси. Что ты беспомощный какой? ...
Я встал, вышел из комнаты, превозмогая чувство униженности (просить человека о помощи, который только что нахальным образом оттрахал мою девушку) , подошел к лежащему на диване абсолютно голым Виктору Михалычу:
- Простите, а где здесь у вас ведро? А то Маша пописать захотела...
Михалыч не спал и как будто только и ждал этого моего вопроса - он с ходу встал и, не одеваясь, повел меня в кухню:
- То же мне придумал, ведро... Такая лакомка, а ты ее на железяку сажать хочешь, - было заметно, что Михалыч ворчал больше для виду, как и то, что член его еще не успел совсем обмякнуть, а продолжал быть набухшим (а может, заново окреп?) и блестел от соков моей девушки, - Возьми вот пиалу, это как-то поэстэтичней будет.
Я взял пиалу и направился к любимой, Михалыч шел следом. Я открыл дверь в спальню и обернулся к провожатому:
- Спасибо...
- Да пошли, пошли, - он втолкнул меня в дверной проем и вошел следом. Дальше он по-хозяйски подошел к дивану и сел, свесив ноги на пол:
- Давай-ка, Машенька, садись мне на колени.
Девушка, ни говоря ни слова, послушно села ему на колени. Он так же обыденно развел свои и ее ноги в стороны так, что его член и ее вагина стали открытыми для просмотра и доступа. Я-то все отчетливо видел, а уж привыкшие к темноте глаза пацанов, наверняка, выхватывали из полутьмы все, что им было нужно.
- Ну давай, подноси чашку к ее писечке, пусть девочка облегчится, - он говорил это таким уверенным и спокойным голосом, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, как будто это не моя девушка сидела у него голой на коленях, да он и сам был без трусов.
Я дрожащими от возбуждения руками поднес пиалу к ее киске. Михалыч чуть приподнял Машу, взявши ее под колени своими сильными руками, так что ее попка выпятилась. "Так держат маленьких детей над горшком" , - почему-то именно эта мысль посетила меня в ту секунду. И Маша дала струю, которая сначала очень сильно ударила меня в грудь, мимо пиалы. Я судорожно прижал пиалу к груди, но струя ослабла и стала стекать по ее ляжкам. Я судорожно пытался ловить чашкой эти золотые струйки с ее ног, но не очень удачно. Потом струя опять ударила в полную силу, на этот раз мне в подбородок. Наконец, струйка выпрямилась, и большее количество ее золотого водопада все же оказалась не на мне и не на полу, а в чашке.
- Ну, какой же ты неуклюжий, пробурчал Михалыч, - Подлижи свою девочку, а то она из-за тебя вся мокрая...
Я мог бы что либо возразить, но даже не хотел, потому что сам думал о том, как бы мне скорее прижаться к Машиной киске своими губами. Пикантность заключалась еще и в том, что лизал то я писечку своей девочки, но в нескольких сантиметрах от нее находился полувозбужденный член. Но мне было не до этих нюансов. Оторвался я лишь тогда, когда почувствовал, что член Михалыча упирается мне в подбородок и в нос ударил специфический запах немытого после секса пениса. Я поднял голову и увидел, что Маша и Виктор Михалыч целуются взасос: она вполоборота обнимала его за шею, а он обеими руками мял ее упругие груди. Наконец, Михалыч оторвался от поцелуя:
- Ух, ты! Аж возбудился... Второй раз за ночь... Говорю ж тебе, не девочка, а подарок судьбы. Ну, давай, намочи мне...
- Что намочи, - искренне недопонял мне.
- Ну, хуй мне намочи! Я ж о твоей девочке беспокоюсь, чтоб ее писеньку не потревожить, а у меня хуй - сухой, а ты - рядом с ним. Сечешь?
- Макс, ну пожалуйста, - это уже Маша повторила просьбу. И не только устно, она своей рукой прижала мою голову к паху Михалыча, и я почему-то не стал сопротивляться (в тот момент мне это даже показалось жутко возбуждающим, из-за вопиющего неприличия) , и я не сколько раз смочил толстый эрегированный член своим ртом. Оторвавшись, я поднял глаза к любовникам - они опять целовались.
- Ну чего ты ждешь, вставь его, - Михалыч вроде бы и дружелюбно, но все же приказал мне вставить его член в киску моей девушки. И я опять же послушно вставил его пенис в податливую Машину вагину.
- Вылей ее писюхи-то! - Михалыч, трахая Машу, дал мне очередное указание, - На улицу выйди и вылей...
Я встал и с торчащим от возбуждения членом вышел из комнаты, шел по стеночке, чтобы не пролить мочу из пиалы, наконец, нашел выход из дома и с крыльца вылили содержимое чашки в огород. Вошел в дом, так же потихонечку вернулся к двери спальни, дернул за ручку - не открывается, дернул еще раз - металлический звук и так же без результата. "Закрылись на щеколду изнутри" , - понял я. А из-за двери уже раздавались стоны Маши и скрип дивана. Я дернул за ручку еще раз...
- Да ложись ты спать, оставь людей в покое! - это подал голос кто-то из спящих в зале на полу парней.
- Но там моя девушка... - попробовал возразить я.
- Да выебли уже твою девушку во все щели, раньше надо было думать, так что ложись спать и не мешай! ...
И я, пристыженный тем, что парень-то по сути говорил мне чистую правду (и все в этой комнате, и в этом доме знали, что это правда) лег на диван, который еще не остыл после Михалыча, и слушая усиливающиеся бесстыжие стоны Маши начал себя дрочить и кончил. Очень быстро кончил. И неожиданно сильно расслабленный то ли после оргазма, то ли после алкоголя и пережитых эмоций, уснул мертвым сном.
