Вера вздрогнула, встретившись с его злым пьяным взглядом, шарящим по ее телу.
– Друзья, а хотите посмотреть, как они с Жаклин вдвоем развлекаются? – продолжил Владимир Дмитриевич, обращаясь к Карсавину и Максиму. – Вера покажи, как тебя твоя француженка вылизывает! Эй, Жаклин, ты в состоянии полизать своей подружке между ног?
Жаклин, вытирая слезы, испуганно кивнула.
– Нет, так дело не пойдет! – вмешался Максим. – Давайте обойдемся без насилия. Мы взрослые люди, и вполне способны доставить друг другу удовольствие. Карсавин, в самом деле, раздевайтесь, а вы, Владимир Дмитриевич, держите себя в руках, или лучше сходите в ванную и приведите себя в порядок, у вас на бедрах кровь…
– Боже мой, откуда? – испугался тот, действительно, заметив на своем теле зловещие пятна. Он с ужасом оглянулся на Жаклин: – Неужели я ей, и, правда, что-то повредил?! Господа, что же теперь делать?!
– Я уже сказал вам, что делать! – проворчал Максим, отрываясь от Веры и вставая. – Идите в ванную.
Владимир Дмитриевич послушно выскочил из комнаты.
– А вам, Карсавин, придется немного потерпеть, – сказал Максим, обходя кровать. – Нужно осмотреть Жаклин…
Подойдя к девушке, он положил ей руку на плечо:
– Птичка моя, давай посмотрим, что этот грубиян сделал с тобой…
Жаклин испуганно отшатнулась от него.
– Не бойся меня, я тебе не причиню боли, только посмотрю… – продолжал ласково уговаривать ее Максим, удерживая ее за ноги и пытаясь развести их в стороны.
Карсавин, так недавно постанывавший от прикосновений язычка Жаклин, тоже проникся к ней сочувствием и сказал:
– Малышка, не противься, Максим Васильевич хочет помочь тебе…
Жаклин нехотя развела ноги.
Бросив взгляд на открывшуюся ему картину, Максим помрачнел:
– Вера Николаевна, у вас есть водка или спирт?
– Анисовая и с кардамоном, – ответила Вера, с тревогой глядя на посуровевшее лицо молодого человека.
– Несите! – коротко приказал Максим.
– Вы хотите ей прямо туда?!.. – догадалась Вера и ахнула, представив, какую боль еще раз придется испытать Жаклин.
– Ничего не поделаешь! – огорченно сказал Максим, внимательно оглядев поврежденное место. – Этот варвар надорвал бедную птичку в нескольких местах… Хорошо бы чего-нибудь обезболивающего…
– У меня есть настойка опия, – сказала Вера, и, накинув на себя пеньюар, пошла к комоду за лекарством, которым она пользовалась при женских болях, ежемесячно донимавших ее.
Вытащив небольшую плоскую бутылочку и полотняный мешочек, где у нее лежала заготовленная корпия, она протянула все это Максиму и сказала:
– Я сейчас принесу из буфета водку, а вы пока дайте Жаклин настойку.
Боясь столкнуться в коридоре с Владимиром Дмитриевичем, явно пребывавшим не в себе, Вера быстро вернулась из столовой с пузатым графином водки на подносе, и присела на край кровати рядом с Жаклин, тихо постанывавшей от боли, в ожидании, когда опий начнет действовать.
Вскоре Жаклин перестала стонать, глаза ее стали сонными, а лицо слегка порозовело.
Максим, открыв графинчик, щедро плеснул водки на комок корпии и склонился между разведенных ног француженки.
– Карсавин, придержите девушку, – попросил он и быстрыми движениями начал смачивать кровоточащие ранки водкой.
Жаклин вскрикнула, вырываясь, но Карсавин, крепко держащий ее за руки, вдруг наклонился и начал усиленно дуть на ранки, стараясь облегчить Жаклин боль. Это было так забавно, что и Максим, и Вера, невольно рассмеялись, переглянувшись друг с другом.
– Ну вот, пока все. До свадьбы заживет! – удовлетворенно сказал Максим, закончив болезненную процедуру. – Будем надеяться, что это не причинит большого вреда нашей птичке, хотя ей и предстоит некоторое время помучиться, особенно при общении с ночной вазой…
Положив использованную корпию на поднос, Максим легко вскочил и, не одеваясь, унес его вместе с водкой из комнаты.
А Карсавин уложил Жаклин к себе на плечо, и, осторожно поглаживая ее по спине, прижал девушку к своему обнаженному телу, словно беря ее под свою защиту.
Вера в нерешительности сидела рядом с ними на кровати, не понимая, что же ей сейчас предпринять. Ситуация была какая-то безумная…
Вернулся Максим, ведя под руку Владимира Дмитриевича.
– Садитесь, сударь! Натворили дел, теперь останетесь без сладкого! – сказал он, усаживая Владимира Дмитриевича на стул в углу комнаты.
После этого он оглянулся на Веру, и, стремительно преодолев расстояние между ними, оказался рядом с ней.
– Вера Николаевна, здесь достаточно тепло, не нужно вам это вовсе! – внушительно сказал он, снимая с нее пеньюар.
Отделавшись от мешавшего ему одеяния, он мягко надавил на Верино плечо, принуждая ее лечь на спину. Его плоть, только что пребывавшая в вынужденном спокойствии, вновь налилась силой и упруго покачивалась в нетерпеливом ожидании.
Вера с тоской посмотрела на Максима и обреченно закрыла глаза, заранее смиряясь со всем тем, что последует дальше.
Заметив ее обреченный взгляд, Максим, видимо, передумал сразу же овладевать ею, и, помедлив, обратился к Владимиру Дмитриевичу:
– Сударь мой, так в чем вы хотели убедиться? Реагирует ли Вера Николаевна на мужские прикосновения? Мне кажется, что да… – и он, склонившись над Вериной грудью, медленно провел по ней языком, зацепив по пути ее сосок, тут же съежившийся от его влажного прикосновения. – Вера Николаевна, дорогая, расслабьтесь, я буду нежен.
Но Вера и так не чувствовала себя напряженной, она лежала с плотно закрытыми глазами, прислушиваясь к тому, как язык Максима трепетно скользит по ее груди, оставляя после себя влажные прохладные дорожки. Он неспеша кружил вокруг ее сосков, лишь изредка возвращаясь к ним, и Вера вдруг почувствовала, что ей хочется, чтобы его прикосновения к ее соскам были чаще, а через какие-то мгновения она поняла, что хочет, чтобы он вообще не отпускал ее соски из своих губ, а грубо терзал их, кусая их нежные вершинки.
– Сильнее! – неожиданно вырвалась у нее мольба.
Максим тут же прихватил ее сосок зубами и потянул его на себя, поглаживая языком его кончик.
Жадная рыбка тут же всплыла из глубины…
Вера застонала и подалась навстречу к Максиму, тут же почувствовав, как его закаменевшая плоть до боли прижалась к ее бедру. Но она не стала отстраняться, а наоборот, поёрзав, подвела под его подрагивающую вершинку свое лоно и резко вскинула бедра, рывком погружая плоть Максима в себя.
Для нее вдруг перестало существовать окружающее, она совершенно забыла, что рядом находятся еще три человека, которые, затаив дыхание, наблюдали за нею.
Максим вскрикнул, не ожидая от нее такого напора, но потом, ощутив, как плотно она его обхватила руками, мгновенно перевернулся на спину, усаживая Веру на себя.
– Сама! – приказал он, подаваясь ей навстречу и глядя на нее безумными глазами, заволоченными страстью.
Вера не поняла его. Она впервые оказывалась в такой странной позе, словно верхом на мужчине. Ей было немного страшно и почему-то казалось, что, если он сделает еще раз такое же резкое движение навстречу, она упадет с него, как с норовистого скакуна.
– Ну что же ты замерла? – нетерпеливо спросил Максим, подкидывая ее на себе бедрами, отчего его плоть еще глубже вошла в нее, но ей это неожиданно понравилось.
Вера нерешительно приподнялась и вновь опустилась на Максима. Он застонал, закрывая глаза, но это вдруг вызвало у нее протест.
Наклонившись к нему и скользнув по его груди сосками, она тихо попросила:
– Не закрывай глаза, смотри на меня, я хочу тебя видеть.
Он открыл глаза и посмотрел на Веру.
Продолжение следует…
