Вадим тоже не видел, даже в порно. Это было что-то невероятное. Мамина вагина испускала соки, которые блестели на её ляжках. Она улыбалась работягам, поигрывая своими тяжёлыми каплевидными грудями.
Немцы, очевидно не профессиональные актёры, посмотрели в камеру. Видимо режиссёр дал им какую-то команду жестом. Они побросали инструменты, сняли перчатки и двинулись к полуобнажённой женщине. Глаза мужиков горели голодом и сексуальной жаждой. Это были неподдельные эмоции, написанные на их лицах. Они восхищённо улыбались, то глядя на актрису, то на оператора. Словно поверить не могли, что им повезло сняться в таком порно.
И вот десять мужчин сбились в кучу, скидывая с себя рабочую форму вместе с трусами и ботинками. А что мама? Она стояла на чуть согнутых в коленях ногах и натирала свою щёлку через трусы, любуясь, как из синих рабочих комбинезонов появляются обнажённые мужские тела. Ручьи по бёдрам стекали вниз, она просто сходила с ума, натирая пальцами свою вульву. Десять пар крепких мужских ягодиц, не тронутых солнцем, обнажённые волосатые торсы, и ноги, и десять висячих членов, поросших жёсткой порослью тёмных лобковых волос. Десять потных обнажённых крепких мужиков. Судя по выражению лица матери, Вадим понял, что она дичайшим образом сейчас возбуждена. Он не узнавал в этом похотливом грязном существе свою милую, добрую мамочку.
«Неужели всё это время она жила двойной жизнью...Может она больна? Может у неё раздвоение личности?»
По команде режиссёра мужчины выстроились в две шеренги, по пять человек друг на против друга. Мама расхаживала вдоль этих шеренг, поглаживая свою пизду, и разглядывая мужские тела опьянёнными от похоти глазами. Она трогала руками их груди, животы, руки, плечи. Водила своими изящными ладонями по их волосатым телам.
И вот она подошла к крайнему мужчине и подняла его руки вверх. Прижалась лицом к волосатой подмышке и втянула запах пота. Все парни в зале обомлели, а затем раздался громовой смех и свист.
— Ебать, чё творит!
— Она нюхает его потные подмыхи!
Все охренели, все до единого, особенно Вадим. Образ этой женщины ничем не был похож на образ его домашней мамы, которую он привык видеть каждый день.
«Кто ты?» - вопрошал Вадим, глядя на разврат, который творила его мама на экране.
Его мама жадно нюхала потную волосатую подмышку немецкого рабочего, а затем начала лизать её, да ещё с таким голодным желанием.
— Что творит! – кричали со всех сторон пацаны у телевизора.
— Охуеть!
— Сумасшедшая шлюха!
Мама гладила руками волосатое тело мужчины, лизала его волосатую подмышку, а потом начала тереться об неё лицом и стонать от обуявшего её безумия и похоти:
— Ммм... Какой запах... Запах мужчины... - шептала она себе.
Затем в ход пошла вторая подмышка. Мужик просто держал руки над головой и охреневал не меньше, чем парни зрители. Видимо здесь не было никакого сценария, точнее мужики рабочие не знали, как и что делать. Всё решал оператор, он управлял и ими, и актрисой. Мама опустилась ниже и стала целовать волосатую грудь счастливчика и тереться об неё лицом, вдыхая аромат потного мужского тела. Её пизда текла всё больше и больше, что неизменно фиксировала камера крупными планами. Она облизывала мужчине соски, опускалась ниже и целовала живот. Потрогала его член и яйца и перешла ко второму.
Второй мужик сам задрал руки вверх. Она и его подмышки вынюхала, вылизала его волосатое тело, тёрлась об него лицом, трогала его член, мяла яйца, посасывала соски. Так она обходила всех по кругу, поглаживая их тела, вылизывая подмышки, нюхая потных волосатых мужчин. И всё текла, и текла.
И тут режиссёр дал новую команду на немецком. Женщина, в которой Вадим отказывался признавать свою мать, присела на корточки и десять потных членов нависло над её лицом. Она брала их в руки, мяла яйца, поглаживала мошонки и бёдра мужчин. А затем начала сосать. Один, второй, третий, восьмой, десятый... Мужчины окружили её. Десять членов она сосала по очереди, с бесстыжим диким голодом и остервенением. Чмокала, пускала слюни себе на грудь. Обсасывала один за одним, нюхала. Её эмоции были неподдельными, она наслаждалась этим. Сосала, смаковала их во рту, заглатывала, лизала яйца. Мужики пихали члены ей в рот и гудели на своём немецком непонятно что, набрасывая грязные комплименты. Слюни уже нитями свисали с её подбородка, орошая её трясущиеся груди. А она всё сосала и сосала эти грязные члены.
Вряд ли эти мужики только что вышли из душа. Они тут работали в поте лица, и бог знает, когда в последний раз мылись. Запах наверно стоял, как в раздевалке футбольной команды, но этот запах только кружил голову женщине, сидящей на корточках в окружении десятка членов.
Несмотря на запах, который, к сожалению, или к счастью, не могла передать камера, она смаковала каждый член с неподдельным наслаждением. Мужчины вафлили её лицо, шлёпали по нему членами, пихали хуи ей за щеку, лапали мокрые от слюны сиськи, вывалив их из чашечек лифчика. Тяжёлые груди блестели на солнце от слюны и пота.
Через пару минут режиссёр отдал новую команду и началось самое ужасное, что Вадим увидел за этот вечер. А вот другие парни были в восторге.
Хохоча, гудя, и переговариваясь на немецком, мужчины один за одним залезли на большой дубовый стол, стоявший у стены дома. Встали на него коленями, прогнули спины, выпячивая свои волосатые задницы. Десять мужиков оттопырили жопы, выстроившись в ряд на обеденном столе.
От предвкушения того, что сейчас будет, в зале повисла гробовая тишина. Словно парни не могли поверить в то, что она это сделает. Вадим в душе молился:
«Нет... Мама, ты не сделаешь этого... Это уже слишком! Проснись! Что ты творишь?! Кто ты такая?! Ты не моя мать! Ты не Виктория Ким! Кто ты такая Нозоми Сасаки?!»
Альтер эго его матери прохаживалась вдоль тесного ряда мужчин, поглаживая и лапая их мясистые ягодицы и висячие к низу члены и яйца.
— Работай, - дал ей команду режиссёр. – Давай, шлюха, вылижи их потные задницы!
Мама Вадима улыбнулась в камеру своими узкими красивыми глазками, искрящимися маниакальным блеском похоти, нагнулась к первой жопе и зарылась в неё лицом, вдыхая аромат потной задницы и яиц. Она начала лакать первое в ряду волосатое очко. Камера крупным планом снимала, как её язык порхал по волосатому анусу рабочего. Помимо этого, она ещё лизала и его ягодицы, гладила руками ляжки и жопу, покрывала ягодицы поцелуями, улыбаясь и шаловливо посмеиваясь на камеру. Это было невероятно. Парни в зале молчали, охеревая с происходящего.
Безумная женщина на экране прятала лицо между волосатых мужских ягодиц и смачно лизала очко рабочего. Мужики хохотали, переговариваясь и глядя на неё через плечо. Мать Вадима переходила от одной волосатой жопы к другой. Лизала грязные потные анусы мужчинам. Плевала на них и тут же вылизывала дочиста, шустро елозя языком по дырке. Она три раза прошлась по кругу, целуя, нюхая и вылизывая волосатые мужские жопы. Десять анусов сияли на солнце от блеска. Она то и дело снимала с языка лобковые волосы и продолжала лизать, лапая руками крепкие мужские задницы. Покусывала ягодицы, вылизывала их, как кошка, периодически трогая свою пизду, которая безбожно текла на камеру.
Вадима, и наверняка всех присутствующих тоже, поражал контраст между такой шикарной женщиной невероятной красоты и стати, и толпой грязных уродливых работяг из провинциальной деревни. Красавица и десяток чудовищ. Это просто не умещалось ни в какие каноны. Такого просто не могло быть в реальной жизни. Но ведь порно на экране вполне себе реальность.
Влажный, страстный римминг мужских задниц длился бесконечно долго. Мама Вадима не уставала, а только распылялась. Через какое-то время мужчины по команде режиссёра сменили позу. Она легли на спины, задрав ноги кверху. Мама вновь начала обрабатывать их жопы по кругу, проводя языком от анусов до кончиков членов. Лизала и очко, и яйца, и ягодицы. Старательно, с желанием, с голодом. Она чуть-ли не хрюкала, слюна из её рта вырабатывалась постоянно, сдабривая волосатые анусы мужчин. Те уже устали смеяться и обсуждать грязную сумасшедшую бабу, и просто наслаждались её языком, гуляющим в их жопах.
Один мужик, которому мама в данный момент лизала зад, раскрыл широко глаза и закричал что-то на немецком своим товарищам. Сначала парни зрители ничего не поняли, но потом камера взяла крупный план и всё стало явным...
— Она язык ему в жопу засунула! – первым заорал офигевший здоровяк Глыба.
Парни поражённо загудели на весь дом. Вадим, вылупив уставшие поражаться глаза, наблюдал, как его мать суёт язык в задницу мужику. Она сужала язык трубочкой и просовывала его в жопу мужчине, трахая его анус и вылизывая после этого. Она переходила от одного к другому, лаская их анусы и снаружи, и внутри. Парни в комнате аж волосы на себе рвали от шока, тараща округлившиеся глаза на экран телевизора.
Режиссёр высунул руку из-за камеры и положил на плечи актрисе. Он с трудом оторвал её от чьей-то жопы, и к всеобщему удивлению объявил перерыв. Но перерыв был только для мужчин.
Они выстроились у стены дома в теньке и курили, а мама Вадима в это время сидела внизу на корточках и сосала им по очереди. Но самое дикое было в том, что они стряхивали на неё пепел. Прямо в волосы, на лицо, на сиськи. А она улыбалась снизу-вверх, с удовольствием принимая все эти унижения и подставляя сиськи и язык под падающий пепел.
Перерыв длился десять минут. Покурив, рабочие подняли её на ноги и в очередной раз облапали потное аппетитное тело. Жадно мяли тяжёлые грушевидные сиськи и мясистую попку. Порвали на ней трусы и сняли лифчик. Режиссёр ходил кругами, снимая, как мужчины наслаждаются сочным телом азиатской красотки.
Вадиму больно и стыдно было смотреть, как грязные работяги деревенщины грубо лапают его красивую, нежную мать. Но ещё более стыдно ему было за неё, ведь она улыбалась, покусывая губки и подставляя свои прелести под сухощавые грубые ладони мужчин.
