Вик натянул шорты и удивленно посмотрел на застывшего Эда.
- Ты чего встал-то? Пошли играть!
- Ты… только что… ебал свою мать… - голос Эда звучал однотонно, сдавленно и сипло.
- Да, и чего? - непонимающе посмотрел на него Вик. - А ты свою не пердолишь, что ли?
- Я? Н-н-нет… - изумился вопросу Эд.
- А почему? - поинтересовался не менее изумленный Вик. - Она же у тебя такая аппетитная, у меня прямо слюнки текут!
- А разве… это можно? - Эд и сам понимал, что задает какой-то глубоко идиотский вопрос.
- А кто тебе запрещает? - пожал плечами Вик.
- Ну… она взрослая… я… ее сын… инцест… она не даст... - мямлил что-то невнятное Эд, уже понимая, что перед лицом вопиющего факта траха Вика с Хеленой все аргументы и соображения выглядят жалко.
- Ну, не знаю, - было видно что Вику наскучил этот разговор, и он уже весь настроен на игру, а тут приходится говорить какие-то банальности. - Я у своей разрешения не просил. С какой это стати? Она же баба? Баба! А баб пердолят, разве нет.
Тут Вик запнулся, и со странным выражением на лице уставился на Эда.
- Постой-ка! Так ты у нас, получается, девственник?
Эд сделал над собой усилие, чтобы гордо промолчать, но не выдержал и грустно кивнул.
- Ух ты! - загорелся новой идеей Вик. - Так ты небось и бабы-то не щупал?
Эд только молча покачал головой.
- Же-е-есть! - восхитился Вик. - Тогда нахрен эту ФИФУ! Сейчас мы из тебя мужика делать будем! Ма-а-а! Иди-ка сюда!
В спальне что-то испуганно зашуршало и опять напряженно смолкло.
- Я что, курва, тебя два раза должен звать? - резко окрысился Вик.
- Виктор… - послышался испуганный голос Хелены. - Виктор, пожа-а-алуйста! Это же чужой человек, и я …
- Какой он тебе чужой?! Это мой друг! Все, что мое — его! Ну-ка, вышла сюда!
В спальне что-то упало, покатилось, дверь скрипнула, и на пороге показалась съежившаяся, кутающаяся в цветастый пеньюар Хелена с несчастным, испуганным лицом.
- Иди к нам, - поманил ее Вик. - Не бойся!
Хелена опасливо подошла. На Эда пахнуло цветочными духами, горьковатым потом и еще чем-то, сводящим с ума.
- Чуешь, как от нее пиздотиной несет? Как пить дать она сейчас в спальне дрочила! Это на тебя! Её прям прет от молоденьких мальчиков! Правду я говорю, курва?!
Вик схватил Хелену ладонью за подбородок и наклонил ее к себе.
- Виктор, пошшшалуйста! Мы шше договаривалишь! - жалобно прошепелявила Хелена.
- Дрочила или нет? - требовал настойчивый Вик.
Хелена скосила взгляд на Эда и кивнула, насколько позволяла рука Вика.
- То-то же! - Вик повернулся к Эду и, переходя на доверительный тон, сказал. - К нам домой весь мой класс ходит, она всем дает, никому еще ни разу не отказала! Такая шлюха!
В его голосе не слышалось ни капли осуждения — только восхищение и гордость — вот мол какая у меня удалая мама.
- Небось, хочешь ее за сиськи пощупать, а? - продолжил Вик. - Или за жопу? Так давай, вперед!
Эд затравленно посмотрел на не менее смущенную Хелену, и попытался поднять руку. Получился какой-то незавершенный, жалкий жест.
- Э-э-э, нет! Так ничего не выйдет! - азартно прокомментировал Вик. - С бабами так нельзя! Ты в своем мужицком праве! Тебе хочется — ты берешь! Ну-ка, заставь ее показать сиськи!
У Эда кружилась голова. Подчиняясь приказу, он машинально поднял руки и положил ледяные ладони на теплые запястья Хелены. Женщина вздрогнула, продолжая удерживать запахнутые полы пеньюара, но не вырвалась, а лишь тревожно часто-часто задышала.
Эд потянул вниз, наливаясь темным, тяжелым желанием, почувствовал сопротивление, и вдруг озлившись, резко дернул. Руки Хелены повисли двумя безвольными плетями, а шелковая ткань пеньюара медленно соскользнула, выставляя напоказ алебастровые, с едва заметными голубыми дорожками сосудов, груди.
- Ну, вот! Другое дело! - похвалил Вик. - С бабами надо жестче — чтобы чувствовали, кто тут хозяин.
Груди находились прямо на уровне глаз Эда, но он никак не мог зафиксироваться на них — взгляд то фокусировался на расположенных довольно высоко и глядящих под углом вверх выпуклых столбиках ее темно-розовых сосков, окруженных небольшими, чуть сморщенными ореолами, обжигался, перескакивал на ее лицо, тонул в темных провалах ее зрачков, с трудом отрывался от них, снова упирался в колышущиеся от ее тяжелого дыхания полушария, опять соскальзывал…
