Она проводила меня до дверей, и прежде чем выпустить меня, сама высунула голову на улицу и посмотрела по сторонам. Затем, Дотти повернулась ко мне, обняла и крепко поцеловала в губы, но всего лишь на несколько секунд. Потом снова надела маску "хорошая знакомая и ничего больше".
- До завтра, дорогуша, - сказала она на прощание.
- Очень рад, Дотти, что предварительно посмотрела, не видит ли нас кто-нибудь, - немного раздраженно сказал я; бывает, что Джейн в середине дня может заскочить домой, или какой-нибудь соседушка настучит ей, что граница мною перейдена.
- На самом деле, я проверяла, не месте ли мой паренек. Я тут наняла одного. Вон, видишь, сидит на дереве. Он должен был заснять нас с тобой в моей спальне в момент примерки белья. Надеюсь, у него все получилось. Лишняя защита против шантажа, любовь моя. Так же как и то, что ты должен каждый день носить женское белье и пользоваться косметикой, по крайней мере, на собрании клуба. Вдруг тебе тоже придет в голову привлечь какого-нибудь фотолюбителя из общества "По секрету всему свету". Ты, Крейг, хитер, но где тебе тягаться с женщинами, которым защитить свою репутацию. Еще не время. Подожди, и мы ослабим поводок, на котором держим тебя.
Я с радостью оставил Дотти наедине с ее черным юмором. Вечером, когда Джейн пришла домой, я все еще был в лифчике и трусиках под одеждой, и возможности их снять у меня не было. И в ресторан я отправился в женском белье. И хотя на мне были рубашка, галстук и пиджак, шелк лифчика приятно холодил кожу, и было такое чувство, словно на мне некое украшение, а точнее к пиджаку приколот членский значок клуба "Два и Два". Странно, но мне это нравилось.
Однако пару раз я все-таки дал маху. Сначала, когда, собираясь, домой Джейн заявила, что нам нужно пойти и еще разок "намазюкать мордочку", меня пот прошиб, когда я подумал, что она может иметь в виду и спросил ее об этом. Но женушка развеяла мои подозрения.
- Знаешь, говоря "мы", имела в виду себя. Помнишь - это моя обычная шутка. Бедненький, неужели ты подумал, что я сейчас говорила и о тебе тоже. Лучше чмокни нас в щечку!
Я промямлил что-то маловразумительное, а Джейн снова подколола меня.
- Нет, милый, ты еще не достаточно красив, чтобы пользоваться косметикой. Пока, не красив. Ведь, правда?
Я пропустил ее колкость мимо ушей.
А потом, когда мы пришли домой, я снял пиджак, и Джейн положила руки мне на плечи, мелькнула мысль, что она может через рубашку почувствовать бретельки лифчика. Даже если это и случилось, Джейн ничего не сделала, что могло бы выдать ее удивление. Но, когда я вздрогнул и убрал ее руки с плеч, она заметила, что я виду себя абсолютно по-женски.
Да, вскоре это была не просто метафора. Трудно представить, но собрания клуба превратились для меня в главное событие на неделе. Я никогда их не пропускал и всегда с нетерпением ждал следующих. Первым дело, еще до начала игр, Берил колола мне в задницу какую-то дрянь, для того чтобы как можно лучше подходил под требования клуба. Я никогда не спрашивал ее что это. Наверно, какие-нибудь антибиотики. Потом мы разбивались на пары, ублажали друг дружку и менялись партнерами. Иногда трахались втроем. И всегда мои партнерши требовали, чтобы я вел себя как женщина... думал, чувствовал и все такое. Мы разговаривали о косметике, и они помогали мне подобрать наиболее подходящие цвета, а также как пользоваться ею. А еще давали ценные советы относительно моего гардероба. Когда девочки сказали, что распродажа, которую устраивала "Victoria's Secret" , скоро закончится, я стрелой помчался в магазин и со страху, что не успею прибарахлиться, накупил даже больше белья, чем мне было нужно. Как-то раз, я случайно забыл на бюро черные кружевные трусики, и надо было такому случиться, что они попались на глаза Джейн. Слава Богу, она лишь кинула меня взгляд, потом пожала плечами и убрала их в ящик шкафа, где лежала ее нижние белье. Словно это были ее собственные трусы.
К началу третьего месяца моего пребывания в клубе "Два и Два" кожа у меня стала гладкой, словно шелковое белье, и я вспомнил мрачную шутку Дотти, которая предсказывала это. Неужели действительно причиной всему был женские соки, которые я поглощал дважды в неделю. Волосы на теле у меня больше не вырастали, но мне казалось, что это вполне приемлемая плата за право участвовать в собраниях клуба. А, кроме того, Джейн это тоже нравилось, и она никогда не задавала мне вопросов. И, похоже, даже не заметила, когда девочки мне выщипали брови - только сказала, что теперь я выгляжу очень элегантно, и что это очень неплохо для бизнеса.
Через месяц или два, ночью, когда мы лежали в постели Джейн заметила...
- Милый, что-то ты, видимо, вместо того, чтобы мускулы накачать, жирку набрал. Грудь вон как округлилась. У вас, что в спортклубе практикуется какой-то особый вид культуризма?
Мне едва удалось отбояриться, наплетя ей что-то о специальном курсе аэробики, ну она и отстала. Но слов Джейн были абсолютной правдой. Я теперь носил лифчик размер B, причем без всяких подкладок уваливающих грудь и не осмеливался показываться на людях без куртки. Несколько раз, когда мы с Джейн встречали кого-нибудь из клуба "Два и Два", в гольфклубе или в ресторане, то женщина всегда смотрела сначала на мою грудь, а потом улыбалась мне, а я отвечал ей кислой улыбкой. И опять я винил во всем слишком щелки, которые мой язык слишком усердно вылизывал. Но как бы то ни было, я не собирался бросать клуб только потому, что слегка прибавил в весе. Довольно странно, но без всяких признаков нажима с моей стороны, мужья женщин, состоящих в "Два и. Два" начали приобретать у меня страховые полисы на очень большие суммы.
У меня все лучше и лучше получалось вести себя как женщина. Из угловатой девушки я уже превратился в цветущую молодую женщину. У меня уже выработалась абсолютно женская походка, и со стороны я, должно быть, выглядел как гомик. Особенно для тех, кто меня не знал. Но мне на это было абсолютно плевать, нежданно-негаданно выросшие груди, доставляли гораздо больше неудобства, но я старался думать об этом как можно меньше.
У нас в клубе было заведено, что та, у которой не пары, не может отказать другому члену клубу. И скоро на каждой нашей встрече я, окруженный роскошным цветником дам, напоминал турецкого пашу. Я давал им все, что только одна женщина может дать другой. Чаще всего им нужны были нежные ласки, поглаживания, своеобразное утешение тем, кто грустят и хотят лишь почувствовать, что они любимы и желанны. Иной раз я танцевал с кем-нибудь из них медленный танец, обнимаясь под тихую музыку. Не отрываясь, мы глядели в глаза друг другу, пока страсть не переполняла нас, и мы опускались на ковер, переплетясь в сладчайшем из поединков. А кое-кому просто нужен был человек, с которым можно посплетничать о муже или любовнике, поплакаться в жилетку или, наоборот, похвастаться успехами в общественной и личной жизни, бывало, что такая откровенность с их стороны меня даже смущала. Ну а кое-кому хотелось от меня полного курса НЗЛ. Я заметил, что как только моя грудь начала увеличиваться все больше и больше девочек начало пользоваться моими услугами. До этого, по-моему, их не очень радовал тот факт, что они не могут играть с моей грудью, пока я ласкаю их сисечки. Но теперь они определенно могли с лихвой взять свое. Берил сказала мне, что ее спрашивали, не могут ли мои груди вырасти еще больше, и она ответила, что да, могут, но только, если я соглашусь на дополнительные уколы. Я ничего не имел против того, чтобы быть "первой красоткой в округе" и легко пошел на увеличение числа уколов. После чего моя фигура стала еще более похожей на женскую... узкая талия, широкие бедра, по-женски мягкие черты лица. И теперь Джейн назвала меня куколкой, что она при этом имела в виду оставалось для меня тайной. Теперь в тех редких случаях, когда мы трахались, она все время забиралась на меня и играла мужскую роль.
Оказалось, что кое-кто из девочек был бы не против трахнуться со мной - мой член был им столь же привлекателен, и сколь и язык. Однако и без меня было, кому их трахать. И, прежде всего на мужскую роль претендовала высокая блондинка Иден. Она никогда не занималась со мной сексом, упорно отказывалась считать меня женщиной. Странно, но она была единственной настоящей лесбиянкой среди нас. Иден была замужем, и поэтому формально считалась бисексуалкой, хотя она чаще всех предпочитала пользоваться поясом с дилдо. Другие женщины тоже пользовались дилдо, но большинство из них предпочитало и во время любовных игр оставаться женщинами. Когда я предложил также использовать дилдо со своими партнершами, то Элис возразила, что это еще рано - ко мне могут вернуться мужские инстинкты, тогда как в настоящее время, я под их руководством превратился в замечательную женщину, способную и без дилдо удовлетворить самую взыскательную любовницу.
После того как у меня появились более-менее заметные груди, нужда появляться на собраниях клуба в лифчике отпала, и теперь я надевал или миленькую комбинашку с кружавчиками или вообще ходил в костюме Адама, точнее Евы. Но другие сестры нашего общества хотели, чтобы я как можно чаще появлялся на людях в женской одежде. Например, я несколько раз ездил в центр города в платье. И уж как бы само собой разумелось, что на встречи в дом к Элис, я должен приходить, только одевшись женщиной.
Лайза с удовольствием лизала мой "клитор" как и обещала в первый день нашего знакомства, пока я в это время делал ей тоже самое. С ней мне было лучше всего. Занимаясь с ней сексом, я кончал сильно, долго, но это был оргазм женщины - а не мужчины. Я выплескивал лишь тонкую струйку, которая была жалким подобием мужского оргазма. Со временем, я заметил, что полноценная эрекция у меня стала появляться все реже и реже. Так, что теперь опасность, что я случайно могу пустить своего дружка в дело, исчезла.
Не думаю, что Джейн заметила это - у нее и без того было дел навалом. И когда мне удавалось пересечься с ней, она вела себя так, словно со мной ничего не случилось. Похоже, она даже не заметила, что у меня появились груди. Теперь мы встречались с ней исключительно в дверях, пожимали плечами, слабо улыбались друг другу и разбегались в разные стороны.
