— Вот так борщец! — оценила Лара, со вкусом причмокивая, — Как в ресторане. — Я на повара учился, — немного зарделся от похвалы Рома.
— А сейчас что, работаешь? — Лариса, как показалось ему, очень сексуально облизала губы.
— Совсем как Клавдия вчера, — про себя отметил он, а вслух сказал: Скоро пойду работать в кафе.
— Ух, мне бы так готовить, ни один бы мужик не бросил, — мечтательно протянула она.
— Вы же красивая очень, вас и так не бросят, — удивился он.
— Точно, кавалер, и комплименты говорит, — вздохнула она и провела пальцами тому по щеке. — Надо бы водочки выпить, будешь?
— Можно, — согласился Рома. На самом деле он не очень хотел после вчерашнего, но так можно было остаться подольше.
— За верность! — Лариса подняла рюмку, глядя на Рому распутными, бесстыжими черными глазами. Пропустив пару рюмок она заметно повеселела. — Так, а теперь полезай за гирляндой. Провода были повешены у самого потолка, там когда-то висел ковер и под него было вкручено множество шурупов, на которых теперь держались огоньки. Потолки тут высокие, сталинские, — прокомментировала она, вместе с Ромой задирая глаза. Она достала из-под столика с машинкой самодельную табуретку из клееной фанеры, выкрашенную в темно-зеленый. — Так, Роман, поставим ее на кровать, ты залезешь, а я придерживать буду. Петька-баскетболист вешал, но теперь ход сюда ему заказан, Саша ревнует.
Рома стоял на табуретке, балансируя. Сейчас он жалел, что у него нет шорт, потому что Лара обхватила его ноги ниже колен, прижимая их к своей упругой груди. — Вот и всё, — гордо заявил он, — Сейчас только скручу. Это было ошибкой, пока он держался за стену хотя бы одной рукой, вся эта шаткая конструкция еще как-то держалась, а сейчас табуретка начала крениться вбок. Рома попытался выправить ситуацию, но сделал только хуже и она окончательно вылетела из-под его ног. — Ой, мамочки, — взвизгнула Лариса, падая, увлекаемая роминым телом. Тот приземлился верхом спины на стену, сползая вниз.
— Живой? — над Ромой склонилась черноволосая женщина: полотенце свалилось с ларисиной головы.
— Вроде, — он сел на кровать, потирая спину. Он скосил глаза и тут же отвел их: на халате развязался поясок и сейчас одна грудь почти полностью вывалилась наружу.
Лариса заметила его взгляд и, не торопясь, запахнула ее обратно.
— Ох, у меня сердце до сих пор стучит, хочешь послушать? — она взяла его руку и положила на грудь. — Чувствуешь?
Рома, видимо, не придя в себя до конца, начал мять и гладить шикарный бюст.
— Я так за тебя перепугалась, дурачок, думала сейчас в окно вылетишь, она повела рукой, распахивая снова халат и в то же время делая вид, что ничего не происходит.
Паренек осмелел и все так же, глядя куда-то в пол, нырнул ладонью в вырез, накрывая набухающий сосок. Лариса замолчала и дыхание ее участилось, мягкая мальчишеская рука как-то необычно нежно ласкала грудь.
— Иди ко мне, — нарушила через пару минут тишину Лара и откинулась на кровать, полностью распахивая халат. Рома лег сверху, встретившись губами с полуоткрытым ртом. Лариса тяжело задышала и потянула футболку на себя, она страстно хотела соприкоснуться с голым телом. Возникла неловкая пауза, когда Рома, барахтаясь, пытался стащить футболку через голову. Кое-как, вместе, они наконец справились с этой задачей и жгучая брюнетка снова впилась тому в губы, а потом, от переполнявшего ее желания, она перевернула мальчишку на спину, сама забираясь на него сверху, ей хотелось безраздельной интимной власти над ним. Она приподнялась, давая лизать ему свои полные, но при этом все ещё выпуклые груди. Тот с наслаждением затянул в себя сосок, руками наслаждаясь их упругостью.
Насытившись устами, они вместе, судорожно, торопясь, стали стягивать ненавистные штаны. Большой, даже огромный на фоне худеньких юношеских бедер, член, наконец-то был освобожден и уперся в ларисин живот. Она перебралась вбок, чтобы сидя на четвереньках на кровати, отправить поскорее в рот вожделенную головку. Рома всхлипнул, силясь сдержать стон: молодая красивая женщина с жаром обсасывала его член. Однако долго кайфовать от минета ему не удалось: изголодавшейся самке не терпелось ощутить крепкий ствол внутри зудящего влагалища.
Лариса снова забралась на паренька и, придерживая рукой член, начала медленно опускаться, насаживаясь всё глубже и глубже. Тем временем Рома ласкал ее бюст, а когда та, наконец, уперлась в его член маткой, от дополнительного наслаждения непроизвольно и сильно сжал груди, вызывая в любовнице ответный сладострастный стон. Лариса уперлась ему в грудь, устраиваясь поудобнее. Очень скоро ее таз начал ловко елозить взад-вперед, заставляя свою хозяйку тихонько постанывать. Рома водил руками по всему ее телу: гладкая шелковистая кожа не давала ему насытиться. До этого момента он не подозревал, что женщина может управлять процессом совокупления, позволяя ему так халявничать.
Через несколько минут Лара снова уперлась в худенькую грудь: теперь она перешла к настоящей долбежке, резко, размашисто прыгая на члене. Она закрыла глаза, откинув голову назад. Рома больше не мог поймать скачущие груди, впрочем, это было не важно: он уже был близок к оргазму и сам закатил глаза от наслаждения. Лариса начала громко стонать в такт этой бешенной скачки. Горячая струя обожгла ее нутро: Рома кончал первым. Почти теряя сознание от сумасшедшего темпа она тоже, наконец, закричала, царапая и колотя ромину грудь, оргазменный вулкан пожирал ее изнутри.
Она упала на него, осыпая мальчишку поцелуями: Ромочка, Ромочка, как же сладко. Они лежали обнявшись еще какое-то время в тишине, слушая, как скрипят снегом прохожие.
* * *
Рома уже пятый день работал под присмотром беременной поварихи. — Скоро первая получка, куплю с нее новую куртку, — радостно размышлял он, нарезая лук. Сегодня должна была придти некая Лиля, владелица этого небольшого кафе. Она работала где-то еще на полставки, и появлялась нечасто. — Ромочка, пойдём, — заглянула на кухню Клавдия. — Лиля, то есть Лейла Джафаровна пришла, хочет с тобой познакомиться. Ромино сердце ушло в пятки, идя по темному коридору он надеялся, что это какая-то другая Лейла. Но нет: за столом сидела знакомая ему женщина со сложной высокой прической. Ее крупные, навыкате, глаза неприятно сощурились: Ты?
Клавдия поперхнулась от такой реакции, она хотела представить Рому хозяйке. — Лиля, я не знала, что вы с Ромой знакомы, я в зал пойду, там уже очередь, — Клава с облегчением юркнула в дверь. Чернобровая женщина с крупным носом откинулась в кресле, отправляя в рот сигарету и не спуская с паренька глаз. — Ты и сюда обворовывать меня пришел, скотина? — Лейла Джаф...на, — нервно сглотнул тот, — П-п-простите... он замолчал, не зная что сказать. Она встала с кресла, чтобы усесться прямо на стол перед поникшим пареньком. — Ты ведь даже не мужик, — продолжала она унижать его, — Настоящий мужчина смог бы вину перед женщиной загладить, — с этими словами она выпустила струю дыма мальчишке в лицо, заставляя того щуриться.
— Я-я-я заглажу, это вообще не я украл тогда.
— А ты думаешь, я не знаю, что та лярва курносая деньги вытащила? На нее у тебя хотя бы стоит?
— Нет, — промлеял Рома в ответ.
— Что "нет"? Совсем не стоит?
— На нее не стоит.
— А на меня? — Лейла не спуская с него глаз, затушила окурок в пепельнице.
— Вы красивая, — соврал Рома.
Грозная начальница вернулась на свое место, доставая ключ из сумочки. — Значит так, — её полная, увешанная перстнями и браслетами, рука начала что-то писать на стикере. — Будешь ждать меня по этому адресу, прими там душ, а то луком от тебя воняет. Всё, дуй давай, скажи на кухне, что я тебя отпустила. Он взял ключ, записку и выбежал из кабинета.
— Не подскажите, где улица Танкистов? — Рома плохо ориентировался в городе и сейчас донимал прохожих у остановки. Это тебе на трамвай надо, сынок, через дорогу, — отозвалась пенсионерка в пуховом платке. Через полчаса он уже был на месте, разглядывая однокомнатную квартиру на четвертом этаже. По его меркам та была богатой: красивые обои, хрустальная люстра, широкий кожаный диван, большой телевизор. Он никогда раньше не бывал в городских квартирах. У них в поселке была одна пятиэтажка, но и в ней ему не приходилось бывать. — И зачем людям ванна? — рассуждал он, раздеваясь и залазя в неё. — Можно же просто душ повесить, как у нас на этаже. Он долго и старательно мылся, боясь рассердить Лейлу Джафаровну. Причесываясь перед зеркалом небольшого ванного шкафчика, он заметил, что сверху лежит резиновая штука со шлангом, чем-то напоминающая грелку. Не придумав, что это такое могли выдумать городские, он, пожав плечами, вернулся в комнату, усевшись на краешек дивана.
Рома включил телевизор, бездумно щелкая по каналам. Часы, казалось, тянулись бесконечно. Близилось к 9, когда раздался неожиданный звонок в дверь, Рома думал, что Лейла откроет сама. — Может, соседи? — он одновременно ждал и страшился ее прихода. На пороге стояла начальница, недовольно поджавшая полные губы. — Я уж думала, ты опять струхнул и сбежал домой, давай, раздевай меня, — Рома снял тяжелую шубу. Крепокозадая бабенка уселась на мягкое красное сиденье обувницы. — Сапоги тоже, — протянула она достаточно худую для ее комплекции ножку. Рома повиновался, расстегивая длинную молнию. Когда он занялся вторым сапогом, сидя перед ней на корточках, та начала разутой ступней гладить ему пах, а потом и вовсе закинула ногу ему на плечо, наслаждаясь своей властью.
