Я встал раком и нагнул голову к туфле. Подвал был грязным и она покрылась слоем пыли. Я прошелся языком по ней.
Лора гладила меня хлыстом по спине, потом провела им между ягодицами:
- Я знаю, ты любишь ебаться в попу, раб.
- Да, Госпожа. - Конечно же, знала. Она сама продала нам с Ольгой страпон.
- Здесь ты этого не получишь. Но определенно твоя жопа сегодня будет гореть от боли.
Когда я закончил вылизывать вторую туфлю, Лора ей оттолкнула мое лицо.
- Достаточно! Дай-ка я посмотрю как ты старался, раб... Нет, вот еще осталось. - Кончик хлыста указал на туфельке пятнышко, не затронутое моим языком. - Быстро вылизать!
Я немедленно исправил свою оплошность.
- Теперь ты заслужил ошейник раба. - Лора сняла его со стены и застегнула на моей шее также, как я застегиваю ремень на джинсах. Ошейник был широким из толстой жесткой кожи с кольцом для поводка. Лора посадила меня на него.
- Ползи на корячках за мной, раб! - Мне было больно от того, что битая кирпичная крошка впивается в мои колени и ладони. Они почернели от грязи.
- Что так медленно, раб? - Лора натянула цепь поводка. - Не заставляй меня ждать!
Ее хлыст опустился на мою попу резким щелчком. Я вздрогнул и пополз быстрее.
- Этот вонючий сортир, раб, будет тебе сниться в твоих кошмарных рабских снах до конца твоей жалкой рабской жизни. - Лора за цепь тянула меня на небольшой участок уложенного кафелем пола, где были установлены унитаз и что-то вроде биде. - Тут ты будешь опущен мною на его зловонное дно и останешся там копошиться в фекальной жиже навсегда.
Лора размотала резиновый шланг.
- Думаешь, это обычная клизма, к которым тебя приучила твоя грязная девка? Ошибаешся. Это нечто особенное, раб.
Я испугался, что Лора вкачает в меня с ведро воды, но полученная порция оказалась вполне приемлимой. Бывало Ольга вливала в меня и поболее. Однако дальше вместо того, чтобы усадить меня на унитаз, Лора вставила мне в анус анальную пробку.
- Держи ее крепче, раб. Если она вылетит и ты обосрешся, то будешь слизывать свое говно с пола... Ты ведь не хочешь слизывать свое говно?
- Нет, не хочу, Госпожа. - Я покрепче обжал пробку анусом.
- А мне насрать что ты хочешь или не хочешь! - Лора сильно дернула за поводок так, что меня придушил мой ошейник. - Сейчас ты слижешь мое говно, раб. Твой язык станет туалетной бумагой.
В принципе, я бы мог встать, вырваться и убежать, но не сделал это. Отвращение переполняло меня как и обреченная необходимость пройти через такое позорное унижение.
Лора подтянула вверх кожанную юбку, приспустила трусики и присела над унитазом, но не села на него.
- Смотри, раб, как я испражняюсь тем, что ты сейчас будешь есть.
Я стоял перед ней на коленях и видел как из нее появляются, медленно выползают и падают вниз, булькая в унитазе, коричневые колбаски.
Когда Лора закончила какать, она встала, повернулась ко мне попой и нагнулась вперед.
- Приступай! - приказала она. - Я потом в зеркальце посмотрю, если что-нибудь останется, я с тебя шкуру спущу! Я не шучу, раб, вон на стенке висят ножи для свежевания.
Я раздвинул ей ягодицы и просунул туда язык. Я хотел, чтобы анус Лоры сверкал чистотой. Кала оказалось совсем немного и в его вкусе не было ничего необычного.
Закончив подтирать лорин зад языком, я получил новое приказание:
- Ты поел моего говна, раб, а теперь выблюй его!
Я склонился над унитазом, надавил рукой на живот и попробовал горлом вызвать рвотный рефлекс. Ничего не получилось - мой желудок был пуст.
- Засунь себе два пальца в рот, раб!
Я хотел их обмыть водой из унитаза, но Госпожа запретила:
- Нет, пусть будут грязными. Суй их себе в рот!
Я заглотил в горло указательный и средний пальцы с черными полосками под ногтями и стал давить ими на основание языка. Обычно это помогало, но не сейчас.
- Не выходит? - притворно-сочуственно поинтересовалась Лора. - Тогда оближи унитаз, раб!
Он был старым с потеками ржавой воды, отложениями извести и какими-то засохшими коричневыми каплями. Видя мою нерешительнось, Лора сама засунула в него мою голову. Мне ничего не оставалось как начать лизать. К горлу подступили рвотные массы и я почувствовал их специфический вкус, но проглотил обратно.
Чтобы сильнее побудить меня к рвоте, Лора зажала большим пальцем ноздрю и высморкалась другой.
- Слижи это.
Я замер, но получил жесткий удар хлыстом и принялся подбирать языком зеленую слизь с кафельной плитки. И тут меня вырвало. Желудочный спазм исторгал из меня содержимое все снова и снова.
- Я приказала тебе блевать в унитаз, а не на пол! - Госпожа придавила меня хлыстом за шею к полу. - Немедленно собери все это!
Я слизывал собственные рвотные массы и глотал их, но тут же выблевывал обратно. Какой-то замкнутый круг. Так продолжалось пока я совсем не выбился из сил с лицом, перемазанным рвотой.
- Тебе требуется собраться с силами, раб.
Я был заключен в колодки. Это были две доски с четыремя вырезанными полуокружностями по бокам каждой. Когда их ставили ребром одну на другую получались четыре округлых отверстия - по краям более широкие для ног и между ними более узкие для рук.
Лора поставила меня раком, раздвинула пошире мои ноги и установила их лодыжки в выемках нижней доски. Между ними она вытянула назад мои руки и тоже сделала с запястьями. Сверху прижала второй доской и киянкой вбила между ними деревянный клин, чтобы доски не расходились. Таким образом, я грудью лежал на грязном полу, мои ноги и руки были скованы позади, а сверху над ними торчала моя попа.
- Идеальная позиция, - Лора была удовлетворена своей работой. - Пойду отдохну перед поркой.
Позже я узнал, что в перерывах она ходила маструбировать.
Лора вышла. Дверь за ней закрылась, со скрипом провернулся ключ в ржавом замке.
Свет погас и я остался один в темноте. Я прислушался. В ней было какое-то едва уловимое движение, еле слышимый шорох. Это страшные твари из давно забытых детских сказок... К черту сказки, это крысы! Я представил, что когда Лора вернется, то увидит меня всего обглоданного до костей.
- Лора! - протяжно позвал я насколько позволила сила моего голоса. - Лора!
Сейчас она была для меня единственным человеком на Земле.
"...если тут устроить гестапо, то крики от пыток никто не услышит," - вспомнил я ее слова. Крысы будут меня жрать заживо, а я буду орать и этого никто не услышит.
Человеческий организм мобилизуется при панической атаке, многократно увеличивая свои силы. Я рванулся как рвется зверь из капкана, оставляя в нем свою лапу чтобы выжить самому. Хрустнули мои запястья и лодыжки, вывернулись в них суставы и порвались сухожилия. Передо мной встало красное солнце боли.
Но колодки выдержали. Я обессиленный лежал лицом в грязи, на мое вспотевшее тело охотно прилипала поднятая пыль.
Но в этом склепе я осознал, что ни разрыв с девушкой, ни проблемы в бизнесе, ни даже вылизывание говна из попы своей Госпожи, все это не самое страшное. Самое страшное - это беспомощность. Когда не можешь сам затянуться сигаретой или самостоятельно сходить в туалет, испражняясь под себя.
Прямо как я сейчас. От натуги анальная пробка выскочила из меня и я обосрался. От бессилия мне не оставалось ничего, кроме как заплакать.
Шорохи крыс куда-то исчезли. Было лишь слышно, как капает по стенам вода. Вдруг мне так сильно захотелось пить. Скорее бы пришла Лора. Пусть она высечет меня как сидорову козу, но лишь бы не быть одному в этой пустоте соляной шахты.
Мне кажется, прошла целая вечность, в которой я грезил или впадал в беспамятство, прежде чем зажегся свет. Я так привык к миру темноты, что сразу не понял что это такое.
- Фу! - Лора унюхала, что со мной случилось. - Вот теперь ты готов для наказания.
Я был согласен на все за то, что снова обрел зрение. Впрочем, мое согласие уже спросили и я подписался на бесправие.
- Скажи, раб, от чего ты плакал? От того, что обосрался или из-за страха?
- Не знаю.
- Ты забыл сказать "Госпожа". - Удар хлыста был самым сильным из тех, что ему предшествовали.
- Не знаю, Госпожа.
- Ответ неверный. - Еще сильнее получил мой зад.
- Из-за страха, из-за страха, Госпожа, - протороторил я, чтобы избежать нового удара.
- Вот это уже больше похоже на правду, - Лора не ударила меня на этот раз и я решил, что правдивыми ответами я избегу наказания, но не угадал.
Лора изогнула хлыст в руках.
- Я питаюсь твоим страхом, раб. А еще твоей болью и сейчас я собрираюсь ее покушать, - прошептала она таким сладким голосом, что у меня пошли мурашки. - Будешь считать удары вслух, раб. Собъешся - начнем занаво.
- Раз! - Лора хлестнула меня по спине и по ней прошла болезненная судорога.
- Два! - Я прикусил губу и почувствовал вкус крови.
- Три! - Я считал себя маловосприимчивым к боли, кроме зубной, разумеется. Пассивный анальный секс укрепил меня в этом мнении. Но как сильно я заблуждался!
- Четыре! - Я был уже не маловосприимчив и закричал. - Мне больно!
- Пять! - Болевой порог был превышен. - Нет, нет! Пожалуйста, больше не надо!
Глас вопиющего в пустыне. Я не знал, что это только начало и Лора разминается.
Она порола меня неспеша и размеренно, но очень сильно. Слишком сильно. А я был полностью обездвижен и не мог даже извиваться. После каждого удара я сжимался, зажмуривал глаза и втягивал голову в плечи, ожидая следующего. Каждый раз я надеялся, что этот станет последним, но за ним следовал еще один, и еще, и еще.
- Двадцать!
- А вот ты и ошибся, раб, девятнадцать, - с садистской интонацией сообщила Лора.
- Двадцать, двадцать, Госпожа, я считал!
- Мне лучше знать сколько. - Лора хлыстом рассекла воздух. - Что ж, начнем сначала.
- Нет, нет... Раз!
