- У этого мулата был нож. Я пропустил удар, - сообщил Михаэль, снимая футболку.
- Гады… больница далеко? - выругалась я, туго затягивая футболку вокруг раны.
- Увы… все больницы у нас расположены вне старого города. Наверное, стоит вызвать скорую, - мальчик набрал номер на мобильном и долго объяснял диспетчеру что-то по-датски.
- Ну что?
- Скоро приедут. Я подожду тут, а ты иди в отель. Тебя мать потеряет. Отель вон там через один квартал за углом. Недалеко и людно.
- Я тебя одного не оставлю, - шорты мальчика были все пропитаны кровью. Даже при ночном освещении было видно, что он побледнел.
- Не переживай. Я в порядке… - его глаза закатились и он чуть не упал с лавки, потеряв сознание.
Я вовремя его подхватила и уложила на лавку. Пульс был очень слабый. Мне хотелось кричать. Слезы сами безмолвно катились из моих глаз. Что делать? Как помочь? Надо поднять ноги, чтоб кровь прилила к сердцу и голове, вспомнила я, глазами ища, что можно подложить под ноги. О вот! У магазина стояла большая пустая коробка. Я на минуту оставила мальчика, вернулась с коробкой и подложила ее ему под ноги. У лавки стали собираться люди. "Я не говорю по-датски! Скорая едет!" - кричала я по-английски. Только не умирай. Господи, откуда вы взялись, подонки? Скорая приехала спустя еще пару минут.
Медики стали хлопотать вокруг, затем поставили систему и погрузили носилки в машину. "Он будет жить?" - спросила я врача, следуя за мальчиком в машину. "Да. Хоть рана и не глубокая, но большая. Много крови потерял" Это меня успокоило лишь немного. Мальчик все еще был без сознания. Я взяла его за похолодевшую руку и ехала молча не спуская с него глаз.
Наконец, скорая выключила сирену на подъезде к больнице. Михаэль открыл глаза и, увидев меня, улыбнулся и слегка пожал мою руку. Мои глаза были мокрые и красные, а нос забило соплями. Он увидел меня в таком состоянии. Скорая остановилась и его быстро увезли внутрь. Меня не пустили: я осталась сидеть на лавке у входа совершенно одна: не зная где я, как позвонить маме, что будет дальше. Михаэль стал за эти пару дней для меня лучом света. И этот луч, освещающий для меня этот огромный город, эту страну и мою жизнь сейчас погас. Я сидела и тихо плакала. Я не знаю, сколько прошло времени. Час? Два?
- Вас зовут Мэри? - раздался надо мной чей-то голос по-английски.
- Да.
- Разрешите представиться. Детектив Кнудсон, полиция Копенгагена. Михаэль попросил, чтоб я вас нашел.
- Как он? - даже в эти минуты он думает обо мне.
- Операция закончилась. Он сейчас в палате номер 217.
- Спасибо, - я хотела было побежать к мальчику.
- Погодите… позвольте мне задать вам несколько вопросов...- остановил меня полицейский
- Да, конечно
Я ответила на все вопросы, описала обстоятельства и нападавших.
- Спасибо за ваше время. Возможно нам потребуется с вами еще связаться. Ваше дело взято под особый контроль, потому что пострадавший - сын министра юстиции господина Хиккерупа. Вы не будете против? Вы остановились в Мэрриотт?
- Нет, конечно и да, в Мэрриотт. Будьте добры вы не могли бы позвонить моей маме и сказать, что со мной всё в порядке и я завтра утром приеду домой, - тут я вспомнила про маму, которая, наверняка, сошла с ума.
- Хорошо. Вы точно уверены, что хотите тут остаться? Я могу подождать, пока вы навестите своего друга и отвезти вас в гостиницу после.
- Нет, спасибо. Я останусь тут, - уверенно ответила я.
- Тогда… всего вам доброго.
- До свидания.
Я побежала в палату к Михаэлю. Мальчик лежал с прикрытыми глазами весь утыканный электродами и с капельницей в вене. В комнате раздавался писк всяких приборов и стоял полумрак. Я тихо села рядом и взяла его за руку. Он открыл глаза и на его лице появилась та обворожительная улыбка, от которой я теряла рассудок. В палату постучали, затем открылась дверь и на пороге показались мужчина и женщина. За ними в палату зашел огромный мужик в черном костюме.
- Михаэль… мальчик мой, - женщина подошла к кровати и поцеловала Михаэля в лоб.
- Знакомьтесь. Это Мэри - моя девушка. А это мои мама Ева и папа Ник, - представил нас мальчик. Женщина обняла меня, а мужчина пожал руку и представился Ник Хиккеруп.
- Как тебя угораздило, дружище? - отец потрепал сына по волосам.
- Он заступился за меня… - ответила я за мальчика и по моим щекам невольно вновь побежали слезы.
- Молодец! Эта девочка стоит того, - подбодрил сына отец, а затем продолжил, обращаясь к жене, - Ева, с Михаэлем, как мы убедились, всё в порядке. Пожалуй нам стоит оставить детей вдвоем. Спокойной ночи, ребята.
- Спокойной ночи, ребята, - повторила мать, следуя за отцом.
- Томас, оставайся на ночь за дверью, пока полиция не разберется что к чему… Мы поедем домой со Стивенсоном.
- Хорошо, господин Хиккеруп.
- Отец переживает не является ли это нападение звеном цепочки угроз от правых радикалов. Поэтому ходит сейчас с охраной. У нас в Дании обычно чиновники не сопровождаются охраной, - пояснил мальчик.
- Не знала, что твой отец такой крутой. Ты сам скромный.
- Так то отец крутой, а не я.
- Нет. Это ты у меня самый крутой, - я прильнула к сухим губам мальчика и мы стали долго целоваться.
- Я хочу тебя… - сказал мальчик, разомкнув губы.
- Как? Ты же после операции.
- Ну мне же живот порезали, а не там. Там все впорядке, - Михаэль свободной от капельницы рукой откинул одеяло, и моим глазам представились заклеенный бинтами живот и возбужденный пенис.
- Ого! А у тебя презик остался?
- Упс… нет. Они забрали одежду. Давай попросим медсестру принести шорты… презики остались в кармане.
- Не стOит. Плевать на презик, - ответила я ибо не могла больше терпеть: моя вагина была уже готова принять долгожданного гостя.
Я скинула обувь, влезла на высокую медицинскую кровать, села верхом на мальчика и стала скользить клитором вдоль его вытянутого вдоль живота члена от головки до самых яичек, смазывая своими выделениями. Мальчик балдел. Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо: "С Днём рождения, любимый!", затем без помощи рук насаживаюсь на его упругую нежную штуковину и начинаю ее проглатывать внутрь. Совсем иные ощущения, чем в презервативе. Так в тысячу раз круче… Эх… я хотела растянуть удовольствие, но оргазм уже пришёл. Бедняга, малыш: он же сам не может догнать меня, ему больно. Я начинаю быстро но очень плавно скакать вдоль ствола, одновременно сокращая мышцы вагины. О, да! Теперь я чувствую его сокращения. Он стреляет прямо внутрь. Как хорошо. Мысленно я отсчитываю дни от последних месячных: слава богу - нулевая вероятность. Я выпускаю его из себя, тихо ложусь рядом и, чувствуя, как засопел мой мальчик, крепко засыпаю сама.
- Алло! - мы проснулись от звонка на мобильный Михаэля. Он долго с кем-то говорил по-датски пока, наконец, не положил трубку.
- Кто это?
- Звонил отец и сказал, что нашли этих троих. Сейчас мне принесут одежду и повезут на опознание.
- Как так быстро тебя отпустят из больницы?
- Отец сказал, что со слов доктора, я могу спокойно закончить лечение дома.
- Ура! - воскликнула я за секунду, как в дверь постучали. Я успела выпрыгнуть из кровати и стала обуваться, когда дверь приоткрылась и на пороге появился тот здоровенный охранник с охапкой вещей и обувью, которого отец Михаэля назвал Томасом
- Одевайтесь, господин Хиккеруп-юниор, - вежливо предложил он, вытаскивая из вены мальчика капельницу и заклеивая ее пластырем.
- Спасибо, Томас. Мы сейчас выйдем, - ответил мой друг, отщелкивая электроды ЭКГ со своей груди. Затем, подождав пока мужчина выйдет, стал медленно одеваться слегка морщась от боли. В комнате громко пищала звуковая сигнализация от потери контакта техники с телом пациента.
Через минуту передо мной стоял настоящий джентльмен в элегантном костюме. Таким я моего мальчика еще не видела. То, как легко он себя чувствовал в костюме и то, как костюм гармонично на нем сидел, говорило о том, что ему это вполне привычно. Охранник проводил нас до машины. В полицейском участке мы опознали нападавших и машина теперь везла нас ко мне в гостиницу. Мать встретила нас со слезами и, на мое удивление и, в то же время, на мою радость, первой кинулась не ко мне, а к Михаэлю, чтобы по-матерински обнять и расцеловать его.
- Спасибо, что защитил мою девочку, Михаэль. Мне полицейский все рассказал, - мать не могла сдерживать слезы, а мальчик смутился.
- Прости, мама. Я не знала как дозвониться до тебя… - начала было оправдываться я.
- Я всё знаю и понимаю. Не переживай. Я уже позвонила отцу. Он разберется
- Мама, у Михаэля сегодня день рождения. Можно я пойду к нему в гости?
- Конечно. С Днём рождения, Михаэль, - мать вновь обняла мальчика.
Эпилог
Вот такие случились со мной приключения в Копенгагене. Я осталась в стране по окончания командировки матери после того, как отец решил убедиться в безопасности моей и Михаэля. Как я узнала позже, он умудрился как-то нелегально частным самолетом выкрасть тех трех подонков из тюрьмы еще до суда и привезти их в Россию. Как он сказал: "На надежность европейского правосудия нет надежды". О их судьбе мне больше ничего не известно. Родители Михаэля любезно предложили мне остановиться в их доме до окончания школы, выделив отдельную комнату в доме. Не стоит упоминать, что большую часть времени я проводила в комнате моего возлюбленного. Мы говорили, что он учит меня датскому. Мы не врали, потому что, мы уговорились говорить только на датском во время занятий сексом. Надо ли упоминать, что датским я владею теперь в совершенстве? Лучшего подарка, чем быть рядом с Михаэлем мне не надо было. Мы с ним дружили и регулярно занимались безопасным сексом все четыре года старшей школы и это, как вам ни покажется странно, не мешало нашей успеваемости в школе. Окончив школу с отличием мы вместе поступили на медицинский факультет в лучший вуз страны - университет Копенгагена. Поженились на втором курсе. Тогда же решили отселиться от его родителей.
