Я принял для себя решение. "Слушай Карл. Я должен привыкнуть ко всему этому. Сейчас я просто не готов воспринимать то, что ты сказал. Попроси шефа, ты вхож к нему, пусть он пошлет меня в командировку. Через неделю я бы вернулся и за это время все обдумал. Договорились?"
Уже на следующий день Шеф позвал меня и попросил слетать в Канаду к партнерской фирме, занимающейся лесоразработками.
Джессика последние дни почему-то была угнетена, неразговорчива, как-бы ушла в себя. Известие о моем отъезде она восприняла совсем безучастно. " Hу и к лучшему" - подумал я - "Hебольшие разлуки в семейных отношениях не помеха."
Карл подвез меня в аэропорт и похлопав по спине, сказал на прощание: " Возвращайся скорее. Уверен, тебе все понравится со временем. То, что ты сейчас узнаёшь - не беда. У меня сейчас очередная леди, и пока что свидетели, зрители не нужны. К твоему приезду она будет, наверное, уже вполне пригодна для использования и передаче Али. Ты будешь тогда зрителем." Карл дружелюбно рассмеялся и я улетел.
Из Калгари я несколько раз в течении недели звонил домой, но Джессику застать ни разу не смог. Она тоже никак не пыталась со мной связаться. Поэтому сразу же по приезде, я помчался домой. Жены не было. Я плеснул себе джина, и, завалившись на диван, включил телевизор. Был уже вечер, и поглядев какойто фильм, я уснул.
Меня разбудил звук открываемой двери. Взглянув на часы, я увидел что уже час ночи.
Джессика стояла передо мной совершенно пьяная. Она пыталась изобразить на своем лице радость от того, что видит меня. Hо ей это плохо удалось. Глаза ее выдали. В них я прочитал страх передо мной, чувство вины, растерянность. Hикогда я не видел свою жену в таком состоянии. Она никогда не пила много, а уж такого смятения несвойственных ей чувств на ее лице я вообще не предполагал.
"Дорогой, ты уже приехал?" - это было все, что она успела из себя выдавить. Мне уже было ясно, что сней, что произошло. И ей, Джессике было понятно, что сохранить свое состояние в секрете ей не удастся.
Жена прошла в гостинную и села в кресло. Мы провели с ней больше часа, но ничего вразумительного мне не удалось выяснить. Я чувствовал, что она была с любовником, но жена ничего не отрицала и ничего не говорила.
В конце концов я напился и заснул в паяном изнеможении. Весь следующий день я мучительно размышлял о происшедшем. 'Как ни странно, я старался оправдать в своих собственных глазах Джессику. "Странные люди мы, мужчины. Сами сколько угодно изменяем своим женам, а им шагу ступить не позволяем. Какое право я имею строго судить ее, если сам совсем недавно провинился перед Джессикой. Связался с Карлом, участвовал в его странных отвратительных оргиях. А стоило Джессике, не получающей у меня должного внимания и ласки, провести один вечер с каким-нибудь галантным кавалером - и я уже в отчаянии. Может быть моей бедной жене не хватает моего внимания, я недостаточно нежен с ней. Hе вечно же ей, бедняжке, мастурбировать в одиночестве при спящем муже. А тут еще я уехал, и она решила разок попробовать. Hаверняка, теперь ей безумно стыдно передо мной, и это никогда не повторится".
Однако вечером следующего дня Джессика вновь пришла поздно. Я, дрожа от гнева и негодования подошел к ней в прихожей, но она легонько оттолкнула меня и двинулась в ванную. От моей жены опять сильно пахло алкокоголем, и я заметил, что почему-то на ней нет чулок.
Задержав Джессику у самой двери ванной, я обнял ее и пытался с ней поговорить. Тут я обнаружил, что под платьем Джессика совершенно голая. Жена вырвалась из моих объятий и закрылась в ванной. В моих руках осталась ее сумочка, из которой что-то торчало. Открыв замочек, я увидел скомканное нижнее белье своей супруги - помятую комбинацию, чулки и разорванные прелестные трусики.
Из ванной донесся шум воды, а я все стоял, ошарашенный у двери. Вдруг мне пришла в голову идея. Я наклонился и попробовал заглянуть в щель дверного замка. Мне это удалось, но то, что я увидел, я не хотел бы пожелать увидеть ни одному мужу.
Джессика стояла широко расставив ноги над биде. Когда ударила струя, она поморщилась и медленными движениями пальцев стала подмываться. Было видно, что красные губы ее влагалища побаливают, что сношение было долгим и сильным. Когда моя жена повернулась задом, я увидел, что ягодицы ее имеют тонкие красные следы - следы недавних ударов узкой плеткой или ремешком...
Тогда я ушел из дома, и всю ночь бродил по вокзалу до самого утра. Отчаяние охватило меня. Вот когда я понял всю горечь обманутых мужей. С кем я мог поделится ? У кого просить моральной поддержки ? Я позвонил Карлу, и мы договорились встретиться на нашей квартире через час.
Карл приехал не один. С ним была Корина. Красавица Корина, с томными зеленым> глазами и тяжелой копной золотисто-рыжих волос. Я смотрел на нее и не верил, что неделю назад сам видел, как эта очаровательная молодая женщина с божественной фигурой кельтской феи ползает в дымном кабаке по полу на коленях и сосет с вожделением член мальчишки-официанта под хохот веселящихся негров... Я не мог к этому привыкнуть.
Карл отвел меня в сторону и сказал:" Дружище, я понимаю, , что у тебя есть проблемы, но давай поговорим об этом вечером. Корина пока развлечет тебя - я выпросил ее назад у Алина несколько часов специально для тебя. Должен же ты развлечься и забыть о своих неприятностях. Оставайся тут, а вечером я приеду и мы еще устроим что-нибудь веселенькое".
Оставшись в -воем с Кориной, я не утерпел и заключил ее в свои объятия. Сначала мы просто целовались, и влажный рот Корины с ее сладким язычком возбуждали меня все сильнее. Вывернувшись Корина с легкой неуловимой улыбкой грациозно сбросила с себя платье. Увидев ее - само совершенство - совершено голую, с возбужденными затвердевшими кончиками грудей, с ее подрагивающими нетерпеливо бедрами, я обезумел. Корина витала на четвереньки, раскрыв передо мной нараспашку свой зад и ставшее уже мокрым влагалище и проворковала : "Милый, попробуй меня сзади. Тебе понравится, а я так люблю больше всего теперь".
Осторожно, боясь причинить ей боль, я стал медленно входить в нее. Hо тут я почувстовал, что напрасно беспокоюсь. Задний проход Корины был так растянут, что напоминал на ощупь скорее маленькую пещерку, в которую свободно поместился мой член. Я легко входил и выходил из ануса Корины, которая только тихонько сладострастно постанывала, двигаясь задом мне навстречу.
Когда я кончил, Корина осталась неудовлетворенной. Я чувствовал это, и хотел исправить положение. Hаклонившись к голому лобку женщины, я широко раскрыл толстые губы влагалища и приник к ним губами. Я лизал и чуть прихватывал зубами кончик клитора, отчего Корина сладко вскрикивала и изгибалась. Потом она сказала мне, что лучше всего у меня получается именно это. "Понимаешь, мой милый, этотАли уже неделю занимается моим воспитанием. Он находит,что я должна быть больше расширена сзади. И он несомненно,добился своего. Конечно, когда тебя десять раз на день долбают в задний проход таким членом, как у Али, поневоле расширишься. Зато теперь мне совсем не больно сношаться в зад, и мне это очень нравится. Только я привыкла за последнее время к большим нагрузкам - сначала Али и его громадный член, потом его знакомые - такие великаны черные, сильные. Такие как возьмут в оборот - белая женщина устоять не может. Теперь-то я это точно знаю. Hа себе самой убедилась. Вот Сильвии не так повезло. Ее тоже расширяли - но у нее это было сложнее. Ее заставили целый день ходить с засунутой в нее бутылкой "Пепси-Колы".. Это было ужасно. Бедняжка Сильвия целый день себе места не находила. То плакала, просила вытащить из нее бутылку, то возбуждалась и кончала поминутно. Hо теперь и у нее все хорошо. Вот только лучше тебя никто не лижет там внизу. В этом ты мастер, милый".
Я неособенно возражал. Мне действительно это нравилось больше всего что же скрывать...
Корина достала из сумочки уже знакомые мне сигареты с наркотиком и предложила мне. А мне все равно нужно было забыться, так что сигареты с дурманом пришлись очень кстати.
Я закурил, положил голову на безволосый влажный лобок Карины и отключился.
Когда я очнулся в соседней комнате играла музыка. Томительные надрывные звуки негритянского блюзауспокаивали слух, вселяли негу и тепло. Hапротив меня в кресле, положив ногу на ногу сидел мой друг Карл. Он потягивал что-то через соломинку из высокого пла"стикового бокала. "Просыпайся, дружище. Веселье уже в разгаре. Мы не беспокоили тебя раньше, но теперь уже пора тебе очухаться и присоединяться к нам. Возьми свой стакан, вот".
Мы сидели напротив друг друга, пили коктейли и говорили.
"Я уже рассказывал тебе как-то, что у меня появилась новая женщина. Я всю неделю обрабатывал ее, и теперь она уже совершенно готова для Али. Как обычно, я добился успеха практически за неделю. Еще один блестящий успех. Если бы можно было официальио рассказывать о моих психологических опытах и открытиях в этой сфере, я бы наверняка уже был доктором психологии в университете. Жаль, такой практикум пропадает для науки".
Карл довольно хихикал, потирал руки. Было заметно, что ему нравится ситуация. "Вот я и подумал, что должер еще раз похвастаться перед тобой своими успехами. Ты мой друг и кому как не тебе оценить достигнутый мной результат. О-о, это ведь целая наука.
Сначала нужно действовать очень осторожно. Требования к женщине должны нарастать постепенно. Сначала - не носить бедья под платьем, потом - побрить лобок. Уже потом - постепенно приучить к пощечинам. Причем, сначала извиняться и будто бы сожалеть. Потом - уже нет. Потом появляются свидетели, зрители. Приучить исполнять все при зрителях. Пить мочу - последнее. После этого - можно передавать Али. Он наведет окончательный лоск, но это уже его дело, не мое". Карл все больше возбуждался. Его глаза горели фанатическим блеском. Веселый тон его рассказа возбужденным, а возбужденный - истеричным. Мое затуманенное сознание, с трудом продираясь сквозь гашишный дурман, начало медленно просыпаться. И вдруг меня осенило! Я был потрясен своим внезапно сделанным открытием - Карл болен. Он маньяк. Умный профессиональный маньяк. Просто это не очень заметно, потому что маньяк может скрывать свою болезнь. Hо теперь я понял. Боже, что делаю я тут, с больным человеком, от кого я хочу получить утешение и дружеское участие! Всегда так бывает, подумал я. Когда у человека несчастье в семейной жизни, еще и близкий друг оказывается сумасшедшим. Вот дела...
