— Бери и сама обдирай. Вспомни, как ты сучка меня свинопасом обзывала. Бойцом свинарника, издевалась надо мной Марина, вот и обдирай. — Витёк обиженно как ребёнок закусил губу и, смотрел на мать исподлобья.
Марина действительно называла старшего сына бойцом свинарника, но шутя, а он принял шутки мамы к сердцу.
— Прости меня сыночек, больше не буду тебя так называть. Ты у нас герой, метко стрелял и вообще мне твой член больше нравится чем член Кости. — Марина обняла старшего сына и приласкала, незаметно для него подмигнула мне глазом.
И этот придурок Витёк, моментально поплыл от её ласк, окрыленный словами мамы, что его член лучше ей нравится чем мой.
— Ну хорошо, так и быть, я возьмусь за его разделку. Не пропадать же добру, но только больше не обзывай меня Марина. — сказал матери Витёк, и та кивнула головой в знак того, что больше не будет его обзывать.
Но за его спиной, мама показала мне язык. Она играла с туповатым Витьком, как хотела.
— У нас в подсобном хозяйстве в части, бык был Султан. Так его пришлось из автомата стрелять на забой для солдатской столовой, до того он был здоров. Султан один раз даже с танком бодался, когда с коровника сбежал. Так вот, этот лось, гораздо больше того Султана, хотя в быке было пятьсот кило живого веса. А в этом лосяре все шестьсот, или даже семьсот килограмм будет. — сказал Витёк, и пнул сохатого ногой в бок.
Лось действительно был огромный, матерый самец с толстой шкурой, пробитой пистолетными пулями. Вот почему Марина не пристрелила лося сразу. Ему понадобилось принять в себя весь наш боекомплект, а это в общей сложности, автоматный рожок в тридцать патронов, чтобы упасть замертво в пяти метрах от нас. Все выпущенные пули из четырёх стволов попали в цель, об этом свидетельствовала туша зверя, пробитая словно решето. Да и промахнуться мимо такой махины было невозможно.
— Костя, дуй домой за веревками, топором и мешками под мясо. Да, и велосипед мамин возьми, на нём будем разделанного лося возить. — сказал мне Витёк, и я мигом помчался выполнять указ старшего брата.
Азарт от охоты на лося прошёл, уступив место страху. Я боялся, что нас кто-то застанет с убитым лосем и, нам припишут уголовную статью. Ведь то, что чем мы занимались, было самым настоящим браконьерством. По этому я и полетел стремглав к дому где мы жили, чтобы быстрее принести старшему брату, верёвки и топор. Витёк разделает лося, а мы уберем мясо и скроем следы преступления.
— Рюкзачок мой возьми сынок. — крикнула в догонку мне мама.
И я быстро сбегал домой и, приехал к ним назад уже на велосипеде, везя мешки, веревки и топор, рискуя сломать себе шею спускаясь на велике с бугра. Когда я вернулся к реке, мать с братом уже стругали небольшие колья из молодых берёзок в обилии росших рядом с рекой.
— Молодец сынок, быстро приехал. Нам каждая минута сейчас дорога. — сказала мне мама, оглядываясь вокруг.
Марина так же боялась, чтобы нас никто не заметил рядом с убитым лосем. Ведь в таком случае нашей троице могли впаять срок не только за браконьерство, но и за хранение и ношение огнестрельного оружия. Только Витёк был спокоен как удав, брат был в своей стихии и, приступил к разделке убитого нами зверя.
Топором Витёк заострил берёзовые колья, и вбил их четыре штуки по разным сторонам от лежавшего на земле лося. Потом к этим кольям брат привязал веревки, а их к ногам лося. И огромная туша зверя, оказалась распятой за передние и задние копыта.
— Мариша, дай мне свой нож. Посмотрим как он шкуру режет. — попросил Витёк у матери немецкий окопный нож и, взяв его у неё в руку, принялся мастерски свежевать огромного лося.
Нож был обоюдно заточен и блестел на солнце, круповской сталью, а по его кровостоку текла кровь животного. Я представил себе, что возможно этим самым ножом, немцы в войну резали наших солдат и, по нему так же как сейчас текла кровь убитых людей, и мне стало не по себе.
— Эх, отметить бы это дело, да жаль не чем. — сказала Марина, закуривая сигарету, когда через час Витёк разделал лося и от некогда грозного животного, осталась груда мяса и отрубленных ног.
Шкуру, голову и требуху, мы сложили в мешки и утопили в реке, положив туда для тяжести камней найденные возле моста. Осталось только перевозить разрубленные части сохатого в дом, а потом заняться сомом которого тоже нужно будет рубить топором на части, настолько он был огромным.
— Четыреста килограмм точно чистого мяса будет. Это я вам как спец говорю. — сказал Витёк, показывая на лежащие на траве части туши лося.
— А знаете, что парни, нам его не продать и девать некуда. Ночь мясо ещё полежит, а завтра начнёт тухнуть. Так, что без помощи нашей соседки со второго этажа, нам не обойтись. — произнесла мама, задумчиво смотря на гору дичи лежавшей перед ней на траве.
Марина мечтала подстрелить лося, но когда у неё оказалось почти полтонны мяса, встал вопрос куда его девать?
— Костя, сынок. На тебя одного надежда милый. Езжай на велосипеде к тёте Оксане, и пусть она приезжает сюда на машине и заберет часть мяса и рыбу. А это тебе ей подарок, чтобы она не подумала, что мы шутим. — сказала Марина, и отрезала от задней ноги туши лося, вырезку килограмма три, ложа её в свой рюкзачок.
Так вот для чего мама велела мне захватить её рюкзак из дома. Подумал я надевая мамин рюкзак на плечи.
— И, пусть она своей горилки с собой возьмёт. Выпить охота, сил нет. — сказала мне мама, поправляя лямки рюкзака у меня на плечах.
— Костян, моего " фашиста" бери, он прёт по дороге будь здоров. Только смотри у него тормоза херовые, осторожнее на спусках будь. — предложил мне старший брат, разрубая топором на части тушу лося, чтобы легче было возить его на мамином велосипеде в дом.
Рама у женского велика была изогнутой и, на ней можно было свободно везти мешок с мясом.
От Плетнёвки до нашего городка было пятьдесят километров и, их мне нужно было проехать во чтобы то не стало. Я не мог подвести маму и брата, к тому же мне очень хотелось увидеть тётю Оксану. После того как я познал женское тело в объятьях мамы Марины, у меня не было страха перед женщинами и, соседку со второго этажа я больше не боялся.
Если раньше она возбуждала меня показом своих трусов под юбкой, то теперь я прекрасно знал, что у неё там находится. Такие же дырки как у мамы Марины, разве что лобок у тёти Оксаны должен быть чёрным и расположение пизды возможно другое чем у моей матери.
Немецкий армейский велосипед времён ВОВ, действительно ехал быстрее чем мой " урал", найденный нами в домике возле церкви. Пять километров просёлочной дороги от Плетнёвки до асфальтированной трассы, я проехал примерно за полчаса. И выехав на асфальт, покатил в свой городок крутя педали с рюкзаком набитым лосятиной за спиной.
Время на часах у меня на руке, было четыре часа дня, и к месту назначения я планировал приехать часам к восьми не раньше. Но, и не проехав по трассе и трети пути, как меня нагнал грузовик, зелный бортовой " ЗИЛ". Он затормозил на обочине и, из кабины вылез дядя Саша, отец моего одноклассника Игоря.
— Костя, ты откуда едешь? Если домой, то бросай свой велик в кузов и садись в машину, подвезу, а то ты и к ночи на своём драндулете домой не попадешь. — сказал мне отец Игорька, и я с радостью перебросил через задний борт в кузов, немецкий велосипед и рюкзак. Из него текла кровь от мяса и лишнее внимание отца моего однокашника, мне было ни к чему.
— Да я рыбу с братом ловлю в окрестностях Плетнёвки, вот домой еду за продуктами и куревом. — соврал я дяде Саше, на его расспросы о том, от куда я еду на велосипеде.
До города мы доехали за час, и в пять вечера я уже входил в подъезд где жила тётя Оксана. Там была и наша квартира, в которой сейчас квартировали родственники соседки со второго этажа. В квартире где жила тётя Оксана, было весело и даже через дверь, слышалась музыка, стук стаканов и громкий пьяный смех. Я позвонил в дверной звонок держа кулаки, за то чтобы соседка была трезвой, а с пьяной какой толк. Она и машину вести не сможет, тем более в такую даль.
— Костя, ты из деревни, что ли приехал. Случилось что у вас там? А я к вам на днях собиралась. Продуктов привезти и сигарет. — на мой звонок вышла сама хозяйка квартиры, и на моё счастье соседка была только слегка поддатой, но не пьяной.
— Да случилось тётя Оксана. Вот мама вам гостинец передала. И вам нужно срочно ехать в деревню. Там этого мяса ещё килограмм четыреста будет, если не больше, и рыба есть, много рыбы. — я открыл рюкзак и показал тёте Оксане лежавшее в нём мясо.
— Это лосятина, и её нужно срочно забирать из Плетнёвки иначе днём мясо протухнет. — сказал я женщине, и у неё округлились глаза при виде мяса и слове четыреста килограмм.
— А ты не врешь сынок что у вас там столько лосятины? — было спросила у меня тётя Оксана, и увидев ответ в моих искренних глазах, тут же засуетилась, одевая в прихожей курточку.
В женщине проснулся деловой инстинкт, она быстро смекнула какой навар будет с продажи четыреста килограмм мяса лучше любой говядины.
