- Сильно попало. Лучше обработать.
Она сбегала на кухню, принесла ватные тампоны и антисептик.
- Ай! – не удержавшись, снова воскликнул Миша, когда она склонилась над ним и начала аккуратно обрабатывать его рану.
- Прости, прости… - она нежно подула на его ссадину. - Ну потерпи чуть-чуть... Сильно болит? Извини, я не специально.
Миша не ответил.
Не отвлекаясь от оказания первой помощи пострадавшему, Катя скосила глаза вниз и увидела, как он заворожено смотрит на ее грудь, в этом положении весьма соблазнительно выглядывающую в разрезе халатика.
- Я знаю, что Катя моя эрогенная зона! – подпел Миша Чигракову из телика, слегка переделав текст.
Усмехнувшись от мысли о том, что чтобы ни происходило, в любой ситуации самец остается самцом, она, как ни в чем не бывало, продолжила осторожно обрабатывать ссадину, пока не почувствовала как Мишины ладони легли на ее бедра и скользнули вверх под халатик. И она была совсем не против такой компенсации причиненной ему боли и страдания…
Катя отключила экран ПДА.
Что ж, примерное направление и так было понятно, а там, на месте, разберемся, что и где. Оставался неясным только один вопрос: как скоро будет выброс.
Покопавшись в рюкзаке, нашла скотч, отрезала кусок и прилепила им флэшку на дно крышки термоса. Схрон специально для бармена, чтобы снова получить от него следующую порцию необходимой информации, если таковая ей потребуется.
Когда по прямой видимости до ворот Агропрома оставалась менее ста метров, неожиданно сработал датчик ПДА. Сообщение на экране предупреждало, что примерно через час начнется выброс и рекомендовало срочно найти поблизости безопасное убежище.
Новость была не из самых приятных, ибо Катя надеялась успеть сделать все, что хотела и вернуться в деревню еще сегодня до вечера. Оставаться с ночевкой на территории Агропрома, да еще и искать здесь убежище, чтобы переждать выброс – сомнительное удовольствие.
Но выбирать, как говорится, не приходилось. А тут еще как назло появились ощущения начинающихся критических дней. Беда не приходит одна. Хуже выброса в зоне – это лишь критические дни в максимально не комфортных для этого условиях.
Придется ускориться. А спешка в зоне чревата повышенными рисками, это каждый новичок знает.
До главного входа с проходной она дойти никак не успевала. Ближайшим был вход в подвал с торца здания. В данных условиях, в преддверии ожидаемого выброса, это будет лучшее место, чтобы его переждать.
Таймер ПДА показывал, что до начала оставалось уже минут 15 и небо над головой уже начало быстро темнеть. Пришлось включить налобный фонарик.
В свете фонарика, это подвальное помещение выглядело более-менее уютно, и Катя решила остановиться и переждать выброс здесь. Один вход, окон нет, а главное сухо и нет никаких аномалий. Две толстые трубы то ли вентиляции, то ли теплотрассы. Несколько ящиков, на которых можно расположиться. Хочешь сиди, хочешь приляг. Дверь разве что без запоров и замков, но это ничего, чуть позже подопру чем-нибудь – решила она. Сейчас главное было поскорей решить более важный вопрос, а то белье уже, кажется, начало существенно намокать.
Быстро стащив с себя комбез, она посмотрела вниз и расстроилась. Так и есть, спереди на трусах расплывалось кроваво-красное пятно. Блин!! Сейчас и не застирать никак. Высохнет, потом фиг отстираешь. Оглядела штанины комбеза. Ну, хоть здесь не успело протечь и испачкать. Стащила с себя испачканные трусы и наклонилась над рюкзаком в поисках запасного чистого белья и упаковки с прокладками.
- Так-так-так! – вдруг раздалось за спиной со стороны входа.
Катя вскрикнула от неожиданности и, обернувшись, присела, стараясь рюкзаком прикрыть свою обнаженность ниже пояса.
- Вечер в хату, хозяйка!
В дверном проеме стоял человек. Позади него маячила еще одна фигура.
– Мы зайдем на огонек?
Это были те двое из бара.
Катя непроизвольно оглянулась на лежавший в стороне автомат и комбез с пистолетом в кобуре. Луч налобного фонарика предательски продублировал ее взгляд.
Сталкер в «Заре» предупреждающе поцыкал языком и для убедительности повел в ее сторону стволом винтореза.
- Не надо, Киса. Это снова будет не очень вежливо с твоей стороны.
Второй молча вышел из-за его спины и присел на один из ящиков рядом с ее одеждой и оружием.
Первый, не опуская оружия, подошел к ней ближе и присел рядом с ней на корточки.
- Ну что, будем знакомы, Киса. Я Каляба, это Шнырь. Кореш мой. Мы тут выброс пересидим? Составим тебе компанию.
Катя продолжала сидеть, вцепившись обеими руками в рюкзак и пытаясь хотя немного прикрыться им.
Каляба медленно протянул руку, тоже взялся за ее рюкзак, коротким резким движением вырвал его из вдруг безвольно ослабших Катиных рук.
- Да, ладно, Киса. Ты не бойся. Мы с плохими девочками себя хорошо ведем. Пойдем, посидим.
Он нежно провел ладонью по ее плечу и слегка подтолкнул в направлении ящиков.
Чтобы не упасть, Катя вынуждена была встать в полный рост. Она сделала два шага к ящику, где лежал ее комбез, но второй, Шнырь, переложил его с другой от себя стороны.
- Да перестань, Киса, все равно сейчас ближе знакомиться будем. Ни к чему он тебе. У нас теплая компания.
Он приглашающе похлопал ладонью себе по коленкам.
– Иди сюда. Присаживайся.
Катя стояла неподвижно, не двигаясь.
Подошедший сзади, Каляба положил руку на ее попу и погладил ладонью по ягодицам. Пальцы скользнули между ног.
- Ни хера себе она потекла! – раздался его удивленный возглас, который вдруг сменился на возглас отвращения – Фу, бля! Да у нее месячные!
Брезгливым движением он вытер окровавленные пальцы об ее майку на спине.
- Кровища! – усмехнулся Шнырь. – Ты шо, братан, крови боишься?
- Да причем здесь это. Кровососов же набежит! Он ж как акулы – запах крови за километр чуют.
- Щас выброс будет. Ни одна тварь носа из своей норы не высунет. Единственный опасный зверь здесь это вот этот Простосос! - Шнырь кивнул на Катю. – Ну так мы этого Простососа быстро приручим.
- Хули встала, овца! Шевелись, давай!
Резкий толчок в спину чуть не лишил Катю равновесия, и она, чтобы не упасть, вынуждена была сделать пару шагов, оказавшись рядом со Шнырем. И рядом с ее автоматом. Похоже, это был ее шанс. Прыгнув вперед, она практически свалилась на Шныря и успела схватить рукоять АКСу, но тут в голове резко потемнело и в она словно провалилась в бездну небытия.
Когда сознание снова вернулось, Катя почувствовала, что висит, а еще ощутила дикую ноющую боль во всем теле. От боли в районе затылка голова просто раскалывалась. От чего это? Из-за выброса? Из-за месячных? Из-за того, что ее ударили по голове сзади? Или от всего этого вместе?
Болел рот, заткнутый какой-то тряпкой и туго завязанный веревкой, больно впивающейся в уголки рта.
Болели вывернутые назад и привязанные к вентиляционным трубам руки, на которых она фактически висела.
Болели ноги, особенно в районе коленей от узлов грубой веревки, которая растягивала их в стороны и вверх. Из-за чего она чувствовала себя распластанной на трубах и вывернутой наизнанку лягушкой.
И болело, даже нет, полыхало огнем, между ног, внизу живота.
- Смотри-ка, очухалась! – усмехнулся Калямба, облизывая ложку и отставляя в сторону банку с тушенкой.
Стоящий рядом с ней со спущенными штанами Шнырь старательно обтирал окровавленной тряпкой, которая раньше была ее майкой, свой член и живот.
- Всего извозюкала, сука! – пробурчал он, сплевывая на тряпку и снова оттирая следы крови со внутренней стороны бедер.
- Да на, возьми, шо ты мучаешься! – Калямба протянул ему Катину бутылку с водой, что была в ее рюкзаке.
- Еще будешь? – спросил Шнырь, забрав бутылку, и, путаясь в спущенных штанах, отступил в сторону.
- Конечно! – Калямба похотливо улыбнулся и потянулся как довольный кот на солнышке. – Времени полно. Не пропадать же такому добру! Верно, Киса? Когда еще такое обломится.
Он встал и подошел к Кате. Только сейчас она заметила, что был он уже без штанов.
- Заскучала, милая? Щас я, погоди. Сейчас поинтереснее будет. А то висишь тут как бревно. Никакого удовольствия.
Правой рукой он надрачивал свой член, а левой начал мять ее грудь.
- Сиськи!.. Обожаю сиськи!
Грубые пальцы схватили сосок и, оттянув, вывернули вбок. От боли Катя заскулила сквозь повязку.
- Вот! Другое дело! – одобрительно кивнул головой Калямба. - Люблю, когда девушка отзвычивая!..
Он больно пошлепал по другой груди. Потом опустил руку вниз, потрепал ее половые губы, каждое прикосновение к которым отдавалось новыми волнами тупой ноющей боли. Поднял руку вверх и посмотрел на испачканные в крови пальцы.
- Дай тряпку! – попросил он Шныря и тот бросил ему майку, которая из когда-то белой превратилась в грязно-розовую.
Вытерев об нее руки, Калямба тщательно протер ею у Кати между ног, а потом грубо, не особо церемонясь, затолкал пальцами эту тряпку ей во влагалище.
Катя снова застонала от полыхнувшей внизу живота острой огненной боли.
- Ничего-ничего – успокоил ее Калямба. – У нас тут конечно далеко до санитарной гигиены. Но из тебя течет как из ведра. Воды не хватит отмыться. Надо ж как- то устранить течь?
Он взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх, внимательно разглядывая.
- Хорошего простососа мы с тобой споймали, братуха. Я б ее в рот дал… Да стремно блядь!
- Ага! – хохотнул Шнырь. – Зубов бояться – в рот не давать!
