Его булочка, пахнущая потом и сдобным тестом, от прикосновений его рук тут же задышавшая часто, откинулась на спину, раскрываясь перед ним, подрагивая тяжелой мягкой грудью и животиком, готовая принимать его в себя снова и снова.
Он целует ее точечно, почти невесомо, распаляя ее и распаляясь сам. В шею. Сосочек. Другой сосочек. Животик. Курчавый лобок. Хитро глядя ей в глаза и улыбаясь этому. Палец легко скользнул по щелочке вверх и вниз. Кончик языка коснулся раскрытой раковины губок.
Как она вздрагивает от прикосновений его рук и губ...словно идеально настроенный музыкальный инструмент, предназначенный ему самой судьбой. Для пользования...Ахая и вздыхая...ерзая пятками согнутых ног по простыне...его женщина...его любовь...
Деликатно звякнул телефон входящей смс-кой...
- Кого нелёгкая. - Проворчал Медведь, и извиняясь, глянул на девушку. Конечно, послать бы мобильник к едрени матери, но в нынешнее неспокойное время это может быть что угодно. Медведь поднял телефон и открыл смс.
"Надеюсь, Мэри оценила вас по достоинству?"
Медведь багровеет, меняясь в лице. Какая же сука. Какого хрена она раз за разом лезет в их жизнь. Дима злится явно, и это заметно. Теперь он уже рывком разводит ноги Мэри, пристраивая там свое лицо, чтоб она не видела его глаз.
Ну, а Мэри особенно еще не заметила...шире развела полные сочные ляжки, открывая доступ к мокрой дырочке, прерывисто вздохнула, ерзая бедрами....
Он жадно, широко, по медвежьи вылизывает ее полные бедра, влажную щель, проникая туда языком. С яростью и ужасом понимая, что хотел бы так же вылизывать холодную, неприступную Шер.
Интересно, а какая она ТАМ? Мэри же уже стонет в полный голос, дрожа согнутыми коленками и потрясывая широкими мягкими бедрами в нетерпении, его девочка, ждущая, покорная и нежная, горячая как внутри, так и снаружи...мокрая, ароматная...
Он поднимается выше, какой то резковатый, растрепанный. Жадно хватается за грудь, лапая, сминая, сжимая. И резко, полностью вставляет свой каменный жезл в ее мокрую пещерку, которая жарко охватывает его, облепляет.
Мэри испуганно взвизгивает...в глазах мелькает тень паники...но...она покорно терпит, охая от боли на тонкой белой коже остаются пятна, которые позже нальются некрасивой синевой...Ей снова больно от резкого и грубого глубокого проникновения и она корчится, быть покорной - это настоящее призвание женщины, и она вытерпит ради удовольствия своего мужчины любую боль...
А у Медведя будто красная пелена перед глазами. Если первые два раза они занимались любовью, то теперь он ее именно трахает, и при этом не смотрит в глаза. Перед ним образ Шер - разложенная, покорная, побежденная им. Ей больно, она корчится, но Дима раз за разом вбивает ей кол.
Трахая Мэри - наказывает Шер, слышит ее стоны, ее неповторимый бархатный тембр, то тягучий, как мед - пока он замирает внутри нее, чувствуя нежность ее плоти, то томный, вздохами - когда раз за разом засаживает ей по яйца, заставляя прогибаться гибким сильным телом.
Шер же...словно чувствуя...ведьма...пальчики грубовато входят в липкое лоно, и она выгибается, стонет...
И кажется, что в комнате не запах Мэри, а тот тонкий, терпкий аромат Шер. Несколько резких грубых движений и Медведь выходит из Мэри, ставя ту в коленно-локтевую позицию. Так лучше, не видеть ее сейчас.
Тело Мэри податливо и послушно, вероятно, своей медузьей покорностью сейчас она его может и раздражает...Мэри раскорячивается поперек кровати, ее зад белеет аппетитно, лоснится меж раздвинутых ног в обрамлении рыжих кудряшек мокрая щель, отвисшие груди вмяты в постель...
Медведь решительно раздвинул эти белые, аппетитные, широкие полушария, открывая себе доступ. Кажется, Мэри понимает, что сейчас произойдет.
Девственный анус, сжатый словно в предчувствии. Мэри тонло заскулила, но попытки вырваться не сделала, тело напряглось только…
Он все же не совсем зверь. Дима потянулся к тумбочке у кровати, доставая тюбик смазки, и наспех смазывая круглую дырочку, туго проникая туда длинным и толстым указательным пальцем.
- Аааааай!!!!! - Жалобный крик...конечно, ей больно. Конечно, ей страшно...острая, режущая боль, да и...сам факт...самый грязный в ее представлении секс...как же так...а как же любовь...глазки налились слезами, но все так же стоит, всхлипнув.
Крик боли только раззадоривает Медведя. Конечно, он слышит не этот голос. Он слышит, как Шер умоляет, просит, как ей больно. Дима смазывает свое огромное достоинство и приставляет головку ко входу, нажимая, входя.
Мэри глухо хрипит, корчась от острой боли, и, не выдерживая, начинает кричать, уткнувшись мокрым красным лицом в подушку. Тело ее ходит ходуном в сильным грубых руках.
Так же билась бы и Шер в этих руках, когда Медведь входит глубже, распирая ее, заполняя, растягивая своей дубиной. Надо входить полностью, до самого основания.
Мэри просто вопит от боли, теперь уже пытаясь вырваться, потому что..это очень, ужасно больно...Он словно разрезает ее на части, Мэри даже уверена, что она сейчас истекает кровью, и надсадно воет в подушку...а он все глубже, уже невозможно, а он все глубже...
Шер же в это время предавалась тоже развлечениям...кончив один раз в ванной, она перебралась в постель и теперь в ее руках был не слишком толстый, подрагивающий в жужжании вибратор, который она, ловко изогнувшись, пристраивала туда, куда сейчас Дима имел сопротивляющуюся Мэри.
Войдя уже достаточно глубоко, Дима стал жестко, но пока не очень быстро двигаться, испытывая огромное наслаждение от того, как узко и туго он проходит. Он крепко держит Шер...то есть Мэри за задницу ,чтоб эта сучка и не думала соскочить.
В комнате Шер только свечи горят...дрожат маленькие огоньки...и сквозь марево горячего воздуха она видит того Диму, которого увидела первый раз тогда в комнате Мэри, расслабленного после душа, со стоячим каменным членом таких размеров, что внутри все сладко ноет...прям голыми руками бери его и делай с ним что хочешь...Шерри снова застонала, отбрасывая в сторону вибратор...она хочет мужского тепла, а не этот заменитель...потянулась к телефону, набрала Ворона. "Сейчас приеду" - тем хриплым, напряженным тоном, которому он никогда не отказывал.
Медведь же жестко проникает в Мэри, уже совсем не считаясь с ее болью, а только упиваясь ей, наслаждаясь покорным скулежом. Вот так, еще, еще. Он шлепает по восхитительной белой заднице, оставляя следы своих ладоней.
У Мэри больше сил нет кричать, хрипло тихо воет, каждый толчок члена внутри бросает тяжелое тело вперед - и утягивает потом назад, сминая и натирая уже красные груди.
Движения все быстрее, хриплые стоны Медведя все чаще, он уже сам тихо воет, звонче и сильнее шлепая задницу, которую так быстро долбит. Уже совсем скоро.
Она такая...узкая, горячая, сладкая для него...недоступная Шер, которую сейчас раздевает его враг, трогает, ласкает, гладит, мнет и целует.
Дольше Дима держаться не может. Он сотрясается своим исполинским телом и резко выстреливает, заполняя изнутри дырочку Мэри тягучей белой спермой. Кровавая пелена спала. Дима тяжело дышит, с ужасом понимая как больно сейчас Мэри. Он стал аккуратно из нее выходить.
Мэри тяжело застонала...неужели этот кошмар кончился...мокрая от слез подушка, истерзанное тело...это и есть любовь? Да, если ее мужчина так решил.
Он успокаивает ее, прижимает к себе, гладит. Кажется, ему стыдно.
Но Мэри не держит на него зла. И хорошо. Медведю было бы очень сложно объяснить свою внезапную вспышку жестокости. Он помазал любимой саднящее колечко, и эту ночь они впервые спали вместе. Ничего не могло нарушить их покой. Медведь уже стал засыпать, как вдруг услышал звонок в дверь.
Чертыхаясь, даже не одевшись, он только скользнул за пистолетом к тумбочке, и стараясь не будить Мэри - спустился вниз открывать. Кого там черт мог принести…
