— Чёрт! Мне нужно идти.
— Подожди, — сказала Ракель, и на её лице появилось серьёзное выражение.
На секунду ему показалось, что она собирается умолять его остаться, но потом она усмехнулась.
— Что ты собираешься рассказать обо мне своей девушке?
— Я… — начал он и понял, что не знает, как закончить предложение, потому что совсём не думал об этом. — Я собираюсь сказать… — снова заговорил он, но что он собирался отвечать?
Что он её сучка? Её игрушка? Её спермосборник? Что Ракель нравилось заставлять его делать глубокий заглот, глядя ей в лицо, когда он это делал? Что он глотал «крем-брюле» Ракель больше раз, чем мог сосчитать? Что теперь он считается уже частью его диеты? Что Ракель кончила ему на лицо в переполненном ночном клубе, а он носил её выстрелы как маску? Что за последние ночь и день Ракель лишила его анальной девственности? Что он не менее семи раз принимал анальный секс с Ракель и ни разу не был сверху? Что Ракель трахала его всухую, сзади, на спине, в душе и на простынях? Что она лежала на его спине, прижав его к себе ногами, и так сильно долбила его задницу, что он плакал и кончал? Что она заставляла его делать «из попки в рот» в ванной, и его от этого тошнило, потому что презерватив он до этого даже не надевали? Что даже после того, как парень улетел с острова, Ракель ждала, что он ещё вернётся, и что у неё не было намерения ни с чем порвать, а значит, даже если его девушка не порвёт с ним, ей придётся делить его с Ракель, у которой была полная и абсолютная монополия на его задницу? Что каждый раз, когда он проводил время с Ракель, был велик шанс, что она попытается оплодотворить либо его гланды, либо его толстую кишку? Что «посещение» Ракель означает, что член Ракель будет твёрдым, волосы — в беспорядке, она будет блестеть от пота, её огромные титьки будут вздыматься от усилий и спазмов удовольствия, а его рука будет скользкой от семени Ракель, а на губах или заднице будут остатки её спермы? Он не мог сказать ничего из этого. Не мог, так ведь?
— Я… скажу ей, что… мы теперь… друзья?..
Он ожидал, что Ракель рассердится, но она только рассмеялась, громко и искренне, и её грудь затряслась.
— Неправильный ответ! — ответила она, вызывая в нём то ещё напряжение.
***
Через несколько часов самолёт взлетел. Пассажиры, как обычно, дрожали от волнения, хотя все они, конечно, летели не в первый раз. Самолёт трясся и дребезжал, разгоняясь до взлётной скорости, а затем неуверенно поднялся в воздух. Взлётная полоса здесь была довольно короткой, а в новостях говорили, что надвигается ураган, что только усиливало общую атмосферу беспокойства. Однако он нервничал совсём по другой причине.
Парень посмотрел на ту, с кем ему предстояло сидеть рядом в течение всего полёта. Похоже, только она была не подвержена нависшему над ними облаку тревоги: девушка ярко улыбалась, демонстрируя свои зубы, один из которых был слишком подозрительно похож на клык. Он моргнул, всё ещё полагая, что случайно заснул, когда Ракель лежала на нём, и что это сон. Но когда он снова открыл глаза, Ракель всё ещё смотрела на него, а за её спиной виднелось окно самолёта, который вёз его домой. Он знал, что это невозможно: если Ракель в самолёте, а самолёт летит в Нью-Йорк, значит, он наглотался сильных галлюциногенов, или Вселенная — жестокое и неумолимое место, и/или Ракель в самолёте, который летит в Нью-Йорк. Он не помнил, чтобы облизывал жаб или ел что-нибудь из местной флоры и не был уверен в состоянии Вселенной, но то, что Ракель летела с ним в самолёте, не имело никакого смысла. Затем его мозг сделал ту самую штуку, когда вспоминает воспоминания (!), и внезапно всё приобрело смысл. Точнее, всё ещё не имело смысла, но причинно-следственная связь имелась.
— Неправильный ответ, — сказала девушка, а потом объяснила, что если он по-прежнему будет врать и обманывать, как маленький ребёнок (которого трахают в задницу), то ей придётся пойти с ним и играть роль сопровождающей. Он слабо запротестовал, громко и настойчиво (как будто громкость или мольбы о пощаде могут подействовать на Ракель), что она могла и просто позвонить ему заранее или сделать буквально что-нибудь ещё, но Ракель напомнила, что если он будет хорошо себя вести, то она *неразборчивое бормотание*, и на этом всё закончилось. Как ей удалось в последнюю минуту купить билет на самолёт, который должен был быть полон, и как она уже собрала вещи, он не знал, но был уверен, что это как-то связано с её злой демонической магией. Он снова моргнул, — Ракель всё ещё была там, а за её спиной простиралось открытое небо, и он знал, что если наклонится, то увидит, как остров быстро исчезает под ними за туманной дымкой, а вскоре и под низко нависшими облаками.
Ракель наклонилась ближе к нему и прошептала на ухо:
— Полёты меня заводят, — сказала та, а затем одарила его волчьей улыбкой. Конечно.
Он посмотрел вниз на её шорты и подтвердил её теорию. Он подумал, не отругает ли её стюардесса за то, что девушка пронесла в самолёт хот-дог.
— Говорят, мы пройдём через ураган. Ты не волнуешься?
— Ну да. Я боюсь грома… И могу обмочиться, — сказала она, ухмыляясь.
Он подумал: Ракель может найти способ буквально что угодно превратить в угрозу для него. Если девушка действительно обмочится, это привлечёт внимание к тому факту, что у неё есть член, и тогда все узнают, что его попутчица — великолепная трансуха. Ему стало интересно, какую школу для злобных демонических сучек посещала Ракель и закончила ли она её с отличием.
— Я здесь, всё будет хорошо, — ободряюще сказал он, и Ракель положила голову ему на плечо.
— Оу, спасибо. Может, ты мог бы… отвлечь меня?
Парень вздохнул.
— Я мог бы попросить у стюардессы карандаш, и мы могли бы поиграть в крестики-нолики на салфетке, — сказал он, и она хихикнула.
— Ты забавный, — сказала девушка, и он понял, что она не возражает попрепираться, лишь бы ей удалось вставить последнее… слово. — Но я подумала, что мы могли бы поиграть во что-нибудь более… захватывающее.
— В пятнашки?
— Я думала о чём-то ближе к карманному бильярду.
Она перенесла его руку к себе на колени и позволила ей там лечь.
— Прямо здесь?
— Ну… я не могу сейчас опустить её в твою «лузу». Но мы всё равно можем сыграть в игру, которая включает палочку и шарики, — невинно сказала девушка, хлопая ресницами, как чёртова Ники Минаж.
Парень огляделся. Они вдвоём находились в самом конце, в нише рядом с туалетами. Люди напротив них уже спали, а те, кто сидел прямо перед ними, смотрели фильм в наушниках. Они почти выровняли высоту, и стюардессы находились в другом конце самолёта. Одна из них наблюдала за ними, но никак не могла увидеть, что происходит у кого-то между ног сзади.
Он проводил пальцем вверх и вниз по выпуклости, которая, как он знал, была стоячим удивлением Ракель, но вдруг обхватил её по всёй длине. Ракель благодарно хмыкнула и слегка раздвинула ноги. Он старался смотреть естественно, прямо, но Ракель уставилась на него, её губы изогнулись в кошачьей улыбке.
— М-м-м-м, хороший мальчик…
Он утешил себя тем, что продвигается к своей цели, и убрал руку с заметной выпуклости. Большим и указательным пальцами парень поработал над её пуговицей и сумел расстегнуть писюн. Когда он это сделал, Ракель тихо затаила дыхание.
— Что вы делаете, мистер? — сказала она, изображая невинный девичий голос.
Он проигнорировал её укоризненный взгляд и плавно, осторожно потянул вниз её молнию. Ракель замолчала, и он понял, что она теперь настроена всерьёз.
— Осторожно, — сказала девушка, — я кусаюсь.
Он знал, что это правда. Парень сунул руку под её футболку и провёл ею по нижней части её живота. Девушка вздрогнула, и её игривое самодовольство вновь превратилось в похотливую, любовную серьёзность. Она тихо вздохнула и обхватила его руку, уткнувшись головой ему в подбородок.
— Спасибо, — сказала та в один из редких, по-настоящему невинных моментов.
Ему пришло в голову, что, хотя она была особенно напористой с ним, для неё было настоящей проблемой иметь такую очевидную эрекцию на публике, особенно в самолёте, полном людей, которые, вероятно, не знали о её… конституции.
Он провёл рукой по её телу… пока не добрался до основания. Девушка с нетерпением наблюдала за ним, а он продолжал проводить рукой по её хрену, пока не обхватил пальцами и не почувствовал, как она напряглась в его руке. Крайняя плоть девушки соскользнула, когда он начал движения, и она вздрогнула, а парень провёл пальцем по кончику. Девушка положила руку ему на бедро и прикусила губу. Её кожа была ещё сухой, но на кончике появилась влага, которую тот растёр вдоль «мачты», и крайняя плоть соскользнула сама собой. Она продолжала капать влагой, когда он двигался, и парень снова задался вопросом, почему это вызывает у него ухмылку. Ракель снова крепко вцепилась в его руку и даже провела по ней пальцами, но не сжимала её, как раньше, а позволила ему выбрать темп. Ему почти хотелось поменять руки, чтобы обхватить её член, притянуть к себе и подрочить, но это было бы безумием, а он был безумен. Кроме того, парень не был уверен, что сможет сделать это левой рукой. Хер Ракель быстро достигла полной длины и обхвата, но он знал, что тот достигает своей полной жёсткости только тогда, когда приближается к эякуляции. Парень сжал его, оставляя при этом руку на месте, и она вздохнула. Она выглядела так, словно была в экстазе, особенно когда парень начал стискивать и делать вращательные движения, и ему пришла в голову странная мысль: «Ей просто нравится, когда я прикасаюсь к её члену». Чтобы проверить свою теорию, он положил руку сверху на её хрен, опустив ту между её бёдер, и слегка погладил, словно гладил змею. Подтверждая его теорию, Ракель поцеловала его. Даже если бы он делал это до конца полёта, не вынимая руку из её трусов, у неё было бы для него больше поцелуев, и, возможно, в конце концов она «отблагодарила» бы его за это. Девушка покраснела, и парень задумался, знает ли она, о чем он думает. Он потерялся в мыслях, но потом просунул под её член пальцы и потянул назад, снова ухватившись за него. Хрен бешено вздрагивал, и Ракель покраснела, а её румянец приобрёл самостоятельное значение. Он подумал, что та собирается применить своё обычное «сделай это, парень-сучка», но её лицо говорило что-то вроде: «Просто прикоснись к нему. Прикоснись ко мне. Прошу». Как он мог отказаться?
