Батюшка Иван. Я настаиваю. Я беру на себя ответственность перед нашим Господом за ваши прегрешения. Как это устройство работает? А для чего эти кнопки?
Госпожа Посохова. Они регулируют интенсивность наслаждения. Увеличивают или уменьшают его!
Батюшка Иван. Наслаждение?… Сладострастие... Следовательно, грех. А как насчет того предмета в форме гриба с большой шляпкой?
Госпожа Посохова. Это всего лишь пробочка ... анальная пробка.
Батюшка Иван. Хорошо, я хочу увидеть грех во всём его ужасе.
Мадам опускает вниз и снимает свои элегантные жемчужно-серые кружевные трусики, подтягивает узкую юбку до бедер и, видимо сбитая с толку вопрошающим взглядом батюшки, вводит в свой анус пробку с большим аметистом на конце.
Батюшка Иван. Пресвятая Дева, закрой глаза! Господи Иисусе, помилуй эту душу, которая бежит в погибель! Неестественное удовольствие - смертный грех, моя девочка! Необходимое искупление должно быть соизмеримо с грехом. Что я могу сказать по поводу злодеяния, которое вы совершаете? Сколько раз в день вы играете с этими предметами?
Госпожа Посохова. Не могу точно сказать. Ночи длинные, мужу часто нужна няня, а уход за ним сопровождается таким шумом, такими сладострастными криками, что... Как спать в этих условиях?
Батюшка Иван недоволен. Он просит, чтобы градоначальница показала ему, как работают остальные игрушки, требует, чтобы каждый вибратор работал в нужном месте и с максимальной интенсивностью. Чтобы добиться нужного эффекта, он пальцами раздвигает влагалище градоначальницы и сам умело вводит в него фаллоимитатор.
Входит Арина с подносом, на котором чашки с чаем. Госпожа Посохова пользуется этим случаем, чтобы немедленно испробовать самый огромный фаллоимитатор в киске своей горничной. Батюшка Иван одновременно получил возможность пройтись руками по крепким девичьим ягодицам, на которые он уже давно положил глаз, вернее сказать, как только впервые переступил порог этого дома. Он смачивает слюной два пальца и вводит свою липкую слюну в дырочку между ягодиц Арины, поворачивая их вправо и влево, чтобы облегчить проникновение. Арина, которой пронзили оба её отверстия, стонет.
Батюшка Иван. Ей тоже необходимо исповедоваться мне. Но, пожалуй, не всем домочадцам в один день. Сегодня я насытился распутством, блудом и похотью. Что ж, выходки и похождения градоначальника известны всему городу, обсуждать этот вопрос сейчас нет никакого смысла. Я сделаю вам супружеское предписание. Сейчас я его напишу, чтобы ничего не забыть.
[Он медленно произносит вслух следующие предложения, пока пишет их.]
Во-первых, Градоначальник и его супруга совместно выплатят мне минимально возможную сумму в два миллиона рублей, целиком предназначенную для моей бедной паствы.
Во-вторых, перед вашим брачным ложем должен быть установлен портрет нашего Патриарха Алексия Второго размером не менее полутора метра на метр таким образом, чтобы он всегда был хорошо виден.
В-третьих, супруги будут обязаны выполнять супружеский долг утром и вечером после соответствующих, установленных канонами, молитв и, я настаиваю, естественным путем, без всяких бесовских причиндалов.
Наконец, они будут присылать мне свою служанку Арину каждые две субботы в месяц, пока мне это будет необходимо.
Полученное отпущение грехов Господь и Бог наш, Иисус Христос, по благодати и щедротам Своего человеколюбия, да простит тебе, чадо Аглая, все согрешения твои, и я, недостойный иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Сие Полученное Аглаей отпущение грехов действительно только при условии исполнения этих покаяний.
И напоследок, дорогая госпожа градоначальница. Что касается Арины… Она мне нужна для моего племянника Григория. В 32 года он только что покинул учёбу в духовной семинарии. Он мне заявил, что потерял Веру в Господа нашего. Как будто Вера была необходима для выполнения его работы священником! Короче говоря, он девственник, и к тому же такой дурень, что если мы его немного не подтолкнем, он останется таким на всю жизнь. И вы слишком хорошо знаете, госпожа градоначальница, что сексуальное расстройство ведет к величайшим порокам.
И вот кое-что ещё для вашей души. При приапизме градоначальника необходимо прибегнуть к изгнанию нечистой силы. Я убежден, что дьявол, живший в душе девушки, которую он когда то лишил невинности, заставил сатану проникнуть в глубины его, следовательно, болезненной плоти.
Так что, со всем уважением к вам, госпожа градоначальница, жду ваших банковских ассигнаций (безналичные переводы и банковские карты не принимаю) и, в следующую субботу, нежную Ариночку.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Утро следующего дня. Гостиная дома градоначальника. Антонина, ночная медсестра градоначальника, прикрыла наготу блузкой такой же длины, как чёрное платье Арины. Под почти прозрачной тканью блузки видны очень большие коричневые ареолы сосков, которые практически съедают её большую грудь. Арина сидит рядом с ней на диване лицом к зрителям. Обе девушки широко раздвигают ноги и бедра для удовольствия указанной публики.
Антонина. Если бы ты только знала, какие ночи я провожу с этим пациентом? Он никак не может натрахаться, даже если я прихожу его удовлетворять три раза в час. И он, словно обезумевший бес, настырно протыкает меня во все дыры, что может отыскать в моём теле и пистонит меня, как дикарь.
Арина. Что касается меня, то мне всё равно. Разве что только немного напрягает хозяйка. У неё всё время жар в одном месте. Чтобы понизить градус, она постоянно играет с моей задницей и всем остальным моим хозяйством, как будто я какая-то силиконовая кукла.
Антонина. А почему ты не уйдёшь от них?
Арина. Куда я пойду с больным отцом на шее? Градоначальница неплохо платит за моё лечение. А что касается того, что мне здесь отвели роль шлюхи, то, по крайней мере, кроме денег, я здесь ещё живу, мне не нужно платить за крышу над головой. А ты? Почему ты не бросишь эту болезненно возбуждённую парочку?
Антонина. У меня более серьезные причины. Они практически насильно заперли меня в этом доме. В своё время я помогла умереть одному похотливому старому пердуну-маразматику, за которым ухаживала днём и ночью. У градоначальника есть доказательства этого. Если я уйду или начну жаловаться, они пойдут и передадут все бумаги семье того старика, и тогда от тюрьмы мне не отвертеться.
Девушки начинают целоваться и ласкать друг друга, обнажая груди, покусывая соски и массируя бёдра. Они хором стонут. Их пальцы проскальзывают вдоль губок их кисок и возвращаются к лицу. Ароматные соки стекают с их рук и растекаются по губам и соскам грудей.
Антонина. Сделаем 69?
За исключением чулок и чепчиков служанок и медсестер, Арина и Антонина полностью обнажены. Они облизывают лепестки своих (не очень) тайных цветков и с удовольствием сосут клиторы, спрятанные губами кисок. Языки скользят между ягодицами, настолько глубоко, насколько это возможно. Сладострастные стоны сигнализируют о наступлении оргазма, но они не прекращаются на протяжении ещё пары минут. Госпожа градоначальница наблюдает за ними из угла сцены.
Госпожа Посохова. Ах, сучки, они развлекаются сами по себе и заставляют меня умирать от скуки.
Госпожа градоначальница подходит к девушкам, нежно гладит Антонину по спине и дружелюбно хлопает её по ягодицам. Бедра Арины заслуживают у неё более суровых ударов.
Госпожа Посохова. Дайте мне место между вами, мои милые лесбиянки, у меня есть кое-что, что мне хотелось бы попробовать вместе с вами.
Антонина ложится на спину. Госпожа градоначальница властно раздвигает ей бедра, и ставит один зажим, вроде крокодила на аккумулятор, на её клитор и ещё два на соски. Эти зажимы соединяются электрическими проводами с пультом, оснащенным несколькими рычагами. Градоначальница умело маневрирует ими. Живот Антонины, а затем и её бедра начинают неудержимо трястись. Антонина начинает громко стонать, мышцы её тела с головы до ног непроизвольно подёргиваются. Приближается оргазм, и градоначальница уменьшает напряжение тока. Антонина дышит спокойнее, но ненадолго. Градоначальница снова увеличивает интенсивность электрических импульсов, затем уменьшает, и тут же увеличивает, и каждый раз Антонина плачет и кричит чуть громче, то ли от боли, то ли от наслаждения. От чего - невозможно понять. Когда оргазм приближается, градоначальница нажимаетна красную кнопку, и из живота Антонины вырывается мощная струя мочи, которая увлажняет пол на расстоянии почти два метра от неё. Последний крик наслаждения и страсти. Оргазм со сквиртом медленно угасают, но Антонина по прежнему остается возбужденной. Малейшее прикосновение к её телу вызывает у неё непроизвольные конвульсии.
