Увидев кучу мяса, горец тут же бросил окурок на землю и зацокал языком от удивления, обходя прицеп с обратной стороны.
— Оленина, но документов на неё, сам понимаешь, у меня нет. Мне самой некогда её продавать, обратно в деревню сейчас уеду. Так что бери на реализацию, деньги пополам. Но доля моя мне нужна наличкой сразу! - предложила Нелли пузатому Ризвану, у которого при обилии отборного мяса лесной дичи загорелись глаза, а его усы, и без того торчащие в разные стороны, ощетинились, как у кота при виде сметаны.
— Да не вопрос, Нелли дорогая. Сейчас мы его подвесим, и я отдам тебе твою половину. - ответил моей матери Ризван загребая пятернёй женскую жопу, но увидев меня в машине, руку тут же одёрнул.
Хотя на мать я не был похож, больше на отца, но пузатый Ризван сразу догадался, что я сын Нелли и при мне постеснялся её лапать. А я, глядя на свою шлюху мать и на то как она спокойно даёт мять свою жопу чужому мужику, понял, что этот Ризван её ебёт и возможно Олю тоже, раз он за неё переживал.
Разгружать прицеп мне не пришлось - пожилой горец с моей матерью ушли в магазин, а из его дверей тут же выскочили два молодых парня, сыновья хозяина "Лаверны, " и не успел я выкурить сигарету, как горбоносые парни-южане перетаскали всё мясо из прицепа в подсобку магазина.
— Когда ждать следующую партию, Нелли? - спросил у моей матери Ризван выйдя с ней из магазина на улицу.
Пожилой кавказец слегка приобнимал Нелли за талию и смотрел в её глаза похотливым взглядом самца. А на ширинке его джинсов, образовался приличный бугор. И это явно была не складка рубашки, а нечто подобное тому, что распирала мои штаны.
Они стояли позади машины, но я, сидя на переднем сиденье наблюдал за ними в зеркало заднего вида. И у меня не осталось никаких сомнений в том, что хозяин "Лаверны" ебёт мою мать.
Потому как поговорив с минуту с Нелли о поставках мяса, Ризван наклонился к ней и зашептал что-то ей на ушко, в наглую тиская волосатой ладонью жопу под туго обтянутой юбкой. На что она захихикала, и дав возможность пожилому кавказцу помять свои пухлые ягодицы, выпирающие под тугой тканью джинсовой юбки, аналогично что-то прошептала ему на ухо, косясь на машину где я сидел. Видимо волшебные слова шептала моя мать, раз «молния» на ширинке Кавказца начала расползаться.
«Нелли, прошепчи и мне такое заклинание!» - сказал я мысленно.
Поговорив о чём-то с пузатым хозяином "Лаверны" ещё пару минут, Нелли отошла от него и вернулась за руль.
— Всё хорошо, Костя. У нас есть деньги и Ризван дал согласие торговать мясом и рыбой, которую мы добудем в деревне. Причём выручку будем делить пополам. - сказала мне мать пряча в бардачок стопку стотысячных купюр.
Она завела двигатель и тронув машину с места, выехала с территории рынка. Давя на газ, погнала «Ниву" на окраину города, где располагалась воинская часть. Следующей нашей обязанностью было поменять мясо, оставшееся в машине на две десятиместные армейские палатки.
— Не смотри так на меня, Костя? Я же тебе каялась - я шлюха и мне, да и Оле тоже, пришлось ложиться под Ризвана, его сыновей и ещё не под один десяток ебарей. А иначе они бы не дали нам торговать на рынке. - честно призналась мне мать, в ответ на мой укорительный взгляд на неё.
Мамка закурила сигарету и как ни в чём не бывало вела машину по центральной улице города.
— Да мне пофигу, мам. Я люблю тебя и Ольгу. Хочу быть с вами и не собираюсь вас ревновать. - ответил я матери, ладонью поглаживая ляжку родной женщины.
Нелли одобрительно стрельнула на меня взглядом своих наглых карих глаз и бросив окурок сигареты в открытое окно машины, переключая скорость сняла ладонь с рычага переключения передач и положила её мне на ширинку.
— Такова жизнь, сынок. Иначе нам не выбраться из нищеты. Я тебя люблю, а мои отношения с другими мужчинами, это чисто профессиональное, по работе. - мама ласково посмотрела на меня и помяла мне и без того стоявший колом член в штанах. – И такая работа гораздо лучше, чем у проституток. Тех ебут за гроши. А нам с сестрой твоей такая доля очень даже по душе!
Я только представил себе, как пузатый Ризван с сыновьями, садятся к Нелли с Олей в машину, и они впятером едут за город на природу жарить шашлыки. Где ебут мать и дочь по кругу и в "два смычка".
И я по-честному не винил мать за то, что она сама ложилась под кавказцев и, не рванную родами пизду своей дочери, позволила растянуть немалыми хуями, которые часто входили не по одному, а парами.
Тогда время было такое, добропорядочные жёны и матери шли на панель вместе с дочерьми, а их сыновья становились бандитами. Ну, а другие, как мой папаша, работали на заводе, не получая зарплаты месяцами и голодали.
— Давай домой заедем, Костя?! Время у нас ещё есть, пару часиков отдохнём, помоемся и поебёмся в спокойной обстановке. - предложила мне мать, когда мы обменяли оставшееся мясо на две больших десятиместных армейских палатки в воинской части у рыжего прапорщика с пропитым лицом.
Палатки эти выглядели, как новые, но очевидно были давно списаны ушлым военнослужащим в должности завхоза воинской части. Потому как он без торгов обменял их на всё мясо, лежавшее у нас в багажнике машины и в салоне, дав в придачу к палаткам, две маскировочных сетки, плюс на печки-буржуйки в том же количестве.
Втроём мы загрузили палатки в прицеп, положив сверху сетки и буржуйку, прикрыв их для надёжности тентом, края которого прицепили к специальным крючкам, шедших по краю прицепа.
— А вы разве не сдаёте жильё, мам? Ты же говорила, что вы с Олей будете сдавать квартиру, а сами станете жить у себя в магазине? - удивлённо переспросил я у матери, смотря на то как она сворачивает на улицу где стоял наш дом.
— Пока нет, сынок, не сдаём. Вроде дела у нас в магазине пошли неплохо и не было нужды сдавать квартиру. А теперь и подавно не будем сдавать. При таком раскладе мы сможем и кредит в банке выплачивать и жить у себя в квартире ни в чём не нуждаясь. - ответила мне мать, доставая одной рукой из бардачка пачку купюр крупных достоинств.
Мы подъехали к нашей пятиэтажке, а оставлять деньги в машине было неосмотрительно и опасно, учитывая огромное число безработных и голодных людей, ходящих по улице и проживающих в нашем доме.
— На, держи мясо, я кусок заранее взяла, хочу оленины попробовать. А я фляжку возьму, по глоточку шнапса под мясо выпьем, сынок. - сказала мать, подав мне пакет с олениной.
Нелли закрыла машину, и мы с ней вошли в подъезд. Идя впереди меня, мать поднималась по лестнице на второй этаж, где находилась наша квартира, а я ступая следом за ней и глядя на игру пухлых ягодиц Нелли под юбкой, вновь осознал, что снова засажу маме в попку. Мне действительно было по кайфу в неё ебать. Хотя и «чернобровую» мамину "девочку", льющую «сладкие слёзы», я обижать не хотел. Но в данный момент, за её заигрывания с Ризваном, я хотел сношать шлюху Нелли в очко. Наверняка пузатый хозяин "Лаверны" и разработал моей матери её "шоколадный цех". Ведь "чурки" они всё норовят русских баб в жопу ебать.
— Блядь, ну подожди, Костя. Дай мне в туалет сходить! И вообще я хочу сначала душ принять, поесть, а сексом потом заняться. - Нелли раздражённо высвободилась из моих объятий, когда я, едва зайдя с ней в квартиру полез с поцелуями и стал лапать мать за жопу – уж больно «мстя» моя распалилась.
— У нас есть в запасе пару часов, так что не будем торопиться. Я не рассчитывала, что так быстро удастся провернуть все делишки. - уже более мягким и ласковым голосом сказала мне мама, кладя деньги и фляжку на кухонный стол. Не знаю, как я удержался от того, чтобы не уложить на ту же столешницу суку-мать животом вниз, и въебенить ей всю свою «мстю» в жаркое очко.
— Ты не стой столбом, а титан затопи! Костя, слышишь? – окриком выдернула она мой «мстительный меч» из своей сраки. - Только много угля в него не подкладывай. Так тёплой водой ополоснёмся, и поедем в деревню. - сказала Нелли, показывая на ведро с углём, стоящее возле титана на кухне.
У нас в доме, как и во всём городе, только отопление в многоквартирных домах было централизованным, горячая вода поступала в батареи из котельной. А вот газ был баллонным и для того чтобы помыться, приходилось греть большую кастрюлю воды на газовой плите, или топить титан , установленный на кухне.
Мать ушла в туалет, а я, успокоив себя, принялся растапливать титан, положив в него сначала заранее заготовленные щепки, а когда они разгорелись, высыпал в топку совок угля.
— Затопил? Молодец, сынок. Сейчас я покушать приготовлю, мы с тобой помоемся, поедим и я тебе дам... в попку. - с улыбкой прошептала мне мама «заклинание», заходя на кухню. Из туалета она вернулась с большой резиновой грушей в руке. - Ведь ты же этого от меня ждёшь, Костя?
Из одежды на Нелли были надеты её красные трусы-плавки с чёрной каёмкой по краю и больше ничего. Мама полуголая, как богиня вожделения всей мужской половины человечества, вновь опьянила меня амплитудами полу отвислых грудей с тёмно-коричневыми сосками. Они шатались из стороны в сторону, и я непроизвольно качнулся, едва не упал.
— Клизму мне поставишь в попку, сынок. Хочу, чтобы она чистенькой была. Я сторонница гигиены в интимном плане. - засмеялась Нелли заметив мой удивлённый взгляд на резиновую грушу в её руке.
Раньше эта коричневая груша всё время стояла в ванной на полке рядом с пузырьками с шампунем. И я по-честному не знал об её предназначении. Вернее, догадывался о том, что она была предназначена для каких-то медицинских дел, но сейчас убедился в истинном предназначении резиновой груши.
— Ты мои мысли прочитала, любимая. Я очень хочу поиметь тебя в попку. Мне так понравилось вставлять в неё член. - сказал я матери, намереваясь сломать её оборону, заходом с тыла. Ещё двух часов не прошло с того времени, когда я драл её в грязную сраку, а она тут тянет время!
