Ах, какие у Нелли ляжки! с
Сиськи обалденные и жопа. Был бы я с ней, с пьяной, один на один, возможно, мать мне бы дала. Она была для меня только биологической матерью, а так относилась как к чужому. Нелли больше Олю любила, а меня лупила ремнём. И сейчас, рассматривая бугор на моей ширинке, мать видела во мне не сына, а молодого парня, у которого есть неплохой " инструмент" между ног.
— Подъём. Не хера спать. В деревне выспитесь, там у вас будет уйма времени для сна. - разбудила нас с отцом Нелли рано утром.
Мать стояла в зале, одетая в свою вчерашнюю одежду. В джинсовую юбку, которая так плотно сидела у Нелли на жопе и открывала стройные ноги в чёрных капроновых чулках. На ногах у мамы были надеты белые полусапожки на каблуке, а сверху светлая болоньевая курточка. В чёрных волосах у матери на голове были заткнуты солнцезащитные очки, а на лице был нанесен броский макияж. Нелли курила длинную женскую сигарету с белым фильтром , держа её в накрашенных красной помадой губах. И выглядела сексуально.
— И на кой ляд спозаранку вставать, чтобы этих гандонов куда-то везти? Пусть бы себе на автобусе до Гдова ехали, а там двадцать километров пешком шли. - за спиной матери возникла Оля с заспанным лицом.
Моей старшей сестре было в лом вставать рано утром, и ей хотелось ещё поспать.
— Рот свой закрой, дочка. Ты бы лучше так работала, чем языком болтала. Одна ебля на уме, а за прилавком не хочешь стоять. - отбрила Олю мама Нелли, и та моментально заткнулась, идя ссать в туалет.
Мать баловала дочь, но была с ней строга, не давая ей лишний раз командовать.
— А где же вы будете жить, Нелли, если квартиру сдадите на лето квартирантам? - спросил у своей строгой жены Толян, вставая с дивана.
Отец спал, одевшись в брюках и в рубашке. И встал, уже готовый к поездке.
— У нас в магазинчике на рынке есть небольшая подсобка. До осени мы в ней с Олей перекантуемся. За лето я планирую рассчитаться с банком, и осенью мы все вернёмся в свою квартиру. - ответила мать Толяну и почему-то опуская глаза вниз.
Не видать нам с отцом больше своей квартиры, и мы с ним никогда не вернёмся сюда из деревни. С тоской понял я, судя по выражению маминого лица. Нелли нас с Толяном насовсем отправляет в дом своей троюродной тётки, а квартиру приберёт с Олей себе. А если мы с отцом попытаемся вернуться обратно, то нас ждут заточки Славика и его друга.
— Посуду с собой брать не нужно. У бабки наверняка в доме всё есть. - сказала нам мать, заметив, что Толян положил к себе в рюкзак свою любимую кружку, из которой он по утрам пил чай.
У меня и у отца были собраны два больших рюкзака с вещами. В которые мы положили все самое необходимое для жизни в деревне. Смену белья, трусы, носки, рубашки и брюки. С собой я и Толян взяли куртки. На улице стояла холодная погода, несмотря на конец мая.
— Не вешай нос, парень. Поживёшь лето на природе, перед армией сил наберешься, а осенью пойдешь служить. - мать хлопнула меня по плечу рукой и вновь скользнула по моей ширинке взглядом.
И взгляд у мамы был разочарованный. Бугра у меня на ширинке не было. Хуй не стоял колом, как вчера, и находился в полустоячем положении.
— Присядем на дорожку и в путь. Дорога дальняя, а нам с Олей нужно к обеду вернуться. Не хочу день терять. Торговать надо. - сказала Нелли, садясь на кухне на стул.
Оля села рядом с ней, а мы с отцом напротив них за столом. По случаю, что избавляется от нас скупая Нелли, заварила кофе и положила на тарелки по бутерброду с сыром и колбасой. Что было щедрым даром с её стороны. Раньше мать нас пичкала кашей и макаронами.
Жуя бутерброд с колбасой, я без всякого стеснения рассматривал ноги у матери под юбкой и её широкие ляжки, обтянутые чёрным капроном. И тут у меня, наконец, встал колом член, и Нелли вновь уставилась на мою ширинку.
— Давайте сюда ваши рюкзаки. Куртки тоже на зад положите. Не в салон же их тащить. - говорила нам с отцом Нелли, когда мы вышли из подъезда на улицу и подошли к её потрепанной " Ниве" стоявшей под окнами нашей квартиры.
Мать подняла заднюю дверь в машине, и мы с отцом сложили в багажник рядом с запасным колесом, тросом и ключами свои рюкзаки, накрыв их сверху куртками.
— Эх, неохота в такую даль тащиться, но придётся. Не на автобусе же вас отправлять, мужики? Так и быть, довезу до места. Не чужие же вы мне, а родня, как ни как. - сказала нам с отцом Нелли, захлопнув багажник.
Мать уселась за руль. Оля подняла сиденье, пропуская меня и отца назад, и, подождав когда мы сядем, опустила седушку и села рядом с мамашей.
Дорога до Гдова от нашего города заняла ровно час. Нелли не лихачила и вела машину по шоссе, не превышая положенной скорости. А она составляла не больше восьмидесяти километров в час. Да и её " Ниву", по возрасту ровесницу мне, особо и не разгонишь.
— Мам, долго ещё? Когда эта деревня будет где дом твоей тётки находится? - спросила у матери Оля, озираясь по сторонам.
Мы проехали Гдов, небольшой районный центр и выехали из него на второстепенную трассу с выбитым местами асфальтом и рытвинами, которые стали попадаться всё чаще, чем дальше мы удалялись от Гдова к месту назначения.
— Да нет, недолго. Километров пять, наверное. Там указатель должен быть. - ответила дочери Нелли, тормозя перед очередной ямой на дороге.
Асфальт, по которому мы ехали, закончился, и дальше пошла обычная грунтовая дорога, которая скоро и вовсе свернула в лес.
— Да сюда нужно на танке ехать, а не на машине! - воскликнула Оля, когда мать, объезжая очередную яму, на всем ходу ухнула свою " Ниву" в лужу.
Машина юркнула носом вперёд, проваливаясь в бучало, но каким-то чудом не заглохла и, взревев мотором, выскочила наверх. Нелли с испуга вдавила педаль газа до упора, и это позволило её " Ниве" не засесть в глубоком бучале. Полным водой посредине леса.
— Действительно, блядь, на танке надо ехать, а не на машине. Я думала, хана, не выберемся. Нужно было полем попробовать. - говорила мать, ведя свою " Ниву" по лесной дороге уже более осторожно.
Перед лесом дорога, ведущая в деревню, раздвоилась. Одна из дорог, более ровная свернула в лес, а другая, покрытая ямами и ухабами, пошла по полю. Мать выбрала более ровную и накатанную дорогу по лесу и попала в бучало, полное водой, из которого чудом выскочили.
— Ничего, Оль, назад полем поедем, а то, чует моё сердце, второй раз я эту яму не проеду. А в этой глуши и вытащить некому в случае чего. - говорила дочери Нелли, крутя баранку из стороны в сторону, объезжая огромные корни деревьев, которые торчали из земли.
Лес был сосновый, тёмный и мрачный. В этом лесу не слышалось пение птиц, да и зверья нигде не было видно. Оля испуганно смотрела по сторонам, боясь, что из чащи выскочат волки и нападут на нас. Толян тоже боязливо смотрел в лесную глушь. И лишь одна Нелли оставалась невозмутимой.
Мать уверенно вела свою " Ниву" по лесной дороге, умело объезжая ямы, залитые водой. Во время движения юбка на матери задралась, и мне сзади стали видны её ляжки, обтянутые чёрным капроном, чулок и даже край белых трусов. От чего было упавший хуй у меня встал по новой колом.
Я был лишён возможности понюхать трусы у матери и подрачить на них. Нелли и Оля всегда стирали своё нижнее белье отдельно и сушили у себя в спальне. И вот сейчас вид белых трусов под задранной юбкой у матери стал для меня полнейшим шоком.
— Ну, наконец-то! Я думала, она никогда не кончится! - воскликнула Нелли, когда в лесной чаще замаячил просвет и наша " Нива" надрывно урча мотором, выскочила из леса в поле.
Но проехали мы не далеко. Дорога привела нас к мосту через овраг, по дну которого тёк ручей. А рядом с мостом стоял указатель с надписью деревня " Остров".
— Всё, приехали. Село, где тётка жила, вон за теми лозинами находится. Там метров триста всего пройти. А по мосту я боюсь ехать, он того гляди обвалится. - сказала нам мать, останавливая машину возле деревянного моста через овраг.
За которым действительно торчали верхушки высоких лозин. А сам мост находился в очень плачевном состоянии, и по нему не то чтобы ехать, идти пешком было опасно. Доски на мосту кое-где сгнили, образовав щели, и сквозь них просматривалось дно оврага.
— Забирайте свои рюкзаки и куртки, мужики. Вот, держи, Толя, тёткино завещание и ключ от дома. Дом кирпичный, на самом краю деревни, возле реки находится. У него, я помню, ставни резные были. - Нелли дала в руки Толяну бумагу от нотариуса и ключ от дома.
Мы забрали из машины рюкзаки с куртками. А мать достала из машины пакет.
— Денег у меня нет. Сами с Олей будем лето за долги перед банком отрабатывать. Вот, держите на первое время. Тут крупы, макароны и пять пачек папирос. А там дальше сами мужики. Ничего, обживётесь в деревне, в ней баб одиноких полно. Калымить начнете, кому огород вскопать, крышу починить - не пропадёте. И не вздумайте назад вернуться. Я больше не стану Славика сдерживать. - предупредила нас мать.
Нелли села за руль и, махнув рукой нам на прощание, развернула " Ниву" и поехала обратно. Но, не проехав и десяти метров, машина остановилась. Из неё вылезла Оля с бутылкой водки в руке.
— Вот, чуть не забыла. Новоселье себе справите, придурки! - захохотала старшая сестра, ставя бутылку на дорогу.
Оля села в машину, и " Нива" взревев мотором, умчалась в поля, на дорогу, ведущую в Гдов.
— Хоть бы сука обратно в яму попала и не вылезла из неё! - крикнул вдогонку Толян, подходя к одиноко стоящей на дороге бутылке водки.
