- А мы - хорошо! – радостно заявил Сенька.
- Кто б сомневался.
- Держи, - Олежка протянул Лене злополучные фотографии. – Мы поговорили с Бабой Любой и, короче, она отдала.
Лена, не торопясь, запихнула в рот очередную порцию лекарства и взяла в руки фотографии - два маленьких квадратика, которые могли испортить всю её жизнь. Присмотревшись, она внутренне согласилась, что, если отвлечься от того, что на обоих снимках её физиономия, фотки действительно получились. На первой, стройная обнажённая девушка как будто улетала в облака, а то, что и сиськи, и писька были на виду, лишь придавало фотке озорство. Зато вторая фотография прямо сочилась срамотой, как будто ту же самую девушку застукали в ужасно неловком и конфузном положении, она обернулась, не зная, что делать, да так и застыла всем на потеху.
- Да, - без выражения сказала Лена, откладывая фотографии, - всё как мечтала: «сгореть со стыда».
- А мне нравится, - пробурчал Сенька. – Что я зря старался?
- Не зря, - кивнула Лена. – Ты сколько раз в меня кончил?
- Пять! Или шесть? Я же мечтал только, когда-нибудь тебя трахнуть, а тут… ну, в общем, мне понравилось.
- Герой.
- Не надо, Лен, - нахмурился Олежка. – Мы же теперь, что хочешь, для тебя сделаем. Скажи только.
- Ленка, что не так? – всполошился Сенька. – Баба Люба сказала, что у тебя совсем немножко там натёрлось, и она уже лекарство дала. Она сказала, девушкам в твоём возрасте как раз очень полезно… ну… это. И вообще, будешь, как новенькая! Ну, в смысле, не траханная… То есть, я хотел сказать…
- Спички есть?
- Лучше! - Олежка пощелкал зажигалкой. Минуту спустя они втроём заворожено смотрели, как неохотно горят в пепельнице маленькие глянцевые квадратики, подарившие им сумасшедшую ночь.
- А давай завтра ещё сфоткаемся? Помнишь, мы хотели на мостике заброшенном…
- Это ты хотел, а не я, - Лена взглянула на Сеньку, как на сумасшедшего. - С меня хватит!
- Да ладно, нам родители настоящую зеркалку оставили. Никаких этих бумажек не будет.
- Нет.
- Ну, должна же у нас хоть одна фотка на память остаться. Я бы уж постарался.
Лена подумала про себя, что Сенька и правда может сделать хорошую фотографию. А ещё она поняла, что на самом деле не против - сфоткаться в голом виде. Но, конечно, не в раскорячку, а в элегантной позе…
- Фотку, конечно, здорово… - Олежек почесал в затылке. – Только я насчёт того мостика не уверен. Там, небось, всё снесли, ничего уже не осталось.
- А если не снесли?
- Я ваши сто рублей на полку спрятала под трёхлитровыми банками, - сказала Лена, чтобы перевести разговор на другую тему.
- Да нам Баба Люба уже отдала, - махнул рукой Олежка, - она первая нашла.
- Ну, точно – ведьма, - пробормотала Лена.
- А ночка здоровско получилась, правда Лен? Ну ведь обалденно! Я вот хотел спросить, ты бы вышла за меня? В смысле замуж, – без подготовки спросил Сенька. – Ну, правда? Мы ж теперь все друг про дружку знаем. И я про тебя, и ты про меня. И ничего лучше искать даже не надо.
Лена чуть не поперхнулась Бабы-Любиным лекарством и отложила ложку в сторону.
- Нет, - сказала она, отдышавшись. – Потому, что я своему мужу верной женой буду, а если за тебя выйду, то сразу с Олежеком изменю.
- А я что говорил, - облегчённо вздохнул Олежка, - Ленка только за меня выйдет.
- Не-а. За тебя тоже не пойду, потому что изменю с Сенькой. Я теперь не смогу между вами выбрать…
В наступившей тишине Лена снова принялась за миску, решив обязательно съесть всё «до капли». Теперь она твёрдо верила в Бабы-Любины микстуры.
- Но, втроём же нельзя жениться, - растерянно проговорил Сенька.
- Конечно, нельзя, - кивнула Лена. – У меня после вчерашнего ноет всё, и хожу еле-еле.
- Так это с непривычки…
- Ага. Вам с непривычки прикольно и кайф, а мне – говно ложками есть.
- Почему говно?
- Хочешь попробовать? – Лена пихнула миску Сеньке под нос.
- Фу-у! Но, тебе вчера тоже классно было!
- Угу.
- Да ладно, сначала, может не очень. Зато потом, тебе точно нравилось. И вообще, ты что думаешь, Баба Люба про нас забыла? Фигушки. Накормила с утра слабительным, я чуть на горшке не помер, да и Олежка тоже. И кстати о дерьме, - вдруг оживился Сенька. – Баба Люба сказала, что мы тебе должны клизму поставить.
На этот раз Лена действительно поперхнулась. Когда дыхание восстановилось, она решительно отодвинула недоеденную миску. По выражению лица Олежки, она уже поняла, что Сенька не шутит.
- Вот уж нет! – заявила она. – И так всё болит. Да и зачем?
- Это ты у Бабы Любы спрашивай, - проворчал Сенька, - Все равно, клизма завтра только.
- А-а, - Лена вновь пододвинула к себе ненавистную миску, - Ну, тогда завтра и разберёмся. Может, я её сама себе сделаю.
- Это вряд ли, - усмехнулся Сенька. – Там такое ведро, ого-го!
- Что за ведро? – округлила глаза Лена.
- Больше его слушай, - махнул рукой Олежка. – Ведро, как ведро. Литров на двенадцать. Выглядит только прикольно. Да ладно, завтра сама увидишь. Доедай быстрей. Баба Люба нам мазь дала, надо успеть пока мамаша твоя не вернулась.
Лена заглянула в миску, там ещё оставалось на полновесную ложку с горкой, потом - на маленькую баночку в руках Олежки.
- И куда же эту вашу мазь натирать?
- На спину, начиная с попы! – радостно объявил Сенька. – Баба Люба сказала, промазать все от копчика до лопаток.
* * *
Когда Баба Люба зашла в фанерный домик, процедура была в самом разгаре. Лена, с поднятой на голову ночной рубашкой, лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, а Олежка и Сенька вдохновенно тёрли ей спину.
На скрип двери все трое испуганно оглянулись, но Баба Люба успокаивающе махнула рукой.
- Я - это. Посмотреть зашла. Ну что, всё доела? Хорошо. И мазилку почти всю втёрли? Ай, молодцы. Эта мазь тебе, девонька, для восстановления бодрости. Всё же ночку ты знатно потрудилась, сил много потратила.
- Тётя Люба, - осторожно спросила Лена, - скажите, пожалуйста, а клизма зачем?
- Для здоровья твоего бабьего. Ты к завтрашнему-то дню уже хороша будешь, но организм твой, как бы испуганный. Так вот это, чтоб он успокоился, а заодно уяснил, что гости теперь без церемоний захаживать будут и через переднюю калитку, и через заднюю. Стало быть, чтоб животик твой упругим стал и выносливым. Сегодня, завтра – нет, да и послезавтра - ни к чему. А потом изволь мальчиков привечать. Слыхали, сорванцы? Не считая сегодня, терпеть вам ещё два денька придется. Потом пользуйтесь девкой, как хотите, она только рада будет.
- А… - Лена густо покраснела, но возразить не осмелилась, - а вот это лекарство, что в миске было, оно из чего сделано?
- Про то тебе лучше не знать, девонька, - усмехнулась Баба Люба. – Скушала и ладно. А вот это, - она достала из складок необъятного своего платья пол-литровую стеклянную банку, - это, чтоб не беременела сдуру.
Баба Люба с трудом открыла пластмассовую крышку и сунула банку Лене под нос. Внутри банки оказалось что-то похожее на красное засахаренное варенье, которое ничем не пахло. Лена вопросительно посмотрела на старуху.
- Средство надёжное, - проворчала та, - не дешевое. Но, чего уж. Значит, после каждых месячных, сразу как пачкать перестаёшь…
- Чего пачкать? – заинтересовался Сенька.
- Чего надо! – рыкнула старуха. – Так вот, зачерпнешь пальцем и скатаешь в шарик. Размер – в хорошую фасолину. Поняла? Ну, а как скатаешь, в манду себе сунь. Чем глубже, тем лучше. Не получится у самой, Сеньку, вон, попросишь. Он уж расстарается. Этой банки тебе года на два должно хватить. Оно не портится, только на солнце не держи. Поняла?
- Поняла, - пробормотала Лена. – Сама справлюсь.
Старуха уселась на стул и некоторое время молча наблюдала за ребятами. Лена уткнулась лицом в подушку, зато мальчишки готовы были трудиться хоть до утра.
- Вот, девонька, - вновь заговорила старуха, - каких молодцев я тебе устроила. Скажи, по совести, сладко ли с ними было?
- Да, - тихо призналась Лена.
- То-то, - Баба Люба тяжело поднялась и, зажав в руке миску из-под вонючего зелья, направилась к двери, - а будет ещё слаже. Самое веселье впереди. Попомни мои слова. И ещё одно уразумей: с этой минутки не ты собой распоряжаешься, а они, - старуха ткнула заскорузлым пальцем в пацанов. – Они отныне распорядители. Ну это ты, девонька, и сама почуешь. И задницей поймешь, и передницей, что ничего другого не хочется. Будешь им - забава весёлая, услада послушная. Не на всю это жизнь, но на пару лет точно хватит. В любой день помчишься без трусов, что к Олежеку, что к Сеньке. Хоть на ночь, хоть на пять минуточек. И счастлива будешь, ежели хоть пальчиком поманят.
- Почему это? – Лена подозрительно уставилась на старуху.
- Потому, - старуха с усмешкой взглянула на Лену и, постукивая темным ногтем по миске, неторопливо вышла.
КОНЕЦ
