Я встал, придерживая конец в руке, и поплелся к выходу. Дача была, как я говорил, старая, советская, с удобствами во дворе, и сейчас мне нужен был жестяной умывальник рядом с крыльцом. Я чувствовал себя сладко опустошенным, голова не работала. Что дальше? Никаких идей не было. Отмывая под умывальником руки и член, я поднял взгляд на окно. Так и есть: блондиночка подглядывала. Но она не могла ничего видеть, раковина умывальника закрывала меня ниже пояса. Поймав мой взгляд, Катя смутилась и отпрянула от окна.
Это меня приободрило. Она ведет со мной игру, соблазняет и не дает, но все-таки она меня хочет! Значит, надежда есть! В отличном настроении я вытерся, поколебался: не завернуться ли в полотенце? Но решил, что уже поздно быть стеснительным, и вернулся в дом как был, совершенно голый. В конце концов, имел я право тоже подразнить соседскую женушку?
Когда я вошел в гостиную, Катя сидела на диване, как и была в своем бикини. При виде меня в натуральном виде она мгновенно отвернулась и возмущенно фыркнула:
– Фу, Никита! Хоть бы прикрылись чем-нибудь!
– Когда вы за мной подглядывали, то не просили прикрыться, – мстительно сказал я. – И кстати, может, уже пора перейти на ты?
– Не хочу, – отрезала Катя, все так же демонстративно глядя в сторону. – Давайте держать дистанцию, а то, я смотрю, вы и так слишком много себе навоображали. И давайте-ка расставим все точки: у меня есть муж. Я его люблю. Я ему верна. Мы с вами тут немного пошалили, зашли малость далековато, но на этом все и закончится. Простите, Никита, не питайте надежд. И наденьте уже на себя что-нибудь.
Это было сказано холодно, уже безо всякой фривольной двусмысленности, и настроение у меня упало. Все-таки динамо! Я подобрал плавки, натянул на себя и спросил тоже холодно:
– Ну что теперь, все? По домам?
Катя повернулась ко мне. На ее губах снова играла хитрая многообещающая улыбка.
– Если вы настаиваете, Никита, я могу уйти. Но вообще-то за вами должок.
– Должок?
– Я-то смазала вас полностью, а вы мне только спину.
О-го-го, вот это был приятный поворот! Ну конечно, я не настаивал, чтобы она ушла. Катя вручила мне крем и улеглась животом на диван – и не плашмя легла, а оперлась на локти, отчего спина грациозно прогнулась, а задница вызывающе выпятилась. Плечи и верх спины, уже смазанные, лоснились от крема, а поясница, ноги и, главное, обворожительный зад еще только ждали обработки. Что ж, меня не надо было просить дважды. Я понял Катину игру: провоцировать меня, заманивать все дальше и дальше, и все-таки не давать. Я не мог не поддаться такому соблазну. Но Катя явно меня хотела, а значит, я и сам мог сыграть в точно такую же игру. «Ну, ты у меня сейчас получишь массаж…»
Я набрал крема, наклонился и принялся смазывать Катину поясницу. Я не гладил ее, а массировал сильно, с нажимом, по-мужски, и соседка ничуть не возражала. Она томно постанывала под моими руками, а под нежной кожей ляжек и ягодиц проступал румянец, бесстыдно выдавая ее возбуждение, прилив крови к потаенным местам, предназначенным для любви… Я набрал побольше крема и приступил к сладкому: стал смазывать задницу. Наконец-то дорвался! Тут уж я дал полную волю рукам: то нежно гладил, то грубо лапал, то пощипывал эту изобильную, упруго-податливую плоть невинно-розовых полушарий… Катя вдруг заерзала животом по дивану, ее стоны стали тяжелее, прерывистее…
– Ну хватит, – выдохнула она, – это уже не смазывание и не массаж, Никита, прекратите.
– Как скажете, – усмехнулся я.
Мой член уже, конечно, снова напрягся, и я беззастенчиво стянул с себя плавки, выпустив его на свободу. Я оставив в покое ягодицы, раскрасневшиеся от прилива крови, и стал смазывать Катины ляжки. Когда мои дерзкие руки попытались залезть на внутреннюю сторону бедер, соседка судорожно сжала их.
– Нет, – простонала она, – там не надо… Ниже…
Я пока что послушался. Я прошелся по подколенным впадинам, икрам, ступням… а потом снова перешел вверх и еще раз воздал должное ляжкам и ягодицам. Все там было отлично смазано, но мы оба понимали, что я делаю это вовсе не для смазки… Я все-таки просунул ей руки между бедер и заставил раздвинуть. На этот раз Катя не сопротивлялась и не возражала, а только постанывала и возбужденно ерзала… и я увидел жарко раскрасневшуюся промежность, прикрытую полоской стрингов. Они были мокры насквозь, до полупрозрачности, и с полной откровенностью облепляли набухшие складки вокруг щелочки… Наверное, Катя уже не нашла бы сил сопротивляться, если бы я пошел до конца… но я не стал даже прикасаться к потайному местечку, которое так страстно ждало мужчины, ждало меня. У меня теперь тоже была своя игра. Я разогнулся.
– Переворачивайтесь, – сказал я.
Катя выдохнула, свела ноги и завозилась, чтобы перевернуться.
– Ой, – сказала она, увидев меня без плавок.
В этом «ой» было уже не так много смыслов, как в давешнем «хм». Смысл был только один: «вот и доигралась, сейчас меня трахнут».
– Никита, – пролепетала Катя, не отрывая глаз от моего члена, – зачем вы опять?…
Ужасно смешно, что она все еще пыталась говорить на вы, когда я нависал над ней голый с торчащим фаллосом. Я усмехнулся. Теперь я чувствовал себя гораздо увереннее – наверное, еще и потому, что нервы подуспокоились после первой разрядки.
– Ну вы же видите, у меня опять напряжение, – сказал я. – Надо снять. И вы, Катя, тоже напряжены, вам тоже расслабиться надо. Вы же не хотите, чтобы я вас спереди смазывал, пока мы оба вот в таком состоянии?
Пунцовая от смущения и возбуждения, Катя села, с усилием отвела взгляд и попыталась напустить на себя холодность, но уже не смогла. Ее взгляд вернулся ко мне и уже не отрывался от красного, наглого, похабного, направленного ей в лицо налитого члена. Она облизнула губы.
– Знаете, Никита, – сказала она, – я, конечно, не деревянная. На меня все это тоже действует. Но уж поверьте – я себя контролирую. А вы нет?
– И я тоже контролирую, – сказал я. – Хотите потянуть игру подольше? Ладно, я не против. Ложитесь, смажу вас спереди. Только лишнее снимите.
Я ждал, что она опять начнет ломаться. Но как видно, Кате самой давно не терпелось оголить передо мной грудь.
– Как скажете, – ответила она и развязала сзади на шее тесемки лифчика.
Я смотрел на нее с нахальной улыбкой и легонько поддрачивал: не для того чтобы поддерживать эрекцию – это не требовалось, – а чтобы удерживать Катино внимание на члене, не дать отвести от него глаза. Я чувствовал себя совершенно уверенным. Теперь она была в моей власти, теперь я был ведущим в этой игре.
Катя отбросила лифчик, наконец-то дав полную свободу грудям. А те только того и ждали: упруго колыхнулись, уставясь на меня крупными торчащими сосками, бесстыдно предлагая себя для восхищенного разглядывания и, конечно, для лапанья. Я набрал на руки крема, предвкушая, как сейчас займусь этими роскошными полушариями, но тут Катя привстала и беззастенчиво стянула с себя еще и стринги.
Ого, я не ожидал от нее вот этого окончательного обнажения! Я думал, она все-таки попытается сохранить эту последнюю символическую преграду между моим мужским орудием и своим женским естеством! Лобок у нее был гладко выбрит – выходит, брилась совсем недавно. Не для мужа, а для меня! Ничто не скрывало щель, высоко рассекавшую пухлый розовый холмик. Двусмысленно глядя на меня из-под ресниц, Катя улеглась, покорно отдавая моим рукам свое великолепное, разгоряченное от возбуждения, и теперь уже полностью обнаженное тело.
Я наклонился и принялся смазывать Катину грудь. О, как это было долгожданно и сладко! Я уже не пытался делать вид, что это невинный массаж или смазывание. Я откровенно ласкал эти трепещущие мягко-упругие холмы – то грубо и жадно мял, то нежно поглаживал чувствительные ареолы, то пощипывал напряженные, налитые кровью до предела соски… Э
то действовало на нее! Еще как действовало! Ничего уже не стесняясь, Катя громко стонала от моих ласк, закатив глаза, приоткрыв рот, страстно облизывая губы… Я повел руку вниз, к самому средоточию похоти… и наткнулся на ее собственную руку! Увлекшись Катиными грудями, я и не заметил, как она не выдержала и принялась теребить себя. Нет, в мои планы не входило, чтобы она сама дала себе разрядку!
– Нет-нет-нет, – выговорил я, оттолкнул ее руку и сам завладел пылающим уголком между ее раздвинутыми ляжками.
Катя не сопротивлялась. Она уже почти не владела собой. Не переставая тискать одной рукой ее грудь, второй рукой я обхватил промежность и проник пальцем между истекающими соком срамными губками. Катя своей освободившейся рукой тут же схватила мой член, раздувшийся и напрягшийся до отказа, почти до боли. Мой палец нащупал ее клитор… она закусила губу, давясь криком, и принялась ожесточенно, остервенело дрочить мой член… Я был на пределе… и я кончил почти сразу же, с мощным напором излился ей в руку, на грудь, на живот…
Сучка! Эта хитрая тварь все-таки сделала по-своему! Заставила меня кончить, чтобы я ее не взял! Даже теперь она пыталась удержаться от полноценной измены! Но… сама-то она не кончила! А значит, мяч в игре был на моей стороне.
– Продолжай! – выкрикнула Катя и сжала бедра, вдавливая мою руку в себя.
– Ну уж нет!
Я оторвал руку от ее промежности. С утробным стоном неудовлетворенного вожделения Катя потянулась туда сама – чистой рукой, которую я не обкончал. Но я мгновенно схватил ее за руки и соединил ладонями. Теперь обе ее руки были в слизи моего семени.
