Олежка подпрыгнул, поддёргивая до конца трусы, и оправил подол пеньюара. Вероника встала с кресла, пошла к шкафу и стала выбирать страпон. По пути достала пару босоножек с крупной стразой на носке каждой, с довольно тонким каблуком выше среднего.
- На, примерь! Жалую тебя туфлёй с собственной ноги! Даже двумя! Смотри не попорть! Знаешь, что тогда тебе будет!
На удивление, босоножки оказались для Олежки даже великоваты, особенно в ширине, так что пришлось подтянуть ремешки.
- О, да у неё оказывается балетная ножка! - заржала Женька.
- Только кажется что здоровая нога! Значит с моей ласты туфельки ещё как подойдут, те лакировочки на шпильках! Жаль, не взяла их с собой!
Олежка встал, потоптался на каблуках, с непривычки едва не подвернул ногу, выполняя указания хозяек прошёлся "женским" шагом, от бедра, вызвав восторг девчонок. С тоской и страхом посмотрел на ковырявшуюся в шкафу Веронику.
Копалась, перебирала, перекладывала и рассматривала что-то она там достаточно долго. Олежка переминался в томительном ожидании, подрагивал, ёжился и жался. Было очень неудобно в столь непривычной обуви на каблуках. Девки посмеивались и обсуждали его новый "прикид", делали замечания как можно одеть его ещё соблазнительней. Наконец Вероника поднялась, держа в руках не слишком длинный, но очень толстый страпон, утолщающийся и немного загнутый вверх на конце, полностью имитирующий громадный член. С негромким стоном, потягиваясь, вставила к себе в щель толстую вагинальную пробку со сложным рельефом на ней, затянула ремешки на своей тощей, несколько обвислой попе, взяла стек, и похлопывая им по ладони, неспешным шагом направилась к Олежке. Заметив хлыст в её руках, у него словно как обвалилось внутри, резануло холодом ужаса, по всему телу пошла дрожь. Он внутренне всхлипнул, отводя затравленный взгляд в предощущении мучений. Вероника не торопилась. Перекатываясь на ступнях с носков на пятки и обратно, она постояла позади него, с наслаждением наблюдая как у него дрожат плечи и учащается дыхание. Встала сбоку и провела ему стеком по бёдрам до колен, похлопала по пояснице и по попе. Олежка дрогнул и сжался. Вероника хмыкнула, усмехнулась, оглядела плотно обтянутые чулками его стройные ноги в обуви на каблучках, просвечивающие сквозь воздушную ткань пеньюара алые трусики, и кончиком стека приподняла ему сзади подол. Забросила на спину и проследила взглядом как этот подол невесомым воздушным облаком опадает вниз. Несколько приподнимая пеньюар, опять провела стеком по оголённым частям ягодиц и бёдер, внимательно следя, как вздрагивает и напрягается Олежка, явно ожидаючи удара, наслаждаясь его затравленным видом.
- Расставь ноги! - негромко и коротко, но очень властно произнесла девушка. - Ещё шире! Так! Теперь нагнись! Да ниже, ниже нагнись, чучело! Совершенно уже ничего не соображаешь? Сейчас подстегнём процесс! - и она крепко щёлкнула его стеком по бедру. - Нагнись и обопрись на кровать, деревяшка! - жгучий удар по второму бедру заставил Олежку быстро нагнуться и опереться руками в матрас. - Вот так, а то топчешься как корова и даже того не можешь сообразить, как нужно вставать раком, чтобы можно было б нормально тебе засандолить! - она подошла вплотную и начала медленно, с наслаждением, поднимать на нём подол, спускать с его попы трусики. Стянула их чуть ниже низа попы, насколько позволяли широко расставленные ноги, пеньюар завернула на самую голову. Ещё несколько раз провела Олежке стеком по попе сверху вниз, его концом потыкала в дырочку. Он стоял, сжимаясь и подёргиваясь, мелко дрожал в ожидании жалящего удара.
- Глянь, как у неё "глазок" зажимает и дёргает! Помре со страха сейчас! - шепнула Женька на ухо Марине, и обе они прыснули смешками. Рассевшаяся в кресле Лера почесала у себя в промежности.
Вероника взмахнула стеком в воздухе, довольно глядя, как Олежка вздрогнул и напрягся услышав свист, прислонила хлыст к кровати и зашла сзади. Опять с вожделением осмотрела теперь уже расставленные ноги, оголённую попу, сейчас принадлежащую ей, попу, расписанную рубцами, похожими на протянутые под кожей толстые верёвки. Взяла Олежку за края ягодиц, раздвинула их пошире, слегка подсела и приставила конец влажного от смазки страпона к ео дырочке. Несколько раз качнула бёдрами, и сильно нажала. Олежка инстинктивно подался вперёд, но девушка взяла его за бёдра, потянула к себе и нажала уже всем весом. С усилием вошла, а вернее насадила его на страпон поддевая снизу, до самого конца. От боли у Олежки подогнулись ноги, он рухнул на кровать, но Вероника, прижимавшая его к себе, упала вместе, на него, страпон причинил ещё большую боль. Она сделала несколько глубоких фрикций, и врезала Олежке по уху.
- Поднимайся теперь! Вставай как поставили тебя! Будет те теперь! - прошипела девушка.
Он кое-как, поднимая на себе вцепившуюся в его бёдра Веронику, встал в прежнее положение, и она принялась делать быстрые и резкие, очень болезненные фрикции, всаживая страпон от середины и до самого упора. Еле терпя чтобы не вскрикнуть и не рассердить вдруг этим госпожу, Олежка только стонуще вздыхал, иногда подёргивая ногами и попой, жался и подрагивал. Волны болезненных напряжений, проходившие по его телу, сильно возбуждали Веронику, как передавались ей. Очень ярко представляя и понимая своим внутренним миром, что испытывает это находящееся в её власти тело, физически и душевно, она чувствовала всё усиливающийся внутренний оргазм, всё сильнее исходящий наружу, с каждой долей секунды переходящий в оргазм физический. И когда это восприятие заполнило всё её существо, от мозга до каких-то неведомых глубин подчувств, она с резким криком навалилась на Олежку, подсекла ему руки, свалила на кровать, и после нескольких мощных толчков с завываниями и хрипом кончила. Так же, как и Лера, несколько минут расслабленно лежала на Олежке тяжело дыша и делала мелкие пульсирующие движения. Соки выделений стекали по её ляжкам, а она, обжимая Олежку, целовала взасос, кусала ему затылок и шею с боков, больно вдавливала подбородок в плечи и спину, постанывала и мычала.
Полностью придя в себя, Вероника медленно извлекла страпон, крепко стиснула Олежке ягодицы, и вновь вошла в него. Тут же вынула. Сильно нажимая, раздирая сфинктеры, засунула опять. Так повторилось ещё раз пять, после чего она отошла и бухнулась в изголовье кровати.
