Джек пытался удержать Аманду. Он помнил, что правилами клуба запрещается любое прикосновение друг к другу. «Сейчас это заметят их выгонят навсегда. А может это к лучшему? Трахну тогда её в машине. Или нет, до машины не дотерплю, трахну в первом темном уголке и плевать если увидят!». Ход его мыслей прервали внезапно появившиеся охранники клуба. О том, что это охранники легко можно было догадаться по их одинаковой одежде, с трудом скрывающей мускулатуру и одинаковому невозмутимому виду.
- Прекратить! – басом проскрипел охранник. – Вы нарушили правила клуба и должны немедленно покинуть зал.
Аманда, сначала недовольная тем, что её прервали, поднялась с колен. Сквозь туман желания до нее дошло, что это по ее вине сейчас столпотворение и она сделало то, что на её месте сделала бы любая женщина. Она сделал страдальческое лицо и пропищала:
– Простите.
- Согласно правилам клуба, вы должны быть изгнаны навсегда. Однако, клуб дает вам возможность воспользоваться шансом, если хотите остаться членами клуба.
Аманда подняла глаза на Джека. Она по-прежнему дрожала. Открытые плечи были покрыты мелкой «гусиной кожей», а соски по-прежнему проступали сквозь одежду.
- Шанс – одними губами прошептала она. Джек кивнул головой.
- Тогда попрошу пройти за мной. – Сказал один из охранников, глядя на Аманду. Джек дернулся, но второй охранник положил свою тяжелую ладонь ему на плечо.
- Не беспокойтесь. сэр. Через пять минут вы увидитесь. Прошу следовать за мной. Джек посмотрел. как уводят Аманду, пожал плечами и направился в другую сторону, следуя за широкой спиной.
В зале играла музыка. Пары заканчивали свое «выступление» и центры столов стали освобождаться. Большинство гостей, уже достигнув апогей, расслаблено сидели в креслах и нешумно переговаривались между собой, но в полумраке зала ешё раздавались то тут, то там финальные выкрики и стоны. Официанты и официантки стремительно бегали между столами, разнося напитки и салфетки. Зал постепенно приходил в себя.
- Дамы и господа! – раздавшийся голос заставил вздрогнуть некоторых зрителей. – Внимание! Сейчас, в нашем клубе состоится процедура наказания. Наказанию будут подвергнуты члены клуба, нарушившие правила. С этими словами клуб погрузился во мрак, кроме центрального стола. Он напротив был ярко освещен. Раздался щелчок и центр стола, что в форме кровати, стал медленно опускаться вниз, пока полностью не скрылся. Все гости сгрудились вокруг. Многие зрители в руках продолжали держать напитки, а дамы спешно поправляли одежду. Буквально через пять минут пол завибрировал и стол-кровать стал подниматься обратно.
На кровати лежала обнаженная девушка. Её руки были прикованы наручниками к металлическим стойкам по краям, а на голову одета кожаная маска, полностью закрывавшая лицо, рот, уши. Открытыми осталась глаза, которыми она беспомощно и испугано озиралась вокруг. Правда открытыми они оставались недолго. Как только стол остановился, к нему подошел охранник и одел девушке повязку на глаза.
Где-то минуту девушка провела под взглядами публики. Видимо осознав где она находится, она попыталась инстинктивно прикрыться, но так как руки были скованные, получилось только сдвинуть ноги. Это, конечно, мало, что скрыло от зрителей. Тем более, что центр стола стал вновь вращаться. Только теперь взгляды всех зрителей были прикованы к одному объекту. К очень очень возбужденному объекту. Девушка откровенно текла, сдвинутые ноги не могли этого скрыть, тем более нечем было скрыть высоко поднимающуюся дыханием грудь, заставляющим подрагивать напряженные соски в окружении нежно розового ореола. От откровенного созерцания зрителей оторвал громкий звук распахивающейся двери.
В сопровождении двух охранников в зал вошел обнажённый мужчина. Его лицо было также скрыто маской, подобной той, что была на девушке. Открытыми оставались только глаза. Они направились сквозь толпу зрителей в центр зала. Мужчина шел отрешенно, не отвлекаясь на рассматривающих его людей. Взгляд его был прикован к центральному столу и к девушке, лежащей на нём. От зрителей, тем не менее, не ускользнуло, что мужчина был сильно возбужден. Крайнюю степень возбуждения выдавал твердый и смотрящий сильно вверх член. При каждом шаге мужчины член вздрагивал и покачивался. Троица подошла к столу и остановилась.
Мужчина продолжал смотреть на девушку. Девушка же ничего этого не видела и не слышала, и продолжала судорожно сдвигать ноги, пытаясь угадать. что происходит вокруг. Зрители, окружившие стол, смотрели на обоих. Собственно, загадки для них не было: сейчас будет очередной секс на публике. Очевидно, не было это загадкой и для мужчины, но он стоял, не решаясь сделать следующий шаг. Вдруг, девушка, в неудачной попытке прикрыться, раздвинула ноги и, мужчина, словно в открытый проход, зарычал и бросился вперед.
Несмотря на маску, Джек узнал Аманду. Но ее недавнее поведение, её беспомощность сейчас, то как она раздвинула ноги перед ним, перед зрителями привело его в состояние животного. Мозг практически отключился, уступив место инстинктам. И главный инстинкт – обладание своей самкой. Он бросился на нее, прижал ее, почувствовал, как она забилась под ним, уловив в этом какой-то сиюминутный порыв к сопротивлению, он зарычал и резко вошел в неё. Хотя, благодаря обилию влаги, скорее проскользнул … Одержав столь скорую победу, он яростно стал трахать её. Какое-то время она пыталась противостоять ему, будто чужому, но затем отдалась его натиску.
Аманда была словно в тумане. Впервые переживая столь сильное возбуждение, она потеряла контроль. Желание затмевало всё, все мысли, ощущения, чувства. Когда её раздели и уложили на опустившийся стол-кровать, что-то шевельнулось в ней. Кровать ещё хранило тепло предыдущего тела. Это было так противоестественно для столь приличной девушки ложиться на кровать, где-то только что занимались сексом посторонние люди. Еще больше в реальность она вышла, когда на её руках застегнулись наручники, и кто-то стал одевать маску ей на голову. Она попыталась возразить, но не смогла.
Маска не давала вымолвить ни слова, удалось лишь издать звук похожий на мычание. Кроме того, он перестала слышать окружающую обстановку. Маска полотно закрывала не только рот, но и уши, но к счастью почти не затрудняла дыхание. Вскоре стол вместе с ней стал медленно подниматься вверх. Когда он остановился, Аманда огляделась и обомлела. Она лежала абсолютно голая перед окружившей стол толпой людей и не в силах что-либо изменить. Она инстинктивно попыталась прикрыться, но прикованные к перекладинам руки не позволили это сделать. В следующую секунду ей завязали глаза.
Стол начал вращаться. Аманда вспомнила как сама разглядывала девушку в подобной ситуации всего полчаса назад. Осознав, как она сейчас выглядит и как на неё сейчас смотрят, она засучила ногами, пытаясь прикрыть свое самое тайное место, одновременно понимая бесполезность своих попыток. «Где же Джек? Неужели он тоже это видит?» - бегали мысли в её голове. Никогда она еще не ощущала себя настолько развратной. Ей стало стыдно. Но кроме стыда какое-то новое чувство захватывало её. Это новое чувство заставляло сильнее вздыматься грудь, розоветь щеки и еще «о, боже» ей захотелось перестать прикрываться и раздвинуть ноги и чтоб на неё «о боже, боже» смотрели. Смотрели и разглядывали. «И Джек пусть тоже смотрит!».
Одновременно с этим мыслями, она ощутила изменение окружающей обстановки в зале. И сразу же что-то навалилось на неё, вжав в кровать. Аманда постаралась сбросить эту внезапно, навалившуюся тяжесть, но безуспешно. В следующей мгновение в её влажное и страждущее тело проникли.
Это было настолько неожиданно, настолько резко, что Аманда растерялась. А еще это было сладко! Безумно сладко! Тело радостно откликнулось на эти сильные и грубые движения. Как это было не похоже на Джека с его нежностью и внимательностью. Сейчас её брал самец! Животное. Брал для собственного удовлетворения. Он рычал. Его мощное дыхание обжигало даже сквозь маску. Сильные руки сжимали грудь. А когда его пальцы сдавили сосок, Аманды завыла от удовольствия и забилась в наручниках. Приличная девушка, жившая внутри, еще сопротивлялась: «Джек, он сейчас тоже видит это. Смотрит как меня трахают. Видит какая я шлюха. Все видят». Но Аманда уж сдалась. Она отдалась той страсти и напору, отдалась своему желанию, отдалась тем ощущениям, которые захватывали её целиком. Они начинались где-то там, где хлюпало, где блестело влажными искрами тело, расползаясь по животу, взрываясь мелкими бомбачками в груди и возвращаясь обратно.
Зрители, наблюдя эту сцену, перешептывались и делились наблюдениями. То, что они видели сейчас, разительно отличалось от предыдущих выступлений. Здесь перед ними бушевала настоящая страсть. Девушка билась в наручниках, выла в ответ на мужские движения, которые с силой буравили её тело. Благодаря вращающемся столу, можно было хорошо рассмотреть, как обжимали мужской член мокрые губки, как они тянулись за ним и как радостно распахивались, когда он возвращался.
Аманда билась в лапах зверя. Она растворилась в своих ощущениях. Её тело, мысли, чувства сжались в одну пружину, которую что-то пыталось разжать, толкая и стуча где-то внизу. Наконец Аманда почувствовала, что пружина сейчас не выдержит, разожмется под действиями ритмичных ударов, и как спусковой механизм запустит взрывную волну по её телу. Вот сейчас … Сейчас … «Джек, милый, прости! Я кончаю. Я конча-а-а-ю! А-а-а!».
Тело девушки изогнулось, приподнимая лежавшего на ней мужчину, замерло и забилось в судорогах оргазма.
Мужчина подхватил бившуюся под ним девушку, качнулся пару раз и, издав самый громкий рык, обмяк.
Зрители аплодировали.
Охранники, стоявшие все время с невозмутимым видом, подошли к мужчине, положили руки на плечо, как бы говоря, чтобы он вставал и следовал за ними. Мужчина с трудом оторвался от девушки, приподнялся, сполз со стола и последовал за ними. Стол продолжал вращаться. Лежащую на нем девушку продолжали бить конвульсии. Сейчас она уже не пыталась закрыться или спрятаться. Она словно делилась со зрителями своей негой, своим телом в капельках пота, своей красивой грудью, своей промежностью, еще помнившей размеры мужского естества. Раздался щелчок и стол вновь стал медленно опускаться вниз.
