Она просто вопила от восторга, ее крики перешли в слезы от счастья, и уже отпущенная исчезнувшим куда-то фавном, опустошенная и переполненная одновременно, она тупо ползла на четвереньках по ставшей вдруг гладкой шелковистой траве. За ней тянулся след из их общих выделений. И вдруг Маша обнаружила, что ползет на звук дудочки первого старого фавна.
Поднявшись, она кое-как обтерлась "а плевать, что там он про меня подумает", она спокойной "как бы не расплескать" походкой вернулась к винограднику. Бородатый раздобыл где-то заросший плесенью глиняный кувшин с истертым от времени горлышком. Его он предложил Маше. На дне плескалось что-то темное, Маша попробовала эту жидкость не без опаски.
Вино! Оно показалось ей страшно вкусным, послевкусие спермы растворилось. Она уступила кувшин фавну, и они принялись пить по очереди. Через полчаса Машу уже развезло, она с трудом сидела. В конце концов, ее куда-то отнесли уже совсем сонную. Был ли секс еще, сквозь сон Маша так и не вспомнила.
****
Следующим утром Машу разбудили двойными оральными ласками. Спала она на спине, повернув голову на бок. Сначала в ее полуоткрытые губы вложили что-то твердое и живое. Маша рефлекторно принялась сосать член и проснулась. Кто-то из фавнов лежал на боку около ее головы. "Молодой"- догадалась Маша, она решила повернуться на бок, чтобы устроится для минета поудобнее. Но в ногах оказался бородатый фавн, который припал к ее дырочке мокрым ртом. "Я ж не мытая со вчера!" - попыталась вырваться Маша, чтобы не смешивать ощущения, но освободиться не удалось. Маша расслабилась. Ощущения она чередовала. Она уже привыкла к тому, что спешить некуда, и секс можно смаковать безгранично. То она увлекалась тем, что сосала ртом, но фавн внизу делал какое-нибудь неожиданное движение языком, и машина сексуальность переливалась вниз к клитору. Как только она забывала про член во рту, молодой фавн начинал недовольно подмахивать попкой, требуя внимания, и Маша возобновляла сосание с новой энергией. Кончить не получалось. Тем не менее, в какой-то момент она выронила член изо рта, выгнулась почти на мостик от нахлынувшего удовольствия, и, наконец, кончила, как ей показалось, прямо в бороду старому фавну.
Фавны вылезли из шалаша, который как оказалось, они соорудили для нее, и Маша снова уснула. Проснулась она опять от голода. Голова слегка кружилась от похмелья, пошатываясь, она выбрела на полянку. Солнце уже было высоко, и по краям поляны, прижимаясь к деревьям в поисках тени, паслись козы. Маша обрадовалась. Фавны налили ей молока (кружка была ржавая - со свастикой) и предложили козьего сыру - несколько бесформенных комочков, твердых как камень. Сыр Маше не пошел, молоко понравилось, но оно показалось ей слишком жирным. Утолив голод, она вдруг подумала, что фавны остались не удовлетворены сексуально. Ей казалось, что они смотрели на нее чуть с укоризной и о чем-то между собой разговаривали на непонятном языке. Встретив их взоры, Маша возбудилась. "Веду полностью блядский образ жизни". И тут же уступила своему желанию.
Она опустилась на колени перед молодым фавном и в несколько движений губами закончила начатое утром. Фавн словно ждал этого и лопнул у нее во рту оргазмом почти сразу.
Его сперма ей определенно нравилась больше, но ее оказалось мало. Насытиться не удалось.
Не вставая, она обернулась, заметив, что бородатый фавн как загипнотизированный следит за ее попкой. Ему Маша сделала минет полностью сама. Он остался сидеть на бревне, а она устроила ему самый настоящий оральный праздник. Машин ротик был великолепен. Ее не покидала вдохновение, она экспериментировала и старалась не задерживаться на одном каком-то движении непрерывно. Отдыхать бородатому Маша не давала. Не давала она ему и кончить. Несколько раз ощущала она, как фавн приближается к оргазму... член становился просто чугунным и переставал помещаться во рту, но Маша тут же меняла направление, и оргазм фавна отступал. Она наслаждалась вместе с ним, наслаждалась своей властью, победой своей женственности. Смилоствившись, она разрешила фавну несколько раз наполнить свой рот спермой и проглотила все до последней капли, стискивая член пальчиками и не давая ему продолжать извергаться, пока не проглотит очередную порцию.
Но член фавна не упал. "Не человек же, хотя и мужик". Маша оседлала его сверху, ловко направив член себе вовнутрь. "Моя очередь командовать", решила она, с наслаждением насаживая себя на член до самого конца, чувствуя, как соскучившаяся писька приятно растянулась в самом толстом месте у основания фавновского члена.
Маша сама выбирала ритм, сама выбирала углы проникновения, импровизировала и торжествовала. Когда они кончали, Маше показалась, что напор его оргазма просто сбросит ее с члена, но этого не произошло. В изнеможении счастья она упала ему на грудь, и впервые за три дня фавн поцеловал ее в губы...
****
Как она уже догадалась, фавны страдали приапизмом. Хотя слово "страдали" было не про них.
Член каждого из них почти все время оказывался в чуть взведенном состоянии. К сексу они готовы были всегда, и не уставали вообще. По мере роста возбуждения член поднимался почти вертикально и становился больше. Вот это увеличение у каждого из них было особенным. У бородатого член становился еще толще, а у безбородого еще длиннее. Кто из них нравился Маше больше, она так и не поняла. Видимо, ее предпочтения были шаловливо переменчивы, как и ее настроение. Чем длительнее был половой акт, тем больше спермы они выделяли, поэтому чтобы полноценно позавтракать или поужинать при помощи минета, Маше приходилось стараться. Фавны встречались, но вместе не жили. Обитали они в разных частях острова, их территории были разделены лесистой грядой, где на поляне стоял Машин шалаш. Один занимался виноградником, второй козами. Чем они питались еще, Маша не знала. Огня они не знали, но погода была неизменно хорошей и теплой. Каких размеров остров, есть ли на нем кто-нибудь еще, Маше знать не хотелось. Она догадывалась, что ее поиски приведут к групповой оргии неизвестно с кем. От секса втроем она уклонялась, хотя фавны и не особенно настаивали. Их устраивало, что она приходит к ним по очереди, по одной ей известной системе.
Она быть может и хотела секса пореже. Но сперма оставалась самым вкусным блюдом, поэтому она устраивала себе сеансы минета не реже двух раз в день... на завтрак одному, на ужин второму. Больше делать была нечего, валяние на пляже, купание, загорание оставляли кучу свободного времени, которая она заполняла сексом. Интенсивный, регулярный и разнообразный секс настолько распалил машину сексуальность, что ей хотелось секса почти всегда. Маше нравилось искушать фавнов своей соблазнительностью, и они охотно бросали свои занятия ради того, чтобы наброситься на нее.
Через несколько дней она обнаружила в себе странные изменения. Во-первых, ее перестали жалить москиты. Во-вторых, кожа загорела, как у фавнов, и стало гладкой и эластичной. "Прямо как у Маргариты. Это ж сколько я всего наглоталась, что так изменилась?".
Маша стала ждать месячных, догадываясь, что при таком диком необузданном сексе без предохранения, месячные у нее будут не скоро. Кроме этой тревожной мысли, житье было полностью райским. Иногда хотелось домой, на работу, но приходилось смиренно ждать, когда же за ней приедут. Хотя прошло две недели, а на остров так никто и не приплывал. Остров днем все время был окружен маревом солнцепека, линия горизонта мерцала как мираж.
****
Полнолуние изменило поведение фавнов. Они исчезли на два дня вместе со своими козами. Маша изголодалась и осмелилась обглодать виноградный куст. От кислятины набилась оскомина "и как они из этих сорняков вино делают?".
Вечером второго дня Маша удовлетворила себя сама.
Появление фавнов она услышала заранее, там, где тропинка делала поворот из-за камня, она встала в засаду, заранее опустившись на колени. Фавны, чуть не налетели на нее, каждый из них нес по два огромных бурдюка. Они удивились ее позе, их глаза заблестели, но Маша, пользуясь, что руки их заняты, поймала их обоих за члены и придвинула ко рту...
Сначала она по очереди возбудила их, добившись самой яркой и нужной твердости. Ситуация интриговала. Пока она сосала одному, второй, будучи в плену Машиных пальчиков, смотрел, как работают ее губки, и заводился еще сильнее. Бросая первого "на полпути", Маша переключалась на член второго, и роли менялись. Иногда отдыхая, она прижимала головки членов друг к другу и широкими движениями языка лизала их обе одновременно. Фавны явно соскучились по ней, и реагировали на ее ласки и прикосновения со звериным трепетом и нетерпением... Своей игрой Маша добилась того, что они кончили ей в рот друг за другом без всякой паузы, сначала молодой, потом бородатый.
Наевшись, но не удовлетворившись, она схватила молодого фавна за рога обеими руками и поставила перед собой на колени. Фавн послушно подчинился. Она поставила одну ногу на камень, распахнув платье, и уткнула его ртом к себе в промежность. Фавн также послушно принялся ласкать ее языком. Он не был таким профессионалом, как бородатый, но язык его был нежнее, не такой шершавый. Бородатый повел себя неожиданно. Он встал на колени позади Маши, и припал ртом к ее анусу. Маша сначала застеснялась этому неожиданному проникновению языка к себе в попу, но фавн знал, что делал. Краешки ануса расслабились, и Маша начала терять равновесие, теряясь, какому удовольствию предаться больше. Она схватилась руками за их рожки, чтобы не упасть, а они подперли ее своими плечами. Игрой двух языков они сполна отплатили ей за ненасытный двойной минет. Клитор победил в гонке оргазмов так, что у Маши в глазах потемнело.
Возвращаясь к шалашу, Маша задумалась о своих новых анальных ощущениях.
Закат они провожали втроем с вином. Его оказалось много, и фавны устроили игру... поливали Машу из кувшинчика и слизывали его с ее тела. Вино напоминала кровь, тело возбудилось и отзывалось на игру неистовым возбуждением. Что было потом, Маша запомнила плохо... внутри ее влагалища все время был чей-то член... она сидела, стояла, лежала на спине, стояла на четвереньках, сосала, лизала - фавны смаковали ее после "долгого" отсутствия. Их ласкающие и играющие руки, казалось, окружали ее со всех сторон, держали, обнимали. "Настоящая оргия" - думала Маша, засыпая в объятиях двух мужских тел.
