- Извините пожалуйста, но у жены первый ребенок, а она уже совсем не девочка. У нас что-то не так с малышкой, и жена просто в ужасе. Я ее никогда такой не видел.
- Погоди, это та фифа, что после кесарева? Ладно, рассказывай.
- Она не ест, в смысле - малышка, Лина смазала ей губки молоком а она расплакалась. Мне кажется, если бы она умела плеваться, она бы это сделала.
- А молоко есть?
- Жена говорит - полно.
- Ладно идем.
Она уверенно пошла к палате, Олег понуро поплелся сзади.
- Ну что, капризничаем? - вместо здрасте сказала она, - уже скоро второе кормление, а вы еще с первым не закончили.
Строгость акушерки добавила Лине расстройства. Та посмотрела на ее состояние и сменила гнев на милость. Подойдя к Лине она взяла в руки ее грудь и придавила. Снова брызнула струйка. Она взяла на палец несколько капелек и попробовала на вкус.
- Ты не куришь?
- Нет, и никогда не курила.
- Молодец. Знаешь, ребенок лучше любого врача знает что ему нужно. Тебе с самого начала не дали ее покормить - ты была еще под наркозом. Ей дали смесь. И теперь она хочет именно ее. Давай еще проверим. У тебя бутылочка есть, куда сцеживать? Сцеди немного - если ей просто тяжело тянуть - она поест сцеженное, если что-то ей не нравится в твоем молоке - она об этом сразу скажет.
Все это время Инна, соседка продолжала неотрывно на них смотреть, не произнося ни слова. Минут через пятнадцать снова появилась акушерка с бутылочкой с соской.
- Есть? - спросила она, - перелей сюда. Раньше не приведи Б_г чтобы была какая-нибудь посуда с улицы, а сейчас…
Акушерка взяла малышку на руки и дала ей наполненную меньше чем на четверть бутылочку. Она сразу вцепилась в соску, потянув пару раз малышка смешно скривила мордашку и расплакалась.
- Да, характерец уже просматривается, - заключила акушерка, - вообще вам повезло, что сделали кесарево. Я была на операции - пуповина дважды обмоталась вокруг горла. И плакать она начала после двух шлепков. Но не переживайте - сейчас столько искусственников. Дома тебе будет легче - муж сможет помогать. Я вижу - ты за ним как за каменной стеной. Главное теперь - не заработать мастит, так что тебе надо скорее оказаться дома. Старайся до конца сцеживать. А я доктору скажу что ей нужна смесь.
Не успела она договорить, как в палату ворвалась еще одна акушерка:
- Петровна, бегом, там цыганку привезли, у нее ребенок сейчас на пол вывалится.
- Блин, опять, Хорошо хоть не дома. Я побежала, - сказала она, и на прощание улыбнулась, - все будет хорошо.
Буквально через несколько минут зашла санитарка с бутылочкой.
- Вот, покормите ее. Петровна сказала, что она теперь на искусственном.
Лина поднесла соску к губам малышки и та сразу же ее схватила и начала жадно сосать. Лина с Олегом умиленно смотрели как она причмокивает.
- Какая она хорошенькая, - тихо произнесла Лина.
- Да. Такая смешная.
- Ничего не смешная, красивая.
Олег посмотрев на сосущую бутылочку рожицу, подумал - она такая маленькая, красненькая, сморщенная. Можно ли ее назвать красавицей? Но она такая нежная, милая, беззащитная. Малышка опустошила бутылочку, причем довольно быстро.
- Можно мне ее подержать, - вдруг спросил Олег.
- Конечно, только очень осторожно.
Он очень аккуратно взял ее на руки и прижал к себе. Широко открытые глазки смотрели на него.
- Я уже забыл какие они маленькие, - дрожащим голосом сказал он.
- Так как мы ее назовем?
Олег вернул малышку, и они оба посмотрели на маленькое милое личико.
- Знаешь, а мне нравится Маша. Мария… Мягко и одновременно серьезно. Машута. Мария Олеговна… Вообще с таким отчеством мало что сочетается, хотя дело привычки.
- Мне тоже нравится. Подумай еще. А пока ты будешь Машенькой, сказал Олег обращаясь к малышке, которая наевшись, уже закрывала глаза.
Подошла санитарка, забрать ребенка:
- Так теперь она на искусственном, - не понижая голоса она то ли спросила, то ли констатировала факт.
- Тише, разбудите.
- Не переживай, надо чтобы ребенок мог спать в любых условиях, а то замучаетесь. Да и ребенок не будет высыпаться.
Они проводили взглядом удаляющуюся санитарку с их чадом. После почти минутного молчания Лина вдруг сказала:
- Я пробовала ночью садится, кажется ничего, терпимо. Попробую сегодня встать.
- А не рано? Только сутки прошли, даже меньше.
В это время распахнулась дверь и вошел доктор, тобишь зав отделением, со свитой интернов и сестер. Увидев Олега, он тут же заявил:
- Так, все посторонние - в коридор, а еще лучше - домой. Здесь все-таки родильное отделение.
- Ухожу, ухожу - пробормотал с улыбкой Олег, - я только узнаю потом, что вы ей скажите.
Олег стоял в коридоре, пытаясь расслышать что говорил врач, правда без особых успехов. Дождавшись, пока свита выйдет, Олег заскочил в палату.
- Ну?! - спросил он.
- Заживает хорошо, он сказал что можно пробовать вставать. Сказал, что ничего не поделаешь - будем кормить ее смесями, - грустно опустив глаза, сказала Лина.
Олег сочувственно на нее посмотрел, но ничего не сказал.
- Грудь так налилась, хотя я сцеживаю практически все время, когда не сплю. Врач пощупал и сказал, что надо еще больше сцеживать, иначе мастит неизбежен. Ладно, буду продолжать. Олежа, едь домой. Будете клеить обои?
- Да, Валентина, наверное, уже там…
- Давай, езжай. Чтобы, когда мы вернемся все было готово.
К возвращению Олега Валентина действительно почти все приготовила для оклейки - растворила клей, разметила верх, посчитала количество полосок. Осталось их нарезать, и можно было начинать процесс. Комната была небольшая и довольно удобная в этом плане. Перед началом работы, когда клей уже был налит в тазик и полосы обоев были нарезаны, Валя вдруг сказала:
- Надеюсь все закончится миром, и мы друг друга не поубиваем.
Олег вопросительно на нее посмотрел.
- Ты с Ириной обои не клеил?
- Нет.
- Статистика говорит, что это одна из самых распространенных причин скандалов и разводов, иногда даже с летальным исходом.
- Ну, мы с тобой не женаты, так что нам не страшно.
Работали они довольно слаженно, в основном потому, что Олег совершенно не представлял как это делается, а Валентина, буквально пошагово, руководила его действиями. Закончив основную основную оклейку, Олег пошел приготовить Лине что-нибудь вкусненькое, а Валя заканчивала доклеивать кусочки в местах, где целые полосы не помещались. Наступал вечер, Валя поехала домой, Олег осмотерев что получилось, решил, что это хорошо и отправил фотку Лине. По дороге он представлял как будет угощать свою любимую вкусняшками, которые лежали в сумке, но зайдя в палату и увидев Лину, он просто перепугался. Ее лицо выражало полную безысходность.
- Что случилось?
- Я уже просто не могу. Грудь просто разрывается, болит. Соски болят. Санитарка, посмотрев на меня даже не стала нести Машеньку. Кажется температура поднимается. Петровна сказала, что только ты можешь помочь. Но как здесь? Я даже не представляю.
Олег некоторое время переваривал услышанное. Потом посмотрел на соседку по палате, которая, как и прошлый раз, не сводила с них глаз. Лина поняла мысль Олега.
- А, плевать. Здоровье дороже. Пусть думают, кто что хочет, - решительно сказала она.
Лина рзвязала завязки на халате и вдруг обратилась к соседке:
- Ин, мы вообще довольно свободных взглядов, но если тебя это будет напрягать, тебе лучше выйти в коридор.
Та задумалась на несколько секунд и спросила:
- А вас не будет напрягать, если я останусь? Я тоже более чем свободных взглядов. Вообще вы мне так нравитесь, ваши отношения…
- Ладно.
Лина, недослушав, выпустила на волю одну грудь, которая выглядела очень соблазнительно с большим темным соском на фоне нежно розового ореола, на котором появилась мутноватая капелька молока. Олегу не нужно было ничего объяснять.
- Только очень осторожно, а то они воспаленные от сцеживания.
Олег сначала слизал капельку с соска, а затем прихватил сосок губами.
- Не больно? - Оторвавшись на секунду спросил он.
- Нет, продолжай. Надо высосать все до конца.
Олег снова приник к соску. Сначала очень нежно он начал посасывать грудь. Лина немного ее придавливала, чтобы ему было легче. Вкус был совсем не молока, скорее вкуса не было. Его рот быстро наполнялся этой жидкостью, которую он проглатывал. Поток несколько уменьшился, и Олегу пришлось высасывать остатки, уже прикладывая некоторые усилия. Видимо, именно в этом заключалась его задача. Лине в этот момент было немного больно, но она понимала, что это ее единственное спасение. Когда поток почти прекратился, Лина освободила вторую грудь, показывая, что с первой уже достаточно. Инна, как завороженная, наблюдала за этим процессом. Ее рука уже давно двигалась под одеялом в мокрой промежности. Олег еще не успел закончить со второй грудью, как с кровати Инны раздался тихий стон. Лина улыбнулась:
- Видишь, и тебе польза, - сказала она, на что та промолчала.
Наконец Лина, погладив Олега по волосам тихо произнесла:
- Спасибо тебе, милый. Ты самый лучший муж в мире. Мне намного лучше, и молокоотсос по сравнению с тобой - это просто ужас.
Она притянула его к себе и поцеловала долгим нежным поцелуем. Ее рука автоматически легла на ширинку брюк:
- Я бы тебе тоже помогла, но это уже будет слишком, - засмеялась она, глядя на соседку.
- Я могу выйти, но может войти кто-нибудь другой, - сказала та, уже придя в себя после оргазма.
