Мэри замирает в руках Медведя...Вот она, его Мэри, та девушка, по которой он скучал, которую искал...из-за которой вынужден был общаться с Шер...вот она, в его руках, и теперь только от него зависит, как дальше повернется их жизнь...Точнее, не только от него, тут он, как умный человек, должен понимать, кто будет принимать активное участие…
- Покажи мне дом. - Шепотом просит девушка, и ластится домашней кошечкой, уютной, теплой.
Такой мягкой, такой домашней, что кажется, будто она знает этого грозного, сильного мужчину всю жизнь. Медведь ласково берет ее за руку, и обстоятельно показывает - гостиную, столовую, кухню, просторную ванну с джакузи, тренировочный зал. На втором этаже - две спальни, кабинет, кладовая и ещё одна гостиная. Видно, что тут живёт большой во всех понятиях человек - такому нужно много пространства. В одной из спален - персиковые обои, большая дубовая кровать и две тумбочки, одна из которых с зеркалом-трюмо, эдакий небольшой будуар. Тут хотелось задержаться подольше.
И у нее ощущение, что она знает его давно, так уютно ей в его доме, так спокойно на душе, конечно, никакой он не бандит, тут Шер напридумывала себе, ничего, Мэри ей откроет глаза на правду и вообще постарается сдружить их. Пальто осталось внизу, в прихожей, как и сапожки, и теперь Мэри в свободного покроя платье, скрадывающем полноту, и запах...едва-едва...что-то неуловимое...Шер...ну так ведь они много времени сегодня вместе провели.
- Ой… - Шепчет, попадая в каждую комнату, слегка подавленная размерами и их количеством. И тем, что это теперь ее (привет от Шер).
Это не самый большой особняк для человека ранга и статуса Медведя. Он знает массу людей, у кого больше и роскошнее. У Дуфуни с его цыганским лоском, да у того же Ворона. Но Медведь предпочитает функциональность шику и роскоши. И он рад произвести на Мэри впечатление. Вот и сейчас, в персиковой спальне он ласково берет ее руки в свои и касается губами аккуратно подведенных помадой пухленьких губ.
Мэри оборачивается, тотчас, ловко поворачиваясь своим тяжелым телом в его руках. Целоваться она готова бесконечно, жадно приникает к губам мужчины, крепко обхватывая его шею руками. Как ей его не хватало, как она скучала...он почувствует, по отзывчивости ее губ и ее тела.
Он тихо что-то простонал, зарываясь пальцами в ее медные волосы, возможно испортив укладку, но сейчас ему на это наплевать. Хочется доставлять ей неземное удовольствие, и получать от нее такое же. Проталкивает язык глубоко в ее рот, перемещая руки на грудь, жадно сжимая бока, пышную грудь.
Она жадно ловит его язык своим, начиная тихо постанывать и жадно приникая всем телом к нему, и слегка отстраняется, зажмурив глаза, пока его руки изучают ее пышные формы, голова ее слегка запрокидывается...Вот та Мэри, которую он помнит..
К черту! К черту все - разборки, территории, риски, паранойю, клуб, все. Сейчас во всем мире существовала только Мэри. Его Мэри. И ее Медведь. Губы прищипывают ее ушко, ладонь поглаживает коленки и скользит вверх по аппетитному белому бедру, чувствуя, как упруго, как горячо…
Его пальцы, задирая ткань платья, гладят теплый тонкий чулок, натыкаются на кружевную резинку и выше - ее голая нога, горячая, мягонькая, и Мэри глуховато застонала, переступив босыми ногами, подалась к нему опять всем телом….своими пальцами он так легко будоражит гладь ее желаний.
Осторожно положив ее на кровать, Дима буквально срывает с себя рубашку, обнажая свое сильное, крупное, атлетичное тело, и снова ложится к ней, целуя в губы, прижимаясь своим горячим телом к ее, мягкому и нежному. Пальцы жадно гладят ноги, затянутые в чулочки, выше, трогая голую кожу, нащупав ткань тонких трусиков.
Мэри раскинулась на кровати...Взгляд ее следит за мужчиной, дыхание перехватило, когда он раздевается...ротик приоткрыт, на щеках пятна...словно первый раз его видит, и ее тянет к нему, страшно тянет к этому крупному, сильному мужчине...Шире ноги раскрывает, подставляя под его пальцы горячую плоть, едва прикрытую невесомым кружевом трусиков. И боится, и хочет...Какой-то безумный коктейль.
Рыча от охватывающего возбуждения, Медведь стягивает с нее платье, срывает кружевной бюстгальтер. После перемещается ниже, ловко стягивая с теплых ножек чулки. Никакой одежды. Медведю хотелось взять ее в полностью голом, первозданном виде. Сам быстро раздеваясь, Дима снова ложится рядом. Хочется, чтоб девушка проявила немного инициативы, ласкала его тело тоже.
Он действует резковато, почти грубо, от этих рывков тело ее сотрясается...Голая тяжелая грудь с россыпью бледных веснушек и крупными, мягкими ореолами пухленьких сосков. Завитки рыжие на лобке. Девушка не сопротивляется...тихо вскрикивает, когда с такой любовью выбираемая одежда летит на пол...рука ее несмело тянется к его паху, осторожно касаясь каменного ствола...жадно тянется к мужчине всем телом, прижимаясь губами к губам, ,уже смелее обхватывая массивный, горячий ствол и начиная его обглаживать пальцами.
Она чувствует, какой он твердый, горячий, большой. Как хочется уже овладеть ее прекрасным телом, придать ей любую позу, входить в ее мокрое лоно так глубоко, как можно. Как же она вкусно пахнет.
Очень вкусно. И нет у него ощущения, что, судя по слабому-слабому запаху, и Шер где-то тут рядом? Мэри же старательно натирает его в своих мягких пухлых ладошках, постанывая от нетерпения, уже в испарине горячечного желания, ее потрясывает, она готова подчиниться его рукам - он это знает...знает, что не встретит никакого сопротивления.
И это его смущает, конечно, кажется, будто Шер тут рядом, где-то наблюдает за сценой их любви, но это заводит ещё сильнее, обостряет желание, ладонь протискивается между пухлых бедер Мэри. Крупные пальцы раздвигают скользкие от влаги губки, два пальца запуская во влажную, тесную горячую пещерку.
Мэри крупно вздрагивает, замирает, пока его пальцы протискиваются в мокрое уже влагалище - она вообще намокает, похоже, сразу, едва он ее касается...часто и быстро дыша в его плечо. Его крупные пальцы чувствуют гладкость ее тела изнутри, и слабое дрожание мышц внутри.
Медведь аккуратно переворачивает Мэри на спинку, целуя и сжимая ее грудь, пристраиваясь между ее ног, чуть потираясь головкой о мокрую щёлочку, дразня, ещё не входя. Он поднял и чуть согнул ее ножки и стал вставлять своего исполина в тесную, очень мокрую дырочку.
Мэри выгнулась с протяжным стоном, как могла, своим большим телом. Бедрами заелозила, запищала просительно, от нетерпения поскуливая, уже взмокшая, в испарине...от прически и следа не осталось, кудряшки прилипли к мокрым вискам...взгляд просящий, жалобный, он ее царь и господин, и в его власти доставить ей удовольствие сейчас, или сбросить с кровати да на улицу выставить.
Он ещё и ещё раз вонзает в нее свой огненный жезл, пронзая глубоко, наслаждаясь запахом, ее вскриками, сладкой и полной покорностью. Пухленькие ступни были перед его лицом, и он покрывает пальчики и стопы поцелуями в такт глубоким толчкам члена.
Конечно, ей в первую очередь еще больно. Но она терпит, сжав зубы, хоть и стоны ее теперь - стоны боли, он раздирает ее сейчас внутри, но она будет терпеть столько, сколько потребуется, что бы он не делал.
Он закидывает ее ножки на свои могучие плечи, трахая ее глубоко, рыча, растягивая ее, заполняя. Опять боль возбуждает его так сильно, он упивается ей в смеси с наслаждением. - Мэри…- Шепчет он в полузабытье. - Мэри...
Глубина его проникновений заставляет ее корчиться и болезненно взвизгивать, покорно принимая в себя на всю глубину обжигающе горячий, мучительно растягивающий. Беспрекословно подчиняясь его силе, чувствуя себя сейчас - именно сейчас - на своем месте, месте покорной послушной самочки для удовлетворения мужского желания, и заводясь от этого, намокая сильнее, впуская глубже, и боль уже смешивается с животным удовольствием...и нет, она не полноценный партнер в постели, она - его игрушка.
Мокрые тела трутся друг о друга, наполняя комнату незабываемым ароматом. Медведь издает громкое, полное истомы рычание, он совсем близко. Длинный язык широко вылизывает белую влажную шею. Движения быстрее, тело Дмитрия дрожит, он сжимает в своих руках ее грудь...и уже скоро...совсем скоро.
Его удовольствие важнее для нее, чем собственное. Мэри извивается на постели, повизгивая, подмахивая пышными бедрами, от частых толчков головки в матку болезненно-сладко взвизгивая. Растянутая под его размер, жаркая, начинающая часто пульсировать внутри...на языке Медведя - вкус ее пота, ее духов...и почти неуловимые нотки лимона...
Тело снова стало трепетать, движения стали неровными, и этот раздавшийся в воздухе аромат лимона....он что то выкрикнул неразборчиво, не то "Мэри", не то "Шерри", и залил рыжую девушку изнутри порцией горячего семени.
Рыжая, которая, конечно, здесь и сейчас с ним - Мэри, вряд ли уловила в сладкой истоме влажного липкого оргазма нюансы произношения и, абсолютно счастливая, еще вздрагивая внутри и нежно обжимая мышцами член, распласталась на кровати, дыша тяжело, быстро, жарко.
Они лежали, мокрые, счастливые уставшие. Хотелось познавать друг друга ещё и ещё. Казалось, с этой девчонкой возможны любые, самые смелые желания. Она понимала его с полуслова и ловила каждый момент. Он гладил ее влажную, румяную щеку и так счастливо, так преданно смотрел в глаза.
Мэри...благодарней нее не было сейчас человека...рядом с Медведем женщина, готовая служить ему, отдаваться снова и снова, боготворящая и благоговеющая...Он такой...такой...нежный, страстный, сильный, горячий...Мэри снова и снова касалась губами его плеча, заглядывая в его глаза снизу вверх, как собачка.
Ему хотелось еще и ещё. Удивительно. Никогда так не было. Он будто ненасытный студент, который в силу возраста и способностей испытывает вечный сексуальный голод. Ласково и игриво урча, он стал покрывать поцелуями обильное, белое (впрочем, уже розовое) теплое и податливое тело, чувствуя, как внизу снова каменеет.
