– Да, сейчас… Я только…
Ксюша оглядела женскую раздевалку. Все шкафчики были закрыты, на лавках валялось несколько мокрых полотенец. Даже пар, проникший в раздевалку из душевых, уже выпал росой на крохотных окошках под потолком.
– Так никого нет. Все домой ушли. Может, пора уже перестать стесняться своего тела? Мы почти выпускницы, а ты словно маленькая девочка. Давай помогу.
Ксюша бросила полотенце на пол и, щеголяя в одних трусиках, подошла к Алёне. Несмотря на её сопротивление, Ксюше удалось схватить край топа и стянуть тугую лайкру через голову Алёны. По коже Алёны пробежал озноб, несмотря на духоту, царившую в раздевалке. Соски предательски затвердели, торчком выделяясь на крохотной груди, напоминая два коричневых янтарных камушка. Она стыдливо прикрыла грудь руками.
– Видишь, ничего страшного в этом нет, – подбодрила Ксюша, когда Алёна сняла тренировочные шорты и осталась в розовых трусиках с милым принтом на попе: пушистым заячьим хвостиком. – А теперь бери полотенце и пошли мыться.
Девушки не успели замотаться в полотенца, как дверь в душевые открылась, и вслед за паром в раздевалку вошла Кира, завернутая в тонкий, короткий черный халат. Дыхание Алёны остановилось и она рухнула на лавку, вжавшись в угол.
– А вы чего, ещё не ушли? – удивлённо спросила Кира, переводя взгляд с одной сокурсницы на другую. Алёне хотелось провалиться сквозь землю.
– Дуболом нас заставил в зале прибираться, мы только закончили, – ответила Ксюша.
– Ясно, ну в душевых свободно, – кивнула Кира, с интересом разглядывая Алёну, которая вжалась в стену, крепко сжимая полотенце, так что пальцы побелели.
Ксюша перевела взгляд с лучшей подруги на Киру и, ничего не сказав, молча шмыгнула в открытую дверь. Хлопок двери заставил Алёну вздрогнуть.
– Впервые вижу тебя в раздевалке в одном нижнем белье. Розовые? Какой милый цвет. Последний раз я носила розовое в детском саду, – усмехнулась Кира.
Нужно было что-то ответить, но горло словно сдавили невидимым ошейником. Алёна не могла пошевелиться, а слова Киры прозвучали эхом в пустой раздевалке. Взгляд сокурсницы скользил по её телу, вызывая у неё странное сочетание стыда и возбуждения. Ей хотелось что-то ответить, но язык словно прилип к нёбу. Она же догадывалась, что Кира тоже неровно дышит к девушкам… Слухи на потоке ходили давно.
– С...спасибо, – выдавила она, чувствуя, как её лицо заливается краской. Но стоило первым словам сорваться с губ, как Алёне стало легче дышать.
– Да, что с тобой? Ты меня боишься? – Кира сделала шаг вперёд, и в её голосе прозвучало искреннее удивление. Алёна покачала головой, но напряжение не отпускало. Полотенце казалось единственной защитой, и она сжала его ещё крепче, пытаясь удержать хотя бы остатки самообладания. Кира с интересом осматривала правый сосочек, выглянувший из под полотенца.
А затем, она сняла халат. Он упал на пол и Кира провокационно вильнула бедрами. Алёна с трудом подняла взгляд. Кира стояла перед ней будучи в одних трусиках. Косы она распустила и теперь её угольно-чёрные волосы волнами струились по плечам. Бег и легкая атлетика выточили безупречные формы, превратив некогда незаметную тихоню в подобие греческой статуи. Кожа бледная, как у вампира, груди полные, чуть больше чем у Ксюши, и плоский рельефный живот притягивали взгляд. Черная губная помада после душа немного стёрлась в уголках рта, а тени под глазами смыло начисто. Редкий момент, когда Кира предстала без туши и без графитово-грязных теней под глазами. Но больше всего взгляд Алёны зацепило иное.
– Не знала, что у тебя пирсинг… Ну, то есть, про живот все знали, конечно…
– Я проколола соски ещё прошлым летом. Оказалось, не так больно, как я ожидала. В этом году хочу решиться на большее.
Кира аккуратно потянула за гантельку, торчащую из соска, и, наблюдая за тем, как полная грудь потянулась следом, Алёна невольно облизнула губы. Грудь как у настоящей женщины…
– Большее? – Алёна не могла сдержать интереса. Всё в Кире начиная от черных волос и заканчивая ногтями на ногах, выкрашенными в лак, не отражавший ни одного фотона света, манили Алёну. Всю её жизнь мир вокруг был цветным и ярким, а Кира была совсем иной.
– Мне не стоит вдаваться в такие подробности. Мы не достаточно близки.
– Это верно… Извини, если лезу не в свое дело…
Выдержав короткую паузу, Кира приспустила резинки трусиков, и Алёна на одно мгновение увидела русые волосы, шедшие ровной тонкой полосой вдоль лобка девушки. Она так привыкла к крашенным волосам Киры, что совсем забыла, что та была шатенкой.
– Знаешь, Алёна, как бы ты ни скрывала, тебя видно насквозь. Когда ты уже наберёшься смелости и спросишь напрямую? Целый год я следила за тобой, и были моменты, когда мне казалось, ты решишься подойти и заговорить. Но, может, я зря ждала от тебя инициативы весь этот год — ты, выходит, робкий зайчонок… У тебя есть мой номер?
– Нет, ты никогда мне его не давала... Повода вроде не представилось.
Кира развернулась, быстро натянула кожаную юбку, накинула безразмерную футболку с абсолютно нечитаемым логотипом метал-группы, напоминающим заросль колючих кустов, и достала из сумки черную помаду.
– Напишешь мне. Это не просьба.
Она что-то вывела помадой на зеркале и, не сказав больше ни слова, гордо ушла из раздевалки, открыв дверь пинком тяжелых бутс. Алёну била мелкая дрожь от волнения, но она всё-таки смогла подняться с лавки и подойти к зеркалу. В углу черной помадой был выведен номер телефона и маленький символ, напоминающий мордочку кролика с торчащими ушами.
И тут волнение сменилось волной эйфории. Неужели это не сон? Полотенце скользнуло на пол, и она ринулась в душевые в поисках Ксюши, чтобы поскорее рассказать подруге невероятную новость.
***
Рядом с кабинкой, где мылась Ксюша, лежали насквозь вымокшие трусики, впитавшие грязную воду. Лужа натекла на кафельный пол, и Алёна чуть было не подскользнулась, с трудом сохранив равновесие. Она так спешила поделиться радостной новостью с лучшей подругой, что совсем забыла о безопасности и скользком кафеле.
– Ксю, Ксю! Ты не поверишь! Кира… Она сейчас… Она оставила мне свой номер! И сказала, что я ей напишу, представляешь?
– Ты там головой не ударилась? – в голосе Ксюши Алёне послышалась насмешка, но ей сейчас не хотелось ничего доказывать. Надо было скорее собраться и бежать домой, чтобы написать Кире. А вдруг она неверно расслышала? Ксюша слегка отодвинула шторку и по блеску в глазах подруги поняла, что та говорит правду.
– То есть ты серьезно? Значит, слухи про Киру оказались верными… А я ведь тебе говорила, что татуировка у неё на руке в виде скрещенных ножниц – это знак! А ты спорила, дурочка. Она тебя на свидание позвала?
– Ты была права! Но со свиданием торопишься, Кира просто сказала, что мне следует ей написать… Ох, я так волнуюсь… Я никогда не начинала знакомство первой.
– Дура ты, Алёна, это же очевидный подкат! Кира не просто пообщаться хочет. Итак, когда свадьба?
– Ой, да иди ты! Сама-то когда к Алексею свататься поедешь?
Алёна попыталась вмазать ладонью по Ксюшиной руке, но ноги разъехались по мокрому полу, и она почувствовала, как летит навстречу кафелю. Ксюша успела схватить подругу за руку и повалила на себя, увлекая в кабинку под струи воды.
В лицо Алёне хлынула вода. Розовые трусики сразу же насквозь вымокли и нежно обволокли губки. Пальцы у Ксюши были вымазаны в чем-то скользком, но мыла в душевых не было.
– Я так понимаю, вечером ты будешь занята и домой мы к тебе не едем?
– Что ты! – испугалась Алёна. – Я могу написать Кире завтра, может, всё же ко мне?
– У меня есть идея получше…
Ксюша помогла подняться Алёне и, не произнеся больше ни слова, подруги тут же слились в страстном поцелуе.
Тело Алёны пронзил электрический разряд, выросший в настоящую молнию из одной лишь искорки, проскочившей в точке соприкосновения языков. Девушки гладили друг дружку по спинам. Ксюша действовала в этот раз гораздо смелее, чем в Казани. Она жадно и почти грубо мяла Алёну за ягодицы. Почему дома у Алёны Ксюша сопротивлялась, когда подруга пыталась продвинуться дальше поцелуев, а теперь её словно подменили? Её язык врывался в рот Алёны с таким усердием, что та невольно сдалась и позволила Ксюше вдавить себя в стену. Усталость, накопленная в теле, исчезала под градом поцелуев и потоками воды.
Алёна даже не заметила, в какой момент её трусики оказались на полу. Она забыла обо всём на свете. Всё в мире стало неважным, кроме давления твёрдых пальцев Ксюши вокруг правого соска. Алёна тонко вскрикнула, когда Ксюша выкрутила сосок, оставив в нём приятную, ноющую боль.
– Ксюша, ты чего такая… – задыхаясь от страсти и захлёбываясь от воды, пролепетала Алёна.
– Это всё физические нагрузки. После них я капец как хочу кончить.
– Кончить? Прямо сейчас? – сердце Алёны радостно забилось, сделав кувырок, и ушло в пятки от услышанных слов. Она не узнавала голоса Ксюши. Подруга почти рычала, и от страстного взгляда Алёне, неожиданно для самой себя, захотелось встать на колени. Стать услужливой. Но Ксюша уже всё решила за неё.
Пальцы Ксюши скользнули по бедру и проникли между ног Алёны. Шип удовольствия пронзил её в том месте, где Ксюшин палец, раздвигая складки, добрался до клитора. Томный стон, сорвавшийся с губ, был тут же прерван страстным поцелуем. Ксюша вжала её в стену душевой и баловалась пальцами между складок писечки как ей вздумается. Алёна начала сползать по стене, с трудом удерживая себя на ногах.
