Я их не нюхал целых два года пока служил в армии в далёкой уральской тайге. И сейчас духан шедший от жёлтой от ссак и выделений промежности мамашиных трусов, буквально взрывал мой мозг. Я дрочил, нюхал её трусы, и представлял как ебу мать тут же на кухне на широкой стариной лавке.
И последней каплей заставивший меня кончить. Это были чёрные кучерявые волоски с пизды мамы Нины застрявшие в промежности её ссаных трусов. Кончая я на миг представил чёрный заросший подобными волосками лобок моей злоебучей мамаши. Хотя я никогда в жизни не видел голых женщин, и не знал как выглядит у них лобок и другие интимные части тела. Несмотря на то, что отслужил в армии, я был ещё девственником.
— Банки, банки с вареньем не поколи Костя. — напутствовала меня утром мать, провожая с крыльца дома на автобусную остановку.
— Да не поколю мам, успокойся. И иди домой, холодно раздетой стоять на улице. — сказал я матери, видя что она вышла в мороз провожать меня в одной ночной рубашке с накинутой на плечи телогрейкой.
А она красивая, очень красивая, и под ночнушкой у неё есть что посмотреть. Подумал я, глядя на голые ноги мамы Нины, выглядывающие из под белой шелковой ночной рубашки с узором по краю.
— Не волнуйся за меня сынок, мне не холодно. Я покурю, и пойду пару часиков перед работой посплю. — ответила мне мать, доставая из кармана телогрейки, пачку " Столичных" и коробку спичек.
Точно она блядь, только женщины лёгкого поведения курят. - Пронеслось у меня в голове, смотря как мамаша курит сигарету, выпуская дым из накрашенных губ.
У нас в деревне из взрослых женщин за сорок лет курили только моя мать, и худая как жердь вечно поддатая доярка тётя Оля. Да и из молодых тоже немного девушек курили. В основном курили те девушки, которые выпивали и были легко доступны для парней. В те годы считалось если девушка или женщина курит, значит она пьет. А если пьёт, то обязательно ебётся. Хотя по отношению к моей матери эта поговорка не действовала. Нина хоть у курила, но особо не пила, так стопочку для веселья как вчера.
— Ну иди же Костя. Что на меня уставился сынок? Не насовсем же ты в город уезжаешь. Ещё увидимся с тобой, я на выходные приеду к Тане.— сказала мне мать, ловко щелкнув пальцами бросая окурок в сугроб.
И повернувшись ко мне задом пошла в дом. А я глядя ей в след, увидел как оттопыривается у неё ночная рубашка сзади. Жопа пухлая у Нины пиздец. - Подумал я, поднимая с земли сумки с продуктами и одеждой. За спиной у меня был ещё рюкзак с картошкой. Мамаша снабдила меня продуктами под завязку. А вот если бы не послушал бы её и не поехал к жить Тане. То вышел бы сегодня из дома налегке с одним дембельским чемоданом в руке.
Нет, она точно блядь, и её давно никто уже не трахает. Председатель у которого мать работала секретаршей. Был пожилой мужчина, и большой любитель бухнуть. Впрочем как и остальные мужики в деревне. А таких мужчин которые бы могли хорошенько продрать мою жопастую мать. В деревне точно не было, да и не каждому красивая секретарша Нина даёт. Она женщина с характером, и очень требовательная в плане мужчин.
Эх вернуться бы сейчас домой, лечь под тёплое байковое одеяло к мамаше на кровать за печкой в зале. Ласкать её пухлую толстую жопу, и хорошенько согнать на ней свою молодую " дурь". - Подумал я, с тоской смотря на тёмные окна своего дома. Зная, что моё желание не выполнимо. А мать меня тут же прибьёт если я начну к ней приставать.
***
До райцентра я доехал на автобусе за двадцать минут. Вышел на автовокзале, прошёл от него по улице кверху, свернул на право возле церкви. И попал в район частных домов на окраине городка где жила Таня. Дом своей старшей сестры я сразу узнал. Он выделялся из других домов стоящих на улице, железной крышей крашенной зелёной краской. И большими окнами с резными вставнями.
Этот дом раньше принадлежал мамашиной двоюродной сестре, пожилой тёте Зине. Детей у неё не было и тётка завещала дом на свою племянницу Таню, которую любила. Хотя мать было хотела продать дом родственницы, так как в то время ей нужны были деньги. А Таня тогда училась в десятом классе. Но моя старшая сестра несмотря на молодость проявила харктер, и не позволила нашей с ней матери продать тёткин дом в райцентре.
И дом ей пригодился, она после школы уехала в город, где вскоре вышла замуж. И стала жить с мужем в собственном доме с резными ставнями. Только муж у Тани красивый рослый парень, оказался скрытым алкоголиком. И после рождения ребёнка стал уходить в продолжительные запои. В такие моменты Сергей так звали мужа Тани, неделями не появлялся дома гуляя по притонам и квартирам своих друзей.
— Костя, ты? Ой напугал меня братик! Я не думала, что ты сегодня ко мне приедешь? — воскликнула Таня, когда я зашёл в двор её дома, и застал сестру с топором в руке возле огромной кучи неколотых берёзовых чурбаков.
— Дрова вот привезли, а колоть их не кому. Сергей как нарочно в запой ушёл, а я с ребёнком замерзаю. — устало сказала мне сестра, опуская топор на снег.
Таня была одета в телогрейку, из под которой торчал цветастый байковый халат. На ногах серые валенки без калош, и на голове у старшей сёстры был накинут белый шерстяной платок. Который сбился у неё во время работы, и из под него выбились непослушные чёрные локоны. Таня как и наша с ней мать была брюнеткой, и лишь я цветом волос пошёл в отца которого никогда не видел. У меня был тёмно-русый цвет волос, в отличии от " цыганок" матери и старшей сёстры.
А у неё и на пизде такие же чёрные волосянки. Мелькнула у меня в голове мысль, когда я глянул на волосы на голове у Тани. И вспомнив два чёрных волоска, увиденных мной в промежности трусов мамы Нины.
— Ну это дело мы сейчас исправим сестрёнка. Я только сумки с рюкзаком к тебе в дом занесу, а то мать мне туда припасов и банок с вареньем наложила. Да и картошка в рюкзаке замерзнет на морозе. А потом дрова тебе переколю. — сказал я сестре, рассматривая девушку, которую не видел целых два года.
И удивился перемены в её лице. Оно стало у сёстры намного красивее чем было раньше, а в её голосе появилась какая-то женская мягкость.
— Конечно Костя, пошли в дом. Я ещё не ела, и мы вместе попьем чайку и позавтракаем. Да, и ребёнок может уже проснулся. Не спокойный он у меня, плохо спит и всё время плачет.— ответила мне сестра, и в подтверждении её слов из дома раздался детский плач.
— Ну, что ты расплакался Виталик? К нам в гости твой дядя Костя приехал. А ты всё плачешь, мамке покоя не даёшь. — говорила Таня своему двухмесячному сыну, держа плачущего ребенка на руках.
А он и не думал униматься, плакал и плакал у матери на руках.
— Ну как дай мне его Тань подержать. Может он у меня успокоится? — не совсем уверенным голосом сказал я старшей сестре, беря у неё ребёнка из рук.
До этого момента я никогда не держал на руках грудных детей, и испытывал некое опасение, что смогу утихомирить малыша. Но каково было моё удивление, едва попав ко мне на руки, плачущущий Виталик затих. И даже весело загугукал в ответ на мои заигрывания с ним.
— Неси его в кроватку Костя. Может он ещё немного поспит, а мы с тобой спокойно позавтракаем. — попросила меня сестра, и я пошёл вслед за ней в комнату где стояла кроватка её ребёнка.
И эта комната служила и спальней для Тани. Потому как напротив колыбельной Виталика, находилась деревянная кровать с незаправленной постелью. Поверх которой, лежала чёрная ночнушка, такого же цвета бюстгальтер и трусы.
"Мамаша белые трусы и ночнушки носит, а её дочурка выходит обожает чёрное нижнее бельё?"
Подумал я, глядя на интимные вещи старшей сестры в беспорядке разбросанные по комнате. Потому как и на стуле стоящем возле её кровати, лежали чёрные трусы и лифчик. И у меня от увиденного встал колом член в штанах. Ещё бы, я впервые в жизни увидел нижнее бельё у своей старшей сестры, причём необычайно возбуждающего чёрного цвета. Ведь когда мы жили в деревне. Сестра никогда не ложила своё нижнее бельё в общую кучу за печкой для стирки. Таня всё время прятала трусики и лифчики у себя в комнате.
— Извини братик, не ждала я тебя и не убралась в комнате. Как встала так и пошла на двор скотину кормить, и дров хотела наколоть. В доме холодрыга, а сыну нужно тепло.— сестра убрала с кровати и со стула, свои трусы с лифчиками, и взяв у меня из рук ребёнка, уложила его в кроватку где он моментально заснул.
— Костя, если тебе не трудно, сходи пожалуйста на двор и наколи немного дров на растопку. Чтобы уголь в печи зажечь. А то он без дров не загорится, а без угля мои хоромы не протопишь.— попросила сестра, смотря в мои глаза ласковым взглядом своих карих глаз.
— Да не вопрос сестренка. Я сегодня тебе их все до вечера переколю. Всё равно на работу мне только завтра идти устраиваться в понедельник.— ответил я сестре, надевая в сенцах свою куртку и ботинки.
— Ой ну ладно Костя все. Поколешь потихоньку, ведь ты у меня теперь жить будешь? — спросила Таня нагинаясь к моим сумкам стоявшим на полу.
