— Да, Вера, - окончательно сник я, но все только началось.
— Как мне теперь жить под одной крышей с тобой, зная все это? - распалялась Вера. - Мне хватает озабоченных, чтобы дома еще одного терпеть!
Она быстро зашагала по комнате. В ее траектории не было логики, только подавленные эмоции. А я, словно подсудимый, ожидал вердикта. Наконец, шаги мамы стали короче, диаметр кругов уменьшился.
Она остановилась. Постояла боком ко мне, приложив в задумчивости палец к губам. Такой я ее еще не видел. Наконец приговор был вынесен. Я понял это потому, что Вера повернулась ко мне лицом. Ее голос был тихим, но настолько твердым, что возразить ему у меня не хватило бы сил.
— Предлагаю сделку! - сказала судья.
7
— И только промямли что-то! - она угрожающе сверкнула глазами.
Промямли - можно подумать, у меня был выбор. Все, что мне оставалось, надеяться на гуманное решение и ее отходчивость, чтобы со временем получить амнистию.
— Я помогу тебе один раз!.. - при этих словах в моем мозгу произошло короткое замыкание, отчего по волосам на голове пробежала легкая рябь.
— Поможешь с чем? - сипловато поинтересовался я - конечно, все и так было ясно, но именно сейчас реальность казалась зыбкой.
— Опустошить резервуар, - уточнила Вера. - Это будет единственный раз. Ты понял? - и добавила, выделяя каждое слово. - Один единственный раз! - затем чтение приговора продолжилось. - После этого ты перестанешь подглядывать, брать мои вещи и, вообще, представлять меня объектом своих фантазий. Если я хоть в чем-то из этого тебя заподозрю, ты отправишься жить к бабушке с дедушкой. Или, куда сам хочешь!
Как? Как в ее голове это все могло сложиться таким образом? Ума не приложу! У бабушки с дедушкой жить я не хотел. Уже несколько лет не мог найти с ними общий язык. Жить в ссылке все же хуже, чем под маминым надзором. Но какое изощренное наказание - я, вроде бы, получаю то, чего хочу, а на деле... Что мне остается? И я кивнул, принимая условия сделки.
Вера молча развернулась и отправилась закрывать занавески. Дневной свет стал голубоватым полумраком.
8
Паника была, когда меня буквально поймали "за руку". Теперь же тараканы в голове объявили срочную эвакуацию, и последний пароход уже отваливал от причальной стенки, бросая самых нерасторопных на произвол судьбы.
Мы стояли друг на против друга. Мои икры вжимались в диван. Мама - чуть поодаль, ближе к окну. Глаза быстро привыкли к новому освещению - в комнате все равно было довольно светло. Я понял, что занавесками Вера отгородила нас от внешнего мира, а вовсе не пыталась скрыть что-то от меня. Мы молчали. Но тут она уловила мой взгляд. Неужели я все это время безотчетно смотрел на ее грудь?
— Можешь потрогать, - разрешила она.
Я сделал несколько робких шагов навстречу. Руки ватные, как во сне. Не ловкое прикосновение. Ткань топа гладкая, а под ним - приятная окргуглая упругость. Я застыл. Так мы стояли минуту. Или две. Затем Вере это надоело. Она быстро избавилась от верха, представ передо мной топлес.
— Давай! - буквально приказала она.
Одной рукой, пальцами, я буквально скользнул по коже.
— Ой! - мама вздрогнула. - Жара, а руки, как у покойника!
Взяла мои руки своими и положила на груди.
— Трогай!
Я стал неумело мять их. Самые необычные эмоции за последнее время. В какой-то момент пальцы добрались до сосков и слегка покрутили их, сжав в конце. Тогда я услышал тихое "мммф". Не помня, себя, наклониклся и поцеловал одну грудь. Нет реакции. Вторую. Начал массировать их руками и губами. Добрался до сосчка и....всосал его, играя языком, слегка прикусывая. Теперь я уже слышал регулярное "мммф" и даже короткое "а". Во рту затвердела плоть, набухла. Осознав это, Вера отстранила меня.
Прошла мимо. Села на диван и поманила. Я безропотно подчинился.
— Ближе, - тихий голос, на который я делаю еще один шаг.
Вера сидела, широко расставив ноги, а я стоял между ними. Одним уверенным движением она сдернула с меня шорты с трусами. Мой член уже давно был готов - он налился кровью и торчал вверх.
— Однако! - почему-то сказала мама, держа его за основание и оглядывая со всех сторон.
Взяв член в одну руку, она потянула плоть назад, открывая головку. Ее рука двигалась медленно - от конца к основанию и обратно - будто изучала. А мне было больно! Несколько дней назад закончилась смазка. Кожа местами саднила. Вера конечно же заметила мой дискомфорт и прекратила ласки.
— Так мы его травмируем, - покачала она головой, глядя на меня снизу вверх. - У тебя есть смазка?
— У-у, - выдавил я с отрицательной интонацией.
— Плюнь, - раскрытая ладонь приблизилась к подбородку.
Как раз в этот момент во рту у меня пересохший язык прилипал к небу. Собрав все силы, я исторг какие-то жалкие брызги. Но это все. У мамы получилось немногим лучше. Похоже, она волновалась не меньше моего.
9
Нежные пальцы снова держали мой член у основания, покачивали его вверх-вниз. В это время мама облизывала губы. Сев к самой спинке дивана, она наклонилась вперед и, обхватив одними губами, просто прошлась по нему, смазывая, не открывая головки. Весь она не стала брать - то ли не захотела, то ли не влез. Выпрямилась, попробовала подрочить, но слюна быстро высохла, и операцию пришлось повторить. Потом еще раз и еще. Мда, так мы далеко не уедем, подумалось мне. Тут же в голову пришла безумная мысль. В конце концов, что я теряю?
Когда в следующий раз мама взяла член в рот, я положил руки ей на затылок, потянул на себя, а тазом двинул на встречу. Весь не влез, но она подавилась. Отпихнув меня, кулаком ударила в живот. Больно ударила.
— Ты охренел!? - прохрипела она, откашливаясь и вытирая тягучие слюни.
— Мам, ты же видишь, что не получается, как ты хочешь, - у меня начали пробиваться первые ростки внутренней уверенности в ситуации.
Она долго смотрела снизу мне в глаза, о чем-то думая. Затем притянула меня за бедра. Взяла член в руку, оттянула крайнюю плоть. Горячий влажный язык каснулся головки и стал словно крутиться вокруг нее, нежно лаская, доводя до исступления - таких ощущений мне еще не приходилось испытавать. Затем она взяла ее в рот и стала не торопливо посасывать, не глубоко забирая, помогая ласкам языком.
Я снова попытался помочь руками и тазом, но получил обжигающий звонкий шлепок по заду и оставил эту затею, приняв расклад сил. К тому же, свободной рукой она стала разминать мои яйца. Я понял, что это не только ласка, но и сигнал не перегибать палку.
Мама добралась до середины члена. Она сосала не спеша, старательно, с чувством! Казалось, от ее ласк вибрируют даже уретра с простатой. Мне сделалось так невыносимо хорошо, что рот начал непроизвольно выдавать "ааах" на фальцете. Когда же две трети моего органа были во рту у Веры, стоны на высокой ноте лились без остановки. Она была просто чудо! Настолько, что я не мог себя больше сдерживать.
Член стал пульсировать. Мама тоже почувствовала это. Держа его одной рукой ближе к телу, другую положила мне на ягодицы, чтобы я не отскочил. Она принялась с силой всасывать все, что он выдавал, помогая рукой, буквально выдаивая меня. Как и обещала - опустошала мой резервуар.
Когда все кончилось, Вера выпустила член. Он тут же обвис.
— Тебе понравилось? - с улыбкой спросила она, вытирая губы.
— Ах... как ты... Да! - не сразу нашелся ответ.
— Ну, вот, я свою часть уговора выполнила. Теперь твоя очередь, - она поднялась и протянула мне руку.
Сказать, что в тот момент я был в шоке - сильно преуменьшить степень моих переживаний. Но у меня все же нашлись силы, чтобы пожать эту нежную ручку в ответ. Мама удволетворенно кивнула и пошла на выход из комнаты.
— Я в душ! - ее голос послышался уже из корридора.
А я остался стоять со пущенными штанами и поникшим членом. Пригвожденный к месту случившимся. В голове гулял ветер. Поджилки слегка подрагивали. То, что сейчас произошло никак не находило места в моем сознании. Я попытался прокрутить это сцену снова, чтобы понять, как ко всему теперь относится. Но когда дошел до финала, член, словно по команде, встал по стойке "смирно"...
10
Оставшиеся тараканы сколотили плот и подняли парус. Теперь я остался один на один с неугомонной плотью и тяжелыми условиями сделки. Возможно, если успеть кончить еще раз, пока она в душе, то все обойдется. Едва пальцы обхватили ствол, взгляд остановился на полотенце. Ее полотенце. Будто подтверждая мои наихудшие опасения, в комнату ворвалась мама.
— Макс, ты гонишь??? - она застыла в проходе.
Да, лексикон у нее еще тот. Может и послать и обозвать. Но беззлобно. Просто такая манера. Ну, а что мне оставалось в тот момент - только развести руками.
— Ты хочешь сказать, что еще не все? - как-то осторожно спросила она.
Я хотел сказать, да. Я хотел сказать, нет. Хотел растаять и уплыть к себе в комнату. Ответа от меня не последовало.
— Так, я сейчас, - на удивление спокойно сказала Вера и ушла.
Она зашла в ванную - я слышал. Верно, воду перекрывала. Прошествовала на кухню. Там звякнула посуда. Затем мама вернулась - также, топлес, но с распущенными волосами, с двумя стаканами воды в руках. Один протянула мне, и я жадно проглотил все его содержимое. Свой же она отпила до половины и поставила на пол, сбоку от дивана.
— Ложись! - приказала Вера.
Я говорил, что она упряма? Решив, опустошить меня до дна, она не остановится.
— Без рук! - предупредила мама, когда я улегся. - Закинь их за голову, - я повиновался.
Она собрала волосы на голове в тугой хвост, обмотала их резинкой с запястья, склонилась надо мной. Снова открыла головку. Только теперь взяла в рот сразу половину члена. Все то же - чувственные ласки губами, языком, касание неба. Но теперь темп был выше. Уретра с простатой снова завибрировали - еще напряженнее, чем прежде. Полились стоны. А она уже засосала три четверти. Дальше без рвотного рефлекса, не влезает, пришло понимание. Но все мысли теперь крутились на заднем плане - фоном. Я ничего не соображал больше.
