Пока мы смотрели телевизор, девушка успела одеть свою форму. И на ней сейчас были надеты брюки, рубашка, и ментовский китель с погонами лейтенанта. А так же на чёрной кучерявой голове ментовки, красовалась милицейская пилотка с кокардой. Вероятно она была у неё в кармане. И в ней девушка выглядела очень представительно.
— Что овца уставилась? Завтра в Брянск поедешь со мной. Там я тебя сдам в ФСБ. — припугнула Ханну моя невеста, видя как встрепенулась немецкая лётчица и родственник Михалыча увидев Свету в милицейской форме. Они же не знали, что она действующий сотрудник милиции.
— Да не бойтесь вы её. Она сама преступница и состоит в нашей шайке. — успокоила гостей из прошлого Марина. И приказала Свете снять с себя ментовскую одежду.
— Костя, верни пожалуйста мой " ПМ". Я завтра хочу поехать в Брянск в свой райотдел. Напишу заявление об увольнении и сдам пистолет. — попросила меня девушка возвращая мне мой эсэсовский "вальтер".
А меня холодный пот пробил. Её " макаров" я потерял в лесу во время боя с немцами. И скорее всего возле берёзы где сидела связанная Ханна. Но хватился я пропажи Светкиного табельного оружия только в блиндаже когда мы ушли в него через подземный ход, спасаясь от немцев. Но, тогда не до пропавшего пистолета было. Все радовались что спаслись и попали в наше время. А теперь Света вспомнила про оружие которое она мне доверила. И я не знал, что ей сказать?
— Я его потерял под большой берёзой когда Ханну отвязывал. Пистолет был у меня в кармане. И вероятно выпал когда я доставал нож. — ответил я своей невесте, а та изменилась в лице.
— Ох Костя, меня теперь посадят за утрату табельного оружия. Поди докажи, что я его потеряла? — беспокоилась Света не без оснований, полагая что ей грозит реальный срок в тюрьме за пропажу пистолета.
— Да не ной ты раньше времени дочка. Нужно сходить на то место с рассветом и поискать твой пистолет. Я эту берёзу возле которой Ханна сидела, хорошо помню с молодости. И дуб тоже помню, где она висела на парашюте. Правда не был там уже давно, но думаю что они все ещё сохранились. А место где бой у нас немцами шёл. Находится возле бетонного моста. Но тогда его ещё не было, зато был деревянный мост. И его сваи, все ещё торчат рядом с новым мостом из бетонных плит. — сказал Михалыч, успокаивая свою племянницу.
— Да, ты с дуба рухнул старый пень? За столько лет Светкин пистолет уже поржавел и пришёл в негодность. Кто его теперь такой возьмёт? — сказала тётя Оксана.
Она после того как Михалыч стал прежним, пузатым алкашом. Жутко невзлюбила его, и своё внимание переключила на родственника Толика, молодого Ивана.
— Главное чтобы на нем номер сохранился и ствол для того, чтобы сделать баллистическую экспертизу. Тогда меня не посадят. Ведь пистолет то на месте, и он не попал в руки преступников. — ответила жене Михалыча, моя невеста.
И Света была права, в милиции не поверят, что она потеряла пистолет. Были случаи когда менты сами продавали своё оружие в руки уголовников. Говоря при этом, что оружие было утеряно.
— А в моём схроне есть два миноискателя. Для немцев везли, партизанские мины на железной дороге искать. — сказал Иван, обнимая мою мать, на которую он больше всех из наших женщин запал.
Да и Марина прямо манила к себе взгляд. Рослая, красивая самка, с полуотвислыми сисярами, заросшим темными волосами лобком, и обалденной пухлой жопой. Которую хотелось мять руками и ласкать.
— Ну и славно, сейчас ты нас туда Ваня и отведешь. Нечего утра ждать. Утром пойдём искать Светкин пистолет. А с тобой Костя, будет разговор по душам. Сейчас мне не охота, а завтра ты у меня по полной программе получишь. Если мы ничего не найдём. — сказала мне мамаша, и кивнула головой на солдатский ремень висящий на стене возле двери.
Я с тосккой посмотрел на этот атрибут экзекуции. И для себя решил, что пошлю мать куда подальше. Я ей не Витёк, которого она этим ремнем лупила. В любом случае я могу уехать жить к Свете в Брянск, и Ханну с собой возьму.
— Давай, давай родственник, одевайся и пошли в твой схрон под домом. Или, ты все нарочно придумал? — зло сказал своему деду Михалыч.
Старого алкаша не миноискатели волновали, а наличие в подвале под домом таблеток с " первитином." И " панцершоколадок" в красной обертке с орлами. Ведь без них у него не стоял член, и он не мог ебать женщин.
— Какой мне резон придумывать? Просто я хотел отдохнуть культурно ночью. А утром как рассветет, пойти спокойно туда. — ответил Михалычу его дед полицай.
Он встал с дивана и стал одеваться, с сожалением смотря на чёрный лобок атаманши Маришы.
— Да я никуда не денусь Вань. Придём и сразу мне засадишь на пару с Костей. В "два смычка попробуешь". — успокоила полицая Марина.
Тот удивлённо глянул на неё, не понимая что такое "два смычка". Но не стал переспрашивать, надевая трико и рубашку.
— Можно я этот штык возьму? Там кирпич в стене поддеть нужно будет?— спросил у моей матери Иван, и получив разрешение, взял со стола острый как бритва, немецкий окопный нож.
— Фонари с собой возьмите и керосинку. — сказала нам Марина.
Она так же оделась в спортивный костюм и стояла с фонарем возле дверей. На улице было темно и дорогу к погребу где находился по словам родственника Михалыча лаз в подвал. Приходилось подсвечивать фонарями. Впереди шла Марина с Иваном, после неё Михалыч с женой. За ними Витёк со Светой, и мы с Ханной позади всех. Немка держала меня за руку идя в ночи к погребу, который был через дорогу от дома.
— Знаешь Ханна, а я понял что ты понимаешь наш язык? — сказал я гауптманше, прижав её к стене сарая.
Девушка была одета в белую блузку моей матери и в её чёрное трико. И сейчас эта блузка, белела в темноте. Одной рукой я залез к Ханне в трико и погладил ей бритый лобок. Трусов на девушке не было и мой палец вошёл в её влажную щелку внизу лобка. Немка была стопроцентным " корольком", и пизда у неё располагалась прямо посередине треугольника светлых бритых волос. Причём если из пизд моей матери, Оксаны и Светы, торчали половые губы. То у Ханны пизда была вроде прорези на лобке, а половые губки спрятанны внутри.
— Я сама хотела с тобой остаться наедине Костя и поговорить. Русский язык я изучала ещё до войны. Как и французский и английский. Я ведь на дипломата училась, но потом увлеклась самолетами, да и война помешала. Только это должно остаться между нами дорогой. Я люблю тебя Костя, и буду в постели только с тобой. Другим из вашей компании я не дам. — ответила мне девушка на ломанном русском языке. Но вполне сносном для ведения диалога.
— Я тоже люблю тебя Ханна, и никому ничего не скажу. А завтра мы с тобой пойдём на реку, погуляем и поговорим обо всем. — я обнял немку, и поцеловал её в губы в засос, все ещё держа палец в горячей немецкой щелке.
Знание Ханной русского языка, упрощало дело, и мне не нужна была мать чтобы переводить разговор с летчицей.
— Костя, где вы там застряли? — крикнула нам Марина, светя в нашу сторону фонарем.
— Нашли время в любовь играть? Спускайтесь давайте и дверь за собой закройте. — приказала Марина, стоя с фонарем на ступеньках входа в погреб.
Помещение где родители Михалыча хранили запасы на зиму, было большим и добротным. Впрочем как и все постройки возле дома и сам дом. Стены погребки были выложенны старинным обоженным кирпичем. И она была просторной, потому как нас восемь человек, вместила в себя запросто и ещё место свободное осталось.
— Ну и где тут вход в подвал под домом? Ты что-то темнишь Иван? — спросил у своего родственника Михалыч, освещая стены погребки зажжёной керосиновой лампой.
И она выхватывала из темноты, голые кирпичные стены и остатки деревянных стелажей. На которых раньше стояли банки с солеными огурцами и другими деревенскими припасами.
— Он у тебя перед носом Толик. Я же говорил, что вход в подвал замаскирован и его не найдёшь просто так. Ты лучше давай свети родственник вот сюда на стену. — попросил Михалыча его дед полицай, показывая рукой на противоположную стену, где не было стелажей под банки.
И когда Михалыч поднес керосинку поближе к стене. И в это место направили свои фонари Марина с Оксаной. Иван поддел ножом кирпич в стене, и он свободно оттуда вышел. На месте кирпича образовалась выемка. Туда " роновец" просунул руку по локоть, и за что-то там потянул. И кирпичная стена дрогнула, медленно отодвигаясь вправо.
— Подмогните парни, заржавела зараза. — попросил нас с Витьком родственник Михалыча, упираясь плечом в стену, которая похоже заклинила.
Я видел при свете фонарей и керосинки, что внизу кирпичная стена, двигалась на ролике по рельсу. Но за полвека ролик заржавел и стена приоткрывшись, застряла на месте.
— Ни фига себе? А я в молодости всю округу облазил в поисках схрона с автоматами. А вход в него у нас в погребе все это время находился! — воскликнул удивленный Михалыч, когда мы втроём, я, Витёк и Иван, отодвинули стену в сторону. И на её месте образовался проход.
— Толик, туши свою керосинку от греха подальше. Тут мины, гранаты, патроны лежат, и малейшая искра отправит нас всех на небеса. — приказал своему родственнику, полицай из прошлого.
Он взял у моей матери фонарик, и повёл нас по проходу в сам подвал под домом. Подземный ход из погребки в дом, был просторным и его стены выложенны кирпичем и камнем. Он шёл под дорогой и в нём даже не приходилось нагибаться, ход был вырыт в человеческий рост.
