- Точно, блин, ты же ещё не спал с женщинами, Костя. Тогда что же мы тут сидим? Поехали в город, быстрее вернемся оттуда, и быстрее ты станешь мужиком, сынок.... - сказала, смеясь, Марина, закрывая косметичку и вставая с дивана.
А я, видя свою мать в бежевом лифчике и в чёрных колготках, натянутых до пупка, через которые просвечивались её белые трусы. Не удержался и обнял Марину сзади за животик, прижимаясь членом к её попке.
- Только колготки, мамуль, не снимай, когда из города вернёмся.... - попросил я мать, целуя её в шею.
- Ха ха ха, как же ты меня будешь трахать в колготках, глупенький? Придется их снять, сынок, с ними не получится... - засмеялась мама, мягко отстраняясь от меня.
Но моё место тут же занял брат и так же обхватил её руками за животик, прижимаясь стояком жопе Марины.
- Мне тоже, мам, нравится, когда на тебе эти колготки одеты. - Витёк мял матери живот и балдел, давя стояком ей жопу.
- Да ну вас, парни, нашли о чем меня просить, извращенцы. У меня есть старые рваные колготки, в них можно дырку в промежности вырезать, тогда я вам дам в колготках..... - засмеялась мама и, освободившись из объятий старшего сына, стала одевать одежду, зелёную юбку ниже колен, чёрную блузку, шерстяной джемпер и темную курточку.
На голову мама повязала платок, но не на лоб, а обычно, как его завязывают женщины. И на ноги Марина одела белые кроссовки. А ещё мать вынесла из своего закутка за печкой, где в шкафу лежали её вещи, небольшой рюкзак и одела его себе на спину.
- Ну вот, по колхозному оделась.... - засмеялась Марина, оглядывая себя в зеркало, висящее на стене в зале.
- Очень красивая и опасная колхозница..... - сказал я матери, подойдя к ней сзади, поправляя лямки рюкзака на её плечах.
Мать стояла возле зеркала одетая, с рюкзаком за плечами, в платочке на голове, её шелковистые волосы выбились из под платка и рассыпались по плечам. В одной руке мама держала пачку сигарет, а в другой немецкий пистолет. По этому я и назвал её красивой, но опасной колхозницей.
- Возьму с собой, в дороге оружие не помешает. Тем более, что он очень компактный и удобный.... - Марина щёлкнула рычажком сверху пистолета, ставя " вальтер" на предохранитель и сунула его во внутренний карман своей курточки, застегнув на молнию.
Действительно, немецкий пистолет словно слился с телом женщины и не выделялся у неё под одеждой.
- Теплее одевайтесь, парни, вы мне нужны здоровые. А то заболеете и меня некому будет трахать.... - засмеялась Марина, обнажая красивые золотые коронки на зубах.
Мы с братом по быстрому натянули джинсы, надели рубашки, тонкие свитера и куртки. На улице заметно похолодало и в дорогу нужно быть одетым тепло.
- Вить, ты удочки вытряхни из рюкзака и возьми его с собой. А ты, Костя, сумку хозяйственную большую бери... - приказала нам с братом Марина, и мы быстро выполнили её указание.
Витёк выложил удочки и рыболовные принадлежности из рюкзака и одел его на плечи. А я взял в одном из баулов с нашими вещами из квартиры большую хозяйственную сумку, по вместимости равную, пожалуй, Витькиному рюкзаку.
- Присядем на дорожку, парни, и в путь.... - сказала нам мама, мы сели на кухне одетые за стол. Марина закурила последнюю сигарету из пачки и, выкурив немного, отдала её нам с братом, чтобы мы тоже затянулись перед поездкой.
Я докуривал бычок после Витьки и смотрел на мамины ножки, обтянутые черными капроновыми колготками. Представляя, как я закину эти ноги в колготках на свои плечи. Мне больше хотелось сначала лечь с Мариной на диван, но не с голой, а в колготках, под которыми одеты трусы и в бюстгальтере.
- Что ты на меня так смотришь, сынок...? - мама заметила мой пристальный взгляд на её ножки в черных колготках и встала со стула.
Не долго думая, Мариша села ко мне на колени, давя своей пухлой жопой мой стояк в штанах.
- Просто смотрю, какая ты красивая, Марина... - соврал я матери и обнимая её за живот, ощущая у неё в кармане куртки пистолет.
- Осторожно, не сдвинь предохранитель... - сказала мама, убирая мою руку с кармана, где у неё лежал заряженный " вальтер".
Марина посидела немного у меня на коленях, а потом села на колени к другому сыну, чтобы и старший насладился давлением её пухлой и мягкой попки.
- В путь, ребята, пока до города доберемся, как раз магазин откроется... - сказала мама, смотря на свои маленькие часики на руке.
Дом наша атаманша закрыла на замок, а ключ от него положила под большой камень возле порога. Очевидно, что и прежние хозяева это кирпичного дома ложили ключ под камень возле порога по деревенской привычке. Да и в деревнях, на сколько я знал по фильмам, двери часто подпирали палкой, знак того, что хозяина нет дома. А воров судили сами, не дожидаясь милиции.
Ценных вещей у нас не было, одежда только и посуда, да и то дешёвая. Единственная наша ценность сейчас была у мамы в кармане куртки и в сарае под кучей досок. Оружие и взрывчатка на " чёрном рынке " стоило денег. Но и за него можно было получить срок в колонии. Велосипеды стояли в сарае с накаченными колесами и готовые к дороге. Мама взяла себе женский " харкiв" с изогнутой рамой и защитной планкой на цепи. Мне достался наш советский дорожный велосипед " Урал", его мы нашли вчера в доме возле церкви. А Витёк оседлал " немца", правда с русскими колесами.
- Парни, вам задание на завтрашний день, полазить по домам в деревне, может где найдётся замок с ключами. Нам свой сарай нужно закрыть.... - сказала мама, подпирая дверь нашей хозяйственной постройки обычной палкой.
На сарае замка не было, и он стоял с открытой дверью, когда мы сюда приехали позавчера. Хотя брать в нём кроме досок было нечего, а про тайник в подполье никто не знал.
К реке мы спускались пешком, ведя велосипеды в руках. Бугор от нашего дома к мосту был крутым, и если ехать на велосипеде, то можно запросто сломать себе шею.
- А мост то не рухнет под нами...? - боязливо спросила мама, ступая на хлипкие доски деревенского моста. - Да я проходил, мам, по нему на тот берег иди, не бойся, не обвалится..... - сказал я матери и брату, которые шли за мной по мосту.
На том берегу нас ждал ещё один не менее крутой бугор, подобный тому, с которого мы спускались от дома к реке. И только пройдя вверх метров пятьдесят, мы, наконец, вышли на ровную дорогу и сели на велосипеды.
- Ого, а " фашист" прёт, не остановишь.... - закричал Витёк и рванул на своем велосипеде времён ВОВ по просёлочной дороге.
- Осторожно, сынок, не разбейся на нём.... - крикнула мама, видя, что её старший сын что есть дури крутит педали.
- Мариша, я первый с тобой лягу в постель. Да, мама....? - спросил я у матери, мы ехали с ней по дороге вместе и не гнали велосипеды, как этот придурок Витёк.
- Так и будет, сыночек. Я больше тебя люблю, ты ласковый, а он грубый.... - Марина кивнула головой на старшего брата, который уже возвращался назад, петляя по дороге, делая восьмерки.
- Витя, ты уже взрослый, а ведешь себя как ребёнок. Чтобы я больше не видела твоего лихачества на дороге.... - приструнила Марина старшего сына, и тот, снизив скорость, встал за нами и уже ехал потихоньку, средним ходом, не спеша, как и мы с мамой.
По левой стороне от дороги, едва мы поднялись на бугор. Стояли разрушенные животноводческие фермы. Судя по всему, за рекой было отделение колхоза, который базировался в Плетнёвке. Мы ехали и смотрели в пустые коровники с выбитыми, словно в войну, окнами и сломанными крышами, на которых уже поросли молодые берёзки. Зрелище было неприятное, и все вздохнули с облегчением, когда разбитые и заросшие крапивой колхозные коровники остались позади. Дальше дорога пошла по лесу, петляя между поваленных осин и берёз. Мы ехали и смотрели по сторонам, поскольку лес был густым и мрачным из за елей и сосен, росших в нём вперемежку с лиственными породами деревьев. Обычно в таких густых лесах водится различное зверье. Что вскоре и подтвердилось, когда на дорогу перед нами, буквально в десяти метрах, вышла косуля.
- Марина, стреляй...!!! - в один голос крикнули матери мы с братом. Мать моментально выхватила пистолет, нацелилась на косулю, но не выстрелила.
Из леса вслед за взрослой косулей вышла маленькая косуля, вероятно её детёныш, и они, перейдя дорогу, скрылись в лесу.
- Извините, парни. Не смогла нажать на курок. Ведь я тоже мать, как и она. И если я её сейчас застрелила, то детеныш остался без матери и погиб бы один в лесу.... - сказала Марина, ставя " вальтер" на предохранитель и убирая его обратно в карман.
- Мариночка, я тебя люблю... - сказал я маме, восхищаясь её благородным поступком.
Только Витёк был недовольным из того, что мать упустила столько бесплатного мяса.
Дальше мы поехали без приключений и через час были в райцентре, как раз к открытию в нем магазинов. Городок, куда мы приехали из Плетнёвки, был небольшим и старинным. Об этом красноречиво говорили дома городка явно дореволюционной постройки. Во всяком случае, вся центральная улица райцентра состояла из старых одноэтажных домов, построенных ещё в царские времена. Возможно, в городе были и новые дома, современные, многоэтажные. Но если они и были, то только на окраинах, в микрорайонах. Туда, конечно, мы не поехали, осматривать городок не входило в наши планы. Нам с лихвой хватило его центральной улицы, где находилась действующая церковь, выкрашенная красной краской и блиставшая позолоченными куполами в свете весеннего утра. За церковью в ряд шли продовольственные, хозяйственные магазины, аптека и универмаг.
- Витя, ты сегодня у нас в боевом охранении. Стой и не спускай глаз с велосипедов. А мы с Костей пойдём по магазинам.... - приказала Марина сыну, и тот с недовольным лицом подчинился, не осмеливалась перечить матери.
