Миловидная шатенка с короткой стрижкой, как у Мирей Матье, большегрудая, чуть ниже среднего роста, с аппетитной попкой и широкими и гладкими ляжками. Моя мать сводила меня с ума. Я с шестого класса мечтал с ней переспать. Но понимал, что этого никогда не будет.
Несмотря на свое миловидное личико и небольшой рост, мама Нина была злой женщиной и лупила меня ремнем до шестого класса от всей души. Впрочем, доставалось не только мне, но и отцу. Папа Саша частенько попадал под горячую руку жены за пропитые деньги с получки. И тогда отец долго ходил с разукрашенным лицом, попав под кулаки рассерженной жены.
Моей матери не было ещё и сорока лет, а все уважительно называли ее по отчеству Петровна. С алкашами и различной пьяную, которая приходила к ней в магазин, у моей матери разговор был короткий. Она крыла их матом, а при случае могла и врезать кулаком.
Однажды под её руку попался уголовник Бурый. Он только освободился из тюрьмы и пришел в магазин за водкой. И стал качать свои права. Достал нож и требовал водки бесплатно. Мама Нина, как заведующая, могла вызвать ментов в магазин. Но не стала этого делать. Она так этого Бурого отметелила руками и ногами, что он бежал из магазина, потеряв свой нож, и с тех пор стал обходить продмаг, где работала моя мать, за километр.
Так что выебать эту злую малышку маму Нину мне было нереально. Она тут же меня прибьёт, едва я начну к ней приставать. И по этому я дрочил на неё ежедневно до пены, фантазируя и представляя мать голую. В разных позах.
Утром мы с матерью встали ещё затемнено, в пять часов. Наспех позавтракали, попив чаю с бутербродами, оделись и поспешили на автовокзал, оставив в квартире спящего отца захлопнув за собой дверь.
Ещё дома мать вручила мне две большие хозяйственные сумки, доверху набитые продуктами и водкой. Шёл тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. На дворе была Горбачевская " Перестройка" и все было по талонам. А в магазинах на полках не было продуктов.
За той же водкой, которую продавали по талонам, нужно было отстоять несколько часов в очереди. И не факт, что она не закончится к этому времени. На человека было положено 2 бутылки водки в месяц в одни руки. Так же было и с продуктами. Сахар, масло и мясо с колбасой отпускали по талонам строго по килограмму на члена семьи. Время было голодное и лихое.
Зато у нас дома холодильник ломился от различного дефицита. Моя мать, как заведующая магазином, тащила из него домой продукты, недоступные обычным гражданам. И по этой причине я сейчас нёс на себе две здоровенных сумки, набитые водкой и колбасой. На свадьбу в деревню к школьной подруге мамы Нины.
— Хорошо, что ты со мной поехал, Костя, а не твой алкаш отец. Он бы точно помер под этими сумками. А ты их свободно несёшь. - похвалила меня мать, когда мы вылезли с ней из автобуса на заснеженной обстановке.
Хотя до села, где жила школьная подруга мамы Нины, от нашего городка было всего семь километров и десять минут езды. Прямого автобусного рейса туда не было.
По причине того, что деревня находилась вдали от асфальтированной трассы, в полях, и автобусы туда не ходили. Они высаживали пассажиров на остановке по пути в областной центр. А дальше иди пешком.
— А я, думаешь, железный? Мам? У меня руки уже болят. Сумки тяжеленные. Словно в них кирпичи лежат, а не продукты. - ответил я матери, взваливая сумки с продуктами и водкой на плечи.
У них были длинные ручки, и можно было нести на плечах.
— Сейчас поработаешь, а весной будешь кататься на новеньком мотоцикле. Так что тебе грех обижаться, Костя. У кого из твоих друзей есть мотоциклы? - сказала мне мать, доставая из кармана куртки пачку " Космоса".
В деревню мама Нина надела не привычное меховое пальто с воротником из норки, в котором ходила на работу в магазин. А короткую кожаную куртку, подбитую мехом. Она была более удобная в поездке, и в ней легко идти по снегу.
Под курткой на маме была надета серая юбка, а под юбкой пододеты чёрные трико. На ногах белые импортные зимние сапожки. Вместо шапки и платка на голове у мамы Нины красовался индийский мохеровый шарф красного цвета с крупной черной клеткой. Такие шарфы были модные, и их носили как мужчины, так и женщины. Только последние применяли их не по назначению, закрывая шею, а повязывали голову вместо платка.
— Да не просто так. Этой Вале две сумки продуктов и водки набрала. Она у себя в колхозе заведующей зерновыми складами работает. И через нее можно машину без очереди взять. " Запорожец" или даже " Жигули. " - пояснила мне мать, закуривая на холодном зимнем ветру сигарету.
— А у меня к весне автомобильные права, мам, будут. И мы с тобой могли бы ездить в лес за грибами. Если у нас появится машина. - сказал я матери, мигом представив, какие возможности у меня откроются, когда я сяду за руль " Запорожца " или " Жигулей ".
Машина, конечно, была предпочтительнее, чем мотоцикл. И я мог бы на ней катать не только мать, но и девчонок. С которыми стеснялся знакомится и к восемнадцати годам по этой причине был девственником и заядлым онанистом.
— И в лес за грибами ездить будем, сынок. А так же продукты, и другой дефицит из магазина станем возить. В сумках много не унесёшь. Да и наглядно люди смотрят. Того и гляди до ОБХСС дойдёт. А я не хочу в тюрьму. А в машине ничего не видно. Положил товар в багажник и порядок. - мечтательно произнесла мать, затягиваясь на морозе сигаретой.
Её щёки покраснели от холода, а на пушистых ресницах застыли снежинки. Мать была хороша собой, и я невольно ею залюбовался. А ещё мне жутко хотелось курить, и у меня в кармане пальто лежала пачка болгарских сигарет " Родопи". Но при родителях я ещё не курил и боялся, что мать начнет меня ругать, увидев с сигаретой.
Постояв немного возле остановки, подождав, пока мать выкурит сигарету и бросит окурок в сугроб. Я первый пошел по заметенной снегом тропинке, которая шла от остановки к лесу.
В деревню, где жила мамина подруга. Можно было пройти двумя путями. По насыпной, вымощенной щебенкой основной дороги, которая шла мимо ферм и колхозных мастерских, и по тропинке через лес и небольшой овраг.
По основной дороге, конечно, было удобнее идти, чем по тропинке, так как её чистили от снега трактором. Но она была намного длиннее, и если идти по ней, то пришлось бы топать вокруг к деревни три километра. А по тропинке через лес всего намного короче.
— Я впереди пойду, так как знаю дорогу. А ты ступай за мной, сынок. - предложила мне мать, ведя меня от остановки к лесу, который почти вплотную примыкал к шоссе.
Уже достаточно рассвело, и мы с мамой шли по заснеженному лесу, пугая своим появлением сидевших на ветках сорок. Они, стрекоча, перелетали с дерева на дерево, оповещая других обитателей лесной чащи, что в их владениях появились чужие.
Лес был смешанным берёзовым и еловым, и от растущих в нем елей выглядел довольно мрачным. Я шёл вслед за матерью и оглядывался по сторонам. Порой казалось, что из-за усыпанных снегом ёлок выскочит волк и набросится на нас. И мне, парню, стало жутковато в этом лесу. Вот почему мать взяла меня с собой. Не только тащить тяжелые сумки, но и для самоуспокоения. Женщине одной в этом лесу было бы страшно.
— Да нет тут волков, Костя. Их давно перестреляли. А вот всякая пьянь и рвань по лесу может шастать. С тобой я не боюсь, сынок. Ты у меня сильный и рослый парень. И в случае чего сможешь защитить. - сказала мне мать, остановившись на полпути в лесу для отдыха и заметив, что я озираюсь по сторонам.
Мама Нина вновь достала из кармана куртки пачку " Космоса" и закурила сигарету, красиво выпуская табачный дым из накрашенных помадой губ. Мать старалась накуриться перед деревней. Потому что там уже особо не покуришь. На курящих женщин смотрели косо, особенно в деревнях. И моей матери придется курить в доме у своей школьной подруги, скрытно от других гостей.
В то время бытовала поговорка: Если женщина курит, значит она пьёт. А если пьёт, значит она блядь. И по большому счету так оно и было. Курящие девушки в основной своей массе слыли давалками и еблись с парнями. За стакан дешевого вина.
Глядя на курящую мать, и мне захотелось курить. Но я по прежнему боялся получить от неё нагоняй за курение. И по этому мудро решил покурить, когда мы придем на место в дом её школьной подруги. А там всегда можно зайти куда-то за сарай и подымить.
Пройдя весь лес и перейдя по тропинке через небольшой овраг, мы с матерью вышли к деревне. То, что она скоро появиться, я понял ещё в лесу по запаху дыма, исходящего из топившихся печей, и отдаленному лаю собак.
По счастью, жильё маминой подруги находилось практически нам по пути, и мне не пришлось таскать тяжёлые сумки по всей деревне. Большой каменный дом заведующей колхозными складами выгодно отличался от неказистых домишек колхозников. Он был построен ещё до революции на века и выглядел добротно, как все старинные дома. Только крыша на нём была покрыта шифером. А при царе дома в деревне крыли, как правило, соломой.
То, что мы пришли именно к этому дому, а не к другому. Красноречиво говорили кучки курящих мужиков возле ворот. Они терпеливо мерзли на морозе в ожидании, когда хозяйка вынесет заветное пойло и предложит выпить за здоровье молодых.
— Ой, Нина. Ну зачем же ты столько всего с собой притащила. У меня всё есть! - заохала конопатая толстуха тётя Валя, встретив нас с матерью возле крыльца, когда мы, минуя стоящих на улице мужиков, подошли к дому.
Школьная подруга мамы Нины вышла нас встречать в обычном домашнем халате, с раскрасневшимся от жары или выпитой водки лицом и с накинутой на могучие плечи телогрейкой.
Валя была рослой ядренной женщиной и настоящей колхозницей с виду. А ещё я заметил, что эта не очень красивая баба, у которой было обычное деревенское лицо, увенчанное носом картошкой и покрытое россыпью мелких конопушек, любила золото. На шее у школьной подруги моей матери красовалась цепочка с кулоном. В ушах золотые серьги с камушками. А пальцы унизаны кольцами. Заведующая складами в колхозе жила неплохо, как и продавщицы в городе, и имела возможности больше украсть у государства, чем обычные колхозники.
