Далее я, уже осознанно, принял Серегиного петуха, точно так же стоя раком у кровати. Было немножко больно поначалу, но потом смазка сделала свое дело и процесс пошёл. Серега сначала был в презервативе, но потом, убедившись, что внутри чисто, сдернул его и сказал, что хочет нормально кончить внутрь. И кончил. А перед тем, как кончить, несколько раз исхитрился зацепить простату, чем вызвал в моем нутре искры и разряды молний, пронзившие меня от позвоночника до стоящих на ковре колен.
Следующий месяц я, потеряв всякий стыд, регулярно посещал Серегину квартиру, открывая для себя новые позы и способы ощутить эту искру. А потом осознал, что и даже искра от простаты мне особо не нужна. Мне просто стало хотеться оголить зад, загнуться раком и почувствовать сильные руки на талии, а в центре промежности тугое давление члена, а потом проваливающуюся вглубь головку, потом шлепки лобка стоящего сзади ёбаря и его стон, когда он спускает в меня сперму. Я уже дома, лежа в постели, и подрочить толком не мог, член не хотел вставать. Он приподнимался только когда Серега меня драл, а кончить я вообще мог только на толчке, изливая Серегину сперму. Ну что же, я смирился и с этим. Несмотря на разные роли, наши отношения с Серегой оставались вполне дружескими, и, глядя со стороны, никто бы и не подумал, что этот деревенского вида простой мужик по вечерам лихо жарит стройного, аккуратно одетого менеджера в модных очках.
Всё было бы прекрасно, но только Серега очень любил пить. Он пил как верблюд, я даже не пытался за ним угнаться. Пил, пока было что пить. Ну и, соответственно, после некоторого количества алкоголя трахаться активно он уже не мог. Лучше всего он пялил меня утром, с похмелья. А сидеть с ним с вечера до утра я не мог, организм не вывозил. Я быстро хмелел, потом падал замертво, а утренний секс с гудящей головой и туманом в глазах проходил как первый раз – т.е. я ничего не помнил, ну разве что потом чесался опухший анус. А мне хотелось всё и сразу, то есть буквально вошел в квартиру, снял штаны, встал или лег в позу – и понеслась душа в рай. Растормошить сильно пьяного Серегу получалось редко, я несколько раз насильно раздевал его и безуспешно пытался поднять его бойца руками, а впоследствии и ртом. Да, пришлось учиться минету на маловменяемом объекте. Ртом поднять удавалось, но он тут же туда, в рот и кончал, удержать стояк хотя бы на пару минут никак не получалось. Я уже стал было расстраиваться от нерегулярности такой половой жизни, но спасение пришло откуда не ждали. У Сереги были кое-какие друзья, и, как бы он ни старался молчать про меня, по пьяне у него все-таки однажды развязался язык. Он похвастался одному из них, что вот тот самый Димон, которого все они уже видели у него в гостях, парень не простой, а «с изюминкой». Но это «т-с-с-с, секрет, и об этом никому». Все, конечно, поклялись, но информацию усвоили. И при первом же случае, например, Вовчик, 40-летний коренасый таксист, смог напоить Серегу до беспамятства, а сам без предисловий предложил мне, пока хозяин квартиры спит, немножко отсосать. Я отсосал. А во второй раз принес с собой презервативы, снял штаны и встал раком в прихожей. Так и у нас с Вовчиком появилась маленькая тайна. Вовчик меня иногда бесплатно катал, куда мне надо по делам, а взамен трахал, заезжая в какую-нибудь лесополосу. Намного реже приходящий к Сереге врач-травматолог со стажем Степан Аркадьевич выпытал у Сереги мой телефон и позвонил мне, предложив встретится в кафе, откуда мы поехали к нему на дачу и он, приняв виагры, всю ночь с небольшими перерывами пялил меня, как девочку, на спинке с раздвинутыми ногами, а потом умело наложил на разбитый анус лечебные мази и повязку и выдал домой свечи. Вот что значит врач. Были еще персонажи, но одноразовые, и чаще всего я отдавался им у Сереги в спальне, не хотел впускать в свою отдельную жизнь никого.
В общем, как-то так. И вот теперь Егорыч. Вот он сидит на Серегиной кухне напротив меня, тыкая вилкой в салат. Потом взгляд его ловит мой, он подмигивает, указывает пальцем вниз живота, а, оказывается член у него снова ожил. Мы поднимаемся, оставляя в кухне мало что соображающего Серегу, идем в спальню. Я сажусь на край кровати, подныриваю под пузо Егорыча, ласкаю его наливающийся член, потом снова стаскиваю штаны, трусы, майку, забираюсь на кровать и развожу ноги в стороны, готовясь принять это грузное тело в объятья, а член – в свой смазанный и готовый к соитию зад. И снова тело глубоко вминает меня в скрипящую кровать, пузо давит мне на живот и на грудь, снова толстый член в кишке. «Ух, ух, ух…», скрипит кровать.
Такие дела…
