Я дал пожилой женщине прикурить, и она, глубоко затянувшись, выпустила табачный дым из своих губ и ноздрей. Матвеевна нервничала, переживала об произошедшем и по этому закурила.
- Убрать его надо. Тут вроде и нет никого, а мало ли кто в деревню забредёт, охотник какой или рыбак. Увидит убитого и в милицию сообщит. А нам менты здесь не нужны. Да и им хер докажешь, что убитый вернулся с того света. -- поддержал решение бабки Толян, вставая изо стола.
- Далеко особо не носите, не нарывайтесь, мужики. Вон под те кусты акации положите, а сверху лопухами прикройте. До обеда потерпит, а потом мы его отвезем. А сейчас некогда на реку нужно идти, верши и жерлицы проверять. -- крикнула нам с отцом Матвеевна, когда мы подошли с ним к убитому старосте.
- Тяжёлый гандон, а с виду вроде худой. -- ругался Толян. Он за руки, а я за ноги. Несли полицая Семёнова под кусты акации.
Как и сказала нам баба Таня. мы закидали тело убитого старосты сорванными лопухами и стеблями глухой крапивы. И его со стороны практически не было видно. Только мухам тело покойника сразу же приглянулось, и они облепили его, едва мы положили на землю.
- Сегодня до вечера. Труп нужно закопать, а иначе вонять начнёт. -- сказал отец доставая из кармана пачку сигарет.
Толян закурил и предложил сигарету мне, но я отказался. После " Честера" мне его крепкий " Святой" не полезет и однозначно вызовет кашель. А свои сигареты я оставил на столе. Да, я больше не собирался с " Честера" переходить на другую марку сигарет. Пусть баба Таня с Галей мне их покупают. Ничего, это будет плата за то, что я их ебу: подумал я, отходя от того места, где мы с отцом положили убитого полицая подальше.
- Зорька! Зоря! Куда ты подевалась, родная. -- громким голосом Матвеевна звала кобылу, но той нигде не было видно.
В суматохе боя с фашистами. Мы забыли про лошадь, которая с ночи стояла на дворе, а сейчас исчезла.
- Призраки нашу Зорьку с собой в лес забрали. -- плача, говорила Галя, осматривая вместе с бабой Таней ближайшее кусты.
А у меня от её слов и плача похолодело в душе. Зорька была нашей общей любимицей. Да и без лошади мы лишимся средства передвижения. А как хорошо было ехать в телеге, в которую можно было загрузить уйму вещей, и лошадь спокойно её тянула. Да и для Зорьки не нужен был бензин и масло, ей необходима была только трава и сено которого в окрестностях деревни Остров было навалом.
Неужели Хрономираж забрал лошадь с собой в своё измерение, когда уходил обратно? С тревогой подумал я, в душе молясь, чтобы кобыла нашлась.
- Стой, Зоря, стой, родная моя! Где тебя носило, милая! -- воскликнула баба Таня, увидев выскочившую из кустов лошадь.
Она выглядела взмыленной, а с губ капала пена. Глаза у кобылы были красные. Лошадь храпела и дрожала мелкой дрожью. И её состояние говорило о том, что на ней кто-то очень долго скакал, гнал лошадь галопом.
- Ничего, ничего, родная моя. Главное, что ты нашлась. А мы тебя больше в обиду никому не дадим. -- Матвеевна с Галей обнимали дрожащую от страха и пережитого стресса лошадь.
Мы с отцом тоже подошли к ней. Прижавшись к теплому лошадиному крупу, стали гладить бока Зорьки, успокаивая кобылу, которая к тому же была беременной и носила в себе маленького жеребёнка.
- Теперь, раз такое дело, больше её одну без присмотра оставлять на улице не будем. Да и вообще, в следующий раз мы дадим привидениям отпор. У нас есть винтовка и карабин, а также пистолет. Я ещё привезу из дома патронов, и в случае, если призраки опять появятся у нас во дворе, мы их встретим огнём. -- сказала воинственная Матвеевна, возбужденно размахивая руками.
Эта крашенная под блондинку бабка была не только гиперсексуальной, но и ещё очень воинственной. И ей, судя по всему, дико хотелось повоевать.
- Да какого хрена, Таня. Зачем нам нужно с ними вести бой, пока они не убили одного из нас или всех вместе. Ведь Толя по чистой случайности не погиб. Мое предложение - похоронить убитого мужика и ехать отсюда и больше никогда не возвращаться. Гиблое тут место, не зря люди из деревни ушли. -- ответила своей тётке Галя, не разделяя её предложение дать бой хрономиражу завтрашним утром.
И по честному я был на стороне чернявой контролерши с рынка. Моя молодая жизнь только начиналась, и я не хотел быть убитым воскресшими из небытия фашистами.
- Вот ты езжай домой, Галя к мужу, а я с парнями здесь останусь. Мне надоело перебиваться копейками от продажи самогона местным алкашам. А тут, я чую, место хлебное, можно на рыбе и на дичи неплохо заработать. Вы согласны со мной, мужики? -- ответила племяннице Матвеевна, заключая нас с отцом в свои могучие объятия.
В душе я был, конечно, категорически против того, чтобы оставаться в этой деревне, где по утрам бродят опасные хрономиражи, которые реально могут убить. Да и, судя по выражению лица моего отца, он, как и я, не горел желанием жить в доме бабы Веры. Но против воли Матвеевны мы с ним не могли пойти. Да и потом, на что мы будем жить, если даже баба Таня согласиться приютить нас у себя в Гдове? Работы в этом провинциальном городке не было, так же, как и у нас в Красных Стругах. а быть альфонсом и сидеть на шее у пожилой женщины я не хотел.
- Ага, я уеду, а ты одна с мужиками останешься. Хер тебе, Таня, В таком случае я тоже остаюсь. А вообще, ради Кости я готова с мужем развестись. У нас разница в возрасте всего лишь в восемнадцать лет, да и от него я могу, наконец, забеременеть и родить ребёнка. -- ответила своей тётке Галя.
Племянница Матвеевны подошла ко мне и, обняв меня за шею, поцеловала в губы страстным поцелуем.
Ну да, разведется она. Да нам твой муж мент житья не даст в Острове. Приедет сюда милиция и весь наш бизнес на корню загубит. Нет уж, живи пока со своим Витей, будем сношаться с нашими мужиками по тихому, а там видно будет. Может, заработаем денег и уедем отсюда в Псков. Купим дом и будем все вместе в нём жить. -- сказала своей племяннице Матвеевна, мягко отгоняя её от меня.
- Хватит сосаться, девка. Потерпи до вечера. Вечером нас с тобой мужики сразу вдвоём будут иметь. Им для этого силы нужны. А сейчас давай, помоги мне запрячь Зорьку и поедем на реку на лошади. Если рыбы много попадётся, то сразу её в телегу загрузим, чем на горбу её корячить до дома. -- сказала Матвеевна, беря свою племянницу за руку.
Женщины пошли вдвоём запрягать лошадь в телегу, а мы с отцом, оставшись одни, поделились впечатлениями о произошедшем.
- А Матвеевна - боевая женщина. С ней мы точно не пропадём, сынок. -- сказал мне Толян, закуривая из пачки новую сигарету и смотря в сторону тёти и племянницы, запрягающих Зорьку в оглобли возле сарая.
Кобыла отошла от испуга и спокойно ела овёс в ведре под навесом, потряхивая гривой и отгоняя от себя назойливых мух. Можно только было догадываться о том, что произошло с Зорькой во время появления хрономиража утром. Но она где-то была и вернулась во двор вся взмыленная.
- Я тоже так считаю, пап. И я думаю, если бабе Тане удастся перестрелять весь отряд немцев из хрономиража, то он на этом закончится. Некому будет больше приходить к нам в деревню. Ведь хрономираж, как правило, это отображение каких-то событий, произошедших в прошлом. Возможно этот отряд фашистов воевал в здешних местах и по этому приходит сюда в образе хрономиража. Или это те немцы, которых местные ребята вытащили из блиндажа в семидесятых и расстреляли их скелеты из автоматов. Вот и бродят они по утрам, мстя местным за нарушенный покой. -- ответил я отцу, хотя не был точно уверен в том, что мираж на этом закончится?
Во всяком случае, нужно будет подождать завтрашнего утра и посмотреть, появится в хрономираже убитый староста Семёнов или нет? Если он придёт снова, то всякая попытка уничтожить отряд призраков будет обречена на провал. И нам останется ждать дождливых дней, когда не бывает тумана и не появляется хрономираж. Ведь он приходит только по утрам с наступающим туманом, с реки и из леса.
- Толя, Тебе, служившему в армии, я доверяю трофейную винтовку. Я думаю, ты разберешься, как ей пользоваться? Тут нет ничего сложного. Целишься, нажимаешь на курок и при каждом выстреле переводишь затвор в боевое положение. Да и стрелять тебе пока много не придётся. В этой винтовке, как и в моей, всего пять патронов в обойме. Один патрон полицай, которого я подстрелила, уже использовал, когда по нам палил. Осталось всего четыре патрона, а от "мосинки" к "маузеру" боеприпасы не подходят. -- сказала Матвеевна, отдавая винтовку " Маузер" моему отцу, при этом наглядно показав, как переводить затвор в боевое положение.
- Да, разберемся, Тань, я в армии из автомата Калашникова стрелял. У меня был ещё старый "ака" с деревянным прикладом. А с этой " пукалкой" немецкой как - нибудь справлюсь. -- похвалился Толян, вешая винтовку за ремень себе на плечо.
Получив оружие, мой отец стал не менее воинственным, чем наша сексуальная бабка блондинка.
- Галя, племянница моя золотая. Тебе, как опытной, я доверяю свой карабин. Обращаться ты с ним уже умеешь, так что держи его и береги. -- баба Таня взяла со стола карабин " Мосина" и вручила его в руки своей молодой племянницы, а та, как и Толян, повесила его за ремень к себе на плечо.
- Костя, ты пока у нас без оружия обойдешься. Молодой ещё, неопытный. Но если появиться у нас трофейный " ствол" то он будет твой. -- Матвеевна ласково, по матерински погладила меня по голове, чтобы я не расстраивался, оставшись один без оружия.
А мне как-то было по барабану их игры в войнушку. Таскать за собой громоздкий карабин или винтовку я не хотел. А вот от пистолета бы не отказался. Но его тут же приватизировала Матвеевна. Бабка вцепилась в трофейный "парабеллум" и не выпускала его из рук.
- Ну а мне, как вашему командиру, по праву будет принадлежать этот замечательный пистолет. Я более опытная из всех вас и разбираюсь в оружии. -- баба Таня сходила в дом и вышла оттуда с кожаной сумкой, одетую на ней через плечо, в которую она положила парабеллум и запасную обойму. К нему.
