- Сейчас я его подниму! В секунду! Где у нас тут плётка? - Вероника отделилась от подруг и направилась к Олежке.
Тот дёрнулся.
- Госпожа Женя... Госпожа Вероника... Я... Сейчас... - он приподнял с земли живот, и тут же с жалобным вскриком плюхнулся снова наземь. Поднял мокрые, полные какой-то тупой безнадёжности глаза на хозяек. - Я... Нне... мо-гу...
- О! Кажется барыня занедужить изволили-с! - снова затряслась от смеха Марина.
Женька картинно вытянула лицо, изображая крайнюю степень удивления и в то же время возмущения.
- Вы что-нибудь понимаете? - повернулась она к подругам. - Это существо о две дырки совсем потеряло представление где оно, и что оно собственно такое? То плачет как избалованная истеричка, а потом ещё заявляет, что чего-то там не может?! - Женька выдержала театральную паузу. - Он потерял ощущение реальности? Он что, у мамы с бабушкой на ручках? - Она дёрнула за цепочку. - Может тебя ещё и попросить? А ну вставай, бурдюк с дриснёй! Или думаешь, что тебя сейчас отнесут в спальню на руках, оденут в кружевное бельё, уложат на шёлковые простыни, и станут подавать в постель завтраки? Горячий шоколад, хрустящие круассаны и ломтики сыра на тарелочке? Ха-ха! А где тут наша плётка?
Девки взвизгнули смехом.
- Или на коленочки посадить и покормить с ложечки - "Это за котёночка, это за телёночка..."? "За собачку, за рыбку..."?
- Шоколад он у меня когда-нибудь да получит, хоть не горячий, тёпленький. А сейчас смотрите, как он у меня подпрыгнет! Как ошпаренный! А то он видать решил поиздеваться над нами? Ну-ка неженка, швыдче! - Вероника взмахнула плетью, и огрела Олежку по спине. - Мало? А вот ещё разок! - и на спине у него вздулись ещё пять воспалённых багровых полос.
Олежка взвизгнул и завертелся вьюном. С криком подпрыгнул, встал на колени, ухватился за столб, и помогая себе руками, начал выпрямляться, подгоняемый хлёсткими ударами плети. Марина сбегала в дом за ключом от наручников. Ему расцепили руки, заставили их поднять так, чтобы перекладина оказалась между ними, и вновь защёлкнули браслет.
- А это тебе для вразумления. Чтобы забыл, как притворяться и корчить бросающуюся в обморок барышню! Камеристка не прибежит натирать виски или подавать нюхательную соль! - и Вероника с десяток раз прошлась плетью Олежке по спине и по попе. Тот дёргался, подпрыгивал и топотал ногами по земле под смех и шуточки развеселившихся девчонок.
- Ну как тебе, плясун? Это только так, для начала. Думаю, никто не будет возражать, если уже заслуженное наказание мы ему несколько увеличим? Примерно на четверть? - тяжело дышащая Вероника обернулась к девчонкам.
- Так и нужно! Чтобы не ломался как капризная любимая одалиска!
- Конечно же! А пока пусть немножечко отдохнёт, пошли! - и девки, пересмеиваясь, отправились в дом.
Вышли они оттуда одетые в плотную, как рабочую, одежду, и через дровяник ушли куда-то с участка. У Олежки щемяще заныло в душе, от пронизавшего его страха он покрылся "гусиной кожей" - что ещё за фантазии пришли в голову его хозяйкам? Нагнувшись, он зацепился за перекладину пальцами так, чтобы "браслеты" не слишком сильно врезались в запястья, и упёрся в столб лбом - находиться в таком положении было легче. Но ни пение бесчисленного хора кузнечиков и птичий щебет, ни лёгкий тёплый ветер, ни смесь сотен запахов внешнего мира, начинающегося прямо здесь, за забором - запахи реки и прибрежной растительности, лугов, цветов, ранее так его волновавшие - совершенно перестали восприниматься его мозгом, залитым болью и страхом.
Женька осталась - смотреть за печкой в бане и присматривать за Олежкой. Разумеется, особо "кочегарить" там не следовало, и она, не успев отыметь его десять минут назад, теперь решила "покочегарить" у него в попе.
Помахивая принесённым из дома страпоном, она шлёпнула Олежку по попе, крепко сжала пальцами распухшую ягодицу, покрытую толстыми неровностями рубцов, потрясла её. Взяла за подбородок, подняла и повернула к себе его лицо. Похлопала по щеке.
- Что ж ты, милая, смотришь искося, низко голову наклоня? Разве не учили тебя, что госпоже надо смотреть в глаза? Чтобы уже заранее догадываться, какие у неё сейчас будут пожелания, и исполнять приказ немедленно? Впрочем, стоишь ты как раз очень правильно, только развернись немножко вправо. Вот так, и расставь ножки пошире. Жопку подай взад. Выпяти, выпять! - Она затянула ремешки страпона, крепко взяла Олежку за исхлёстанные ягодицы - не удержавшись, он вскрикнул от боли - и с силой расширила ему попу. Подсела, слегка согнув ноги. Примерилась страпоном к его дырочке, обхватила за бёдра, и сильным нажимом влупила страпон в анальное отверстие, жёстко и больно.
Обхватив за бёдра и крепко сжимая пальцами внутренние стороны его ляшек у самого верха, Женька сильными рывками натягивала Олежку на себя. Прижимала попой к животу, делала несколько очень коротких и медленных но сильных движений, и потом почти что вынимала страпон, и вгоняла, даже несколько приподнимая Олежку. Сама крутилась бёдрами, приподнималась и присаживалась, завывала и кусала его за затылок и шею. Отстрапонила до первого оргазма, несколько передохнула не вынимая страпон, и принялась вторично волохать его с не меньшей силой. Он уже давно не смог удержаться за перекладину, висел на наручниках, и "браслеты" мучительно раздирали ему запястья, в любой момент могли вывихнуть кисти рук или сильно повредить суставы.
Когда вернулись остальные девки, Женька успела получить оргазм уже в третий раз, и теперь яростно надирала Олежку, стараясь получить как можно больше приятных ощущений. Те пришли, одетые в плотные куртки и брюки, в сварщицких перчатках с крагами до локтя. Несли они с собой завёрнутые в мешки огромные охапки крапивы, и свалили её неподалёку от места недавней экзекуции в громадный ворох. Видя, с каким пылом Женька пялит Олежку, они сразу ж ушли в дом, снимать с себя одежды и раскладывать по местам. И когда возвратились, уже без единой нитки на теле, им пришлось ещё подождать, пока Женька, хрипя и рыча, не задёргалась от оргазменных разрядов, в этот момент казалось готовая разорвать Олежку пополам...
Продолжая буквально изливаться струями выделений, девушка оторвалась от Олежки. Выдернула страпон. Тяжело дыша и подрагивая от полученного удовольствия прилегла на траве. Некоторое время она продолжала мастурбировать с уже спущенным до середины бёдер страпоном, сосредоточившись взглядом на Олежкиной попке, только что доставившей ей столько радости. Наконец Женька ещё раз вздрогнула, какое-то сотрясение несколькими волнами прошло по её телу. Она неохотно сняла с ног ремешки страпона, по пути потрепала и помячкала Олежке попу, и быстро пошла в дом. Девки терпеливо ожидали, наслаждаясь Олежкиным видом, его остановившимся от ужаса взглядом. Тот находился в состоянии ступора только завидев само количество принесённой крапивы. Да, было сразу видно как сурово они собрались его наказывать! И тем более, что в ближайшем времени его погонят в баню, где для него весь окружающий воздух будет как обжигающий кипяток даже если б кожа не была повреждена! Он боялся и представить, какой адской печью окажется для него, изодранного плетью, обожжённого крапивой, эта банная жара! Он тихонечко простонал, от противного липучего страха тело у него стало покрываться "гусиной кожей". Что сразу было замечено девками, и они, толкая друг дружку под бока, с хихиканьем начали меж собой перешёптываться, наслаждаясь произведённым на него эффектом.
Из оцепенения его вывела Марина, расцепившая наручники. Он и не заметил как возвратилась Женька, принёсшая с собой несколько газет - обёртывать концы крапивных стеблей чтобы браться за них. Руки у него были тут же скованы впереди, сильным толчком и здоровенным ударом по шее его бросили наземь, и за цепочку, настёгивая ею, потащили на четвереньках к месту проведения наказания, около этой кучи крапивы, почти на том самом месте, где в первый раз девчонки устанавливали скамейку и пороли его хлыстом.
К Олежке подошла Лера. Приподняла ему голову за волосы и с довольным видом вгляделась в его исполненные страдания глаза.
- Солнышко моё, - пропела девушка, поглаживая Олежку по голове и даже не скрывая буйной радости и торжества от своей полнейшей власти над этим существом - сейчас тебе предстоит хорошенько обдумать свои действия утром, это раз. И что ты чудил только недавно, притворяясь издыхающей курицей - два.
- Во! А как только его горячо и с любовью поцеловала плётка, вмиг излечились все смертельные хворобы! Вот что значит действенное лекарство! - со смехом вставила Марина.
Лера, буквально извиваясь от какой-то внутренней радости, слащавым голоском продолжала назидание.
- До этого мы думали всыпать тебе по сорок ударов крапивой, но сейчас ты добился что получишь по пятьдесят. Но не расстраивайся, это даже полезно, и не только для исправления твоего поведения, но и в самом прямом смысле полезно, для здоровья. Мы должны заботиться о тебе в отсутствии твоей мамы, даже заменять её тебе. - При этих словах девки грохнули и разошлись долгим и звонким смехом, Марина даже плюхнулась спиною наземь, болтая ногами в воздухе. - По своей природной тупости ты разумеется не знал, что крапива - это та же муравьиная кислота, которой натираются и при ревматизме например. Также для этой цели используют и саму крапиву! И заметь, даже в качестве профилактики! Вот мы тебе и зададим профилактику от будущих хворей, и самое главное - профилактику от непослушания и плохого поведения. Крапива также наилучшее лекарство от таких нехороших качеств как своенравие, своеволие, капризность, лень, упрямство, и в особенности тупость, и много чего в том же духе. Не беспокойся, вылечим! Ну что, девочки, сейчас тоже будем драть как и в прошлый раз розгами? Стоя и нагнув? Помните, как он тогда забавно плясал? Какими танцами нас сегодня обрадует наша любимочка, какие таланты покажет нам эта прима-балерина? - не в силах более сдерживать себя, Лера присела и согнулась от смеха.
