- Знаешь, это был первый в моей жизни реальный секс с парнем. До этого я трахалась только со своей сеструхой. Вообще-то зовут её Жанна, но мы часто для краткости называем её Янкой, это стало как её второе имя. Она меня несколько лет назад и лишила девственности, почти насильно, и с тех пор у нас началась... Ей сейчас двадцать восемь, она уже два раза сбегала замуж, но мужики от неё убегают. Ей хочется трахать их в жопу страпом, далеко не все этого позволят. Жила с каждым месяца по полтора. Так что большей частью мы трахались с ней. Сначала только она меня, а потом уже и я стала одевать страпон. Мне почему-то больше всего понравилось пихать ей в жопу, но ей с собой этого не позволяю. Вот мы так и попеременно - то она "мужем", то я. Иногда она за деньги нанимает пидорёчков, тогда за небольшую доплату после неё могу порадоваться и я. Правда, только один раз. Она их у себя часа по три волохает. А больше часа - уже и цена растёт. Часто так хочется хорошенько отхлестать этих проституток с яйцами! Им лишь бы какие-то гроши поиметь! А отдаться под порку - это у них самая дорогая услуга, всыпать ему десять ударов - сто баксов минимум! Больше десяти - за каждый следующий удар плати всё больше и больше! Да ещё и чем бить! Я с одним сделала штуку! Выстрочила ему всю жопу, а потом за шиворот, и пендалем на лестницу, без штанов! А штаны, вместе с трусами - в окно, нехай внизу шукает! - Лиза хохотнула. - Знаешь, я ожидала увидеть тебя совсем не таким... Ладно, переворачивайся! Вздёрни попку, рачком, рачком! - и Лиза стала пристёгивать страпон.
Олежка механически повернулся, занял позу и расставил пошире колени. Тупо дёрнулся, когда в его "глазок" упёрся конец довольно толстого страпона, который, больно раздвигая сфинктеры, стал входить в его дырочку. Лиза нажала сильнее, качнулась несколько раз, и навалилась в полную силу, притягивая его к себе под живот. Олежка закричал от резкой боли, но страпон уже провалился в него, и начал ходить вверх-вниз.
Опёршись ладонями ему на голову, Лиза то быстрыми прыжками мелко и часто, то делая неторопливые длинные фрикции, иногда вертя тазом, начала наслаждаться. Олежка сперва воспринимал это безучастно, но затем, совершенно бессознательно, начал подмахивать попой, особенно когда Лиза погружала страпон на всю его длину так, что прижималась к Олежкиной попе, и тогда её довольно длинные волосы на лобке щекотали ему копчик и чуть ниже. Несколько таких его встречных движений буквально взвели девушку. Она с какой-то прямо-таки яростью схватила его за плечи и засосала ему пол-затылка, словно целуя взасос долгим и страстным поцелуем. Сделала ещё несколько мощных фрикций, каждый раз словно сливаясь с ним телом, то одной то другой рукой нашлёпывая его по ягодицам с боков, и вдруг задёргалась с воющими стонами, изгибаясь как кошка. Потеряв контроль над собой, она впилась зубами в его затылок. Олежка почувствовал, как обильные струи её слизистых выделений потекли по его попе и по ногам.
Сделав ещё пять-шесть толчков, Лиза выдернула страпон из Олежкиной попы и со сладостным стоном растянулась на кровати. Смачно шлёпнула Олежку по попе, приказывая ему лечь. Словно даже и не госпожа, она приобняла его.
- Вот не ожидала такого чуда! Ты талант! Не знаю, что у них было раньше, но когда я стала приходить на наши собрания, до тебя здесь побывали на несколько дней два каких-то имбицила. Один даже читать не умел! Никак было не вдолбить простейшего, не могли понять и что такое "госпожа"! Пороли - чем только не! Как и где следует вылизать, это для них было недосягаемо! Я думала, мы их, сначала одного, а потом и другого, запорем насмерть! Ладно ещё, вдули им страпиков, потом отвезли на то же место, где и познакомились!
Олежка лежал открывши рот. "И ты тоже? Избивала тех дурачков?" - чуть не вырвалось у него.
Разумеется тоже, они же все здесь как один, надо и так догадаться! Но Лиза заметила, как у Олежки на секунду напряглось горло, как при желании что-то сказать.
- Ты хотел чего-то спросить?
- Нет-нет, зачем, что вы, госпожа Лиза! - со страхом прошелестел он.
- Я же вижу, когда кто-то хочет начать говорить! Не ври госпоже, а то будет хуже! Что хотел сказать, когда был разговор о тех придурках? Быстро отвечай, или выдрать?
- Простите, госпожа Лиза, я нечаянно... Просто... как-то само по себе... Скорее мысль, чем вопрос... Вы... тоже?
- Что - "тоже"? - Ну... пороли... Тех, глупых?
- А как же! Но теперь скажи, откуда у тебя взялась такая наглость - спрашивать про такое у госпожи? Даже думать о том, что это возможно вообще? Что сейчас должно случиться, как ты думаешь? Это уже по нашим понятиям, за такие мысли раб должен быть строго наказан! Теперь готовься!
- Умоляю! Госпожа Лиза! Не наадоо! - Олежка забился в слезах. - Я совсем-совсем нечаянно, больше не буду!
- Здесь не ясли! Если с тех придурков тоже был спрос, то подумай, какой должен быть с тебя! Ложись на живот, если не хочешь, чтобы пришли тебя держать, и тогда уже ты получишь втрое! Кстати, если бы ты начал отпираться, будто б не собирался ничего говорить, твоё наказание было бы намного сильнее! Ну?! Ждать не буду, ещё две секунды, и позову держать тебя!
У Олежки несколько отлегло. Он думал, что сейчас его скрутят, будут держать грубо и больно, и дадут может сто, или даже больше ударов, да и какой ещё плёткой, тогда как попа у него ещё горела и болела внутри после того, как менее часа назад его высекла Лиза. Теперь она будет снова... Всхлипывая и подрагивая телом, он приподнялся, когда госпожа запихнула под него подушку.
- И - чтоб не вертеться и не дёргаться! Иначе позову держать! И всыплю больше! - она больно шлёпнула его по попе.
В дверях в это время маячили рожи остальных девок, но Лиза сделала им останавливающий знак рукой. Первый же обжигающий удар просто подбросил Олежку словно удар током. Он заизвивался, задёргал ногами, подпрыгивая на кровати. От следующих двух слегка развернулся набок.
- Э, так не пойдёт! Привязать не получится, придётся держать! - подскочила Женька. Она вскарабкалась ему на ноги, больно встав на них коленями, Марина села Олежке на голову.
После недолгой, но чрезвычайно больной порки Лиза взяла Олежку за олосы и снова потянула к себе между ног. Надеясь что она замолвит за него слово, чтобы его не стали слишком сильно пороть за то нелепое "Здра...", он старался доставить госпоже максимум удовольствия. Особенно ей нравилось, когда он касался кончиком языка у самого-самого низа попы, и проводил им по кончикам растущих там кудрявых волос, шевеля их. В такие моменты по её бёдрам проходили волны мелких судорог, она постанывала и извивалась. Кончила она совершенно неожиданно даже для себя - трясясь вся, даже ничего не осознавая, с такою силой сжала бёдрами Олежкину голову, что ему показалось, что вот-вот, и голова у него раздавится как под прессом. Ногтями издирая ему уши, Лиза возила его лицом по своему лобку, по губкам и внутренним сторонам бёдер, размазывая свои выделения, а он, уже помня обязанности, слизывал их языком.
После краткого отдыха, ещё вибрируя от недавнего оргазма, госпожа приказала Олежке лечь на живот и подсунула под него подушку. Безучастно и покорно тот выполнил всё, терпеливо ожидая, пока она одевала страпон. И только когда пальцы девушки раздвинули ему ягодицы и густо смазанный конец страпона нащупал его "глазок", Олежка слегка дёрнулся и застонал. Снова боль, хоть уже и не настолько сильная. И почему-то вновь "что-то" заставило его начать подмахивать попой, что снова привело Лизу в восторг. Кончила она очень бурно, кусая и царапая его, а затем, отдыхая, всё не могла насладиться, засовывая то один, то сразу несколько пальцев в Олежкину дырочку.
Наконец она стала собираться - время у неё действительно поджимало. На прощание она хлопнула и его по попе - "Увидимся скоро!" - и побежала в прихожую. Пока подруги провожали и прощались с ней, Олежка словно в ступоре оставался в той же позе, как его оставила госпожа.
Не прошло и минуты после того как за Лизой закрылась дверь, в комнату все разом ввалились девки. Следом за всеми шла Лера, неся в руках плётку - грубую самоделку из трёх резиновых жгутов толщиной с палец, с коническим утолщением на одной стороне, и небольшим колечком на другой - такие резинки продавались в отделах снаряжения для дайвинга. За эти колечки жгуты были связаны вместе шнуром, и свободно висели на коротенькой палочке.
- О, ты уже готов! Значит понимаешь, что должен быть наказан! - Женька с силой заправила под подсунутую под Олежкин живот подушку его руки, а сама села ему на ноги.
Вопреки ожиданиям, первой пороть его стала Марина, Лера оседлала ему голову.
- Девчата, вам не кажется, что мы что-то слишком уже цацкаемся с ним? - уже своим звонким голосом, а не тем грубым и хриплым, каким она кричала со злостью, начала Лера. - Думаю, сейчас следует всыпать ему по тридцать пять горячих, а то он что-то слишком часто стал забывать кто он, и где и с кем находится!
- Можно бы и побольше! Засеять кой-какими хоть мозгами его башку!
- На сей раз хватит и тридцати пяти, а потом уже или будет помнить, или напомним так, что следующего раза не захочется!
Марина сделала шаг назад и слегка хлопнула плетью Олежке по спине. Провела по попе и бёдрам, а затем, крутанув ею над головой, с хлёстким щелчком прошлась поперёк его ягодиц. Он вскинулся с такою силой, что едва не сбросил с себя держащих его девок. Боль оказалась просто чудовищной.
Нет, эта плётка не портила кожу, ощущения от ударов ею были другими. Они напомнили удары твёрдым предметом, и боль пронизывала мышцы на всю глубину, а на поверхности, хоть сперва и обжигала, но затем оставалась тупой и сильной, держащейся очень долго.
- Тпр-р-ру-у! - рявкнула Женька. - Ты что, добавки захотел! Лежать! Место! - она захохотала, рассматривая, как расходятся и расплываются по Олежкиной попе три громадных фиолетовых синяка. - Сразу видно, до нас твоя задница ни разу в жизни не пробовала ремня! Плохо! Боль надо уметь терпеть! В Спарте специально закаляли на неё с самых ранних лет! А ты всю жизнь провёл под маминой юбкой! Будем исправлять!
