- Жена императора поспешно тащила за руку Главного Министра!
- Вон как? . . Поспешно? . .
- Да, император!
- Благодарю! Я поднимаю лично вас со ступени Старшего охранника на ступень Инспектора всей охраны! Приказ будет готов к завтрашнему утру!
На последнем слове он повернулся и зашагал по коридору, но вскоре остановился и позвал:
- Дворцовый Инспектор охраны, подойдите ко мне!
Зашлёпав лёгкими широкими сандалями, новоиспечённый Инспектор подлетел к императору и с большим пристрастием уставился на него, готовый к любому действию.
- Инспектор, прошу Вас продолжить усиление кордона и запомнить: я ни о чём не спрашивал, и мне никто ничего не рассказывал, моя жена не должна знать о нашей беседе. Я очень надеюсь на Дворцового Инспектора.
- Император может быть спокоен как вода его Жёлтой реки при тихой безветренной погоде!
Император коротко кивнул и продолжил стремительный путь. Проходя мимо хранилища фолиантов, он без раздумья открыл дверь и замер.
В хранилище никого не было.
Император вошёл в комнату, устало опёрся руками о полку высокого стеллажа и тяжело выдохнул, оглядев фолианты в тёмных переплётах. Он пробежал глазами по соседним стеллажам, опустил взгляд на нижние полки и вдруг: вдруг заметил на полу около деревянной стеллажной ножки золотой отблеск ювелирного изделия маленького дракона с надорванной цепочкой.
Он медленно нагнулся, осторожно взял, подержал на ладони, а потом крепко зажал в трясущемся кулаке и закрыл глаза:
- О, ВЕЛИКИЙ БУДДА! О, ВЕЛИКИЙ ИЗ ВЕЛИКИХ! Не дай мне уверовать в то, что здесь произошло! Не дай! Не дай! Не хочу! Не хочу! . .
Настроение Чау Лю после сладких минут, проведённых с молодым Чжоу Дунем в хранилище фолиантов, окрылилось таким лёгким и счастливым полётом юной девочки, что она совершенно не заметила, как миновала подсобные помещения, уже прыгнула со ступенек во двор и запорхала по нему к маленькому жилищу Дворцового лекаря.
Быстро спрятав улыбку ликующей плоти, и стараясь выглядеть серьёзной, она дёрнула за тонкую палочку бамбука, висевшую на тростниковой верёвке. С той стороны двери раздался мелодичный стеклянный звон, однако дверь никто не открыл. Чау Лю дёрнула ещё раз, стеклянная мелодия повторилась, и на сей раз Дворцовый лекарь распахнул своё жильё.
Это был толстый круглый мужчина лет под пятьдесят с очень добродушным пухлым лицом, одетый в белые чистые шаровары, в такую же ослепительно белую рубаху и светло-голубой жилет, расшитый золотыми змейками. Его крупную голову покрывал синий платок, завязанный сзади двумя узлами.
Увидав жену императора, он приветливо улыбнулся, поклонился, отступил в сторону, пропуская Чау Лю, и сказал удивительно тёплым перекатистым тембром:
- Я безумно рад, что меня посетила столь Великая и Яркая Особа, совсем не гнушаясь скучного общества моих склянок, пробирок, банок, порошков и пилюль.
Переступив порог, Чау Лю ответила:
- Это всё потому, что Вы сами столь Большой, Белый и Чистый лекарь, и посещать Вас - одно удовольствие. А ваши молчаливые склянки, баночки и порошки с пилюлями навивают такое умиротворение и такое спокойствие. О-о-о, здесь нет грязной шумной суеты, здесь только стерильная тишина и полное взаимопонимание между Вами и приходящими к Вам.
- Ваша нежная и тонкая словесность никогда не иссякнет в этой жизни. Да пусть же ВЕЛИКИЙ БУДДА даст этому Дворцу как можно больше времени, чтобы мы сполна насладились Вашим поэтическим даром, - и он прикрыл дверь, приглашая рукой пройти дальше.
Охотно ступив на ковровую дорожку, Чау Лю спросила:
- Сан Гуан, Вы мне льстите, как жене императора, или действительно потрясены моим талантом?
- Действительно, - ответил он и раздвинул перед ней бамбуковую штору, закрывавшую одну из комнат.
- Меня очень радует Ваш ответ - короткий, лаконичный и не требующий никаких добавлений.
- Я не сомневался в этом, Чау Лю, потому что сам ВЕЛИКИЙ БУДДА наделил меня исключительной способностью дарить людям радость, а значит - здоровье.
Комната, куда Дворцовый лекарь пригласил жену императора, была абсолютно круглой, а мебель из тёмно-красного дерева - полукруглой: шкафы, кушетки и диваны. Здесь также стояли белые раскладные ширмы, белые кресла-качалки, белые пуфики, множество пробирок и банок на бамбуковых треногах. Середину комнаты занимал круглый и высокий стол с большой картотекой лекарств.
Три полукруглых окна были распахнуты, на подоконниках стояли тонкие голубые фарфоровые чаши, из которых мило глядели цветы чудесного лотоса.
- Мне можно в качалку? - спросила Чау Лю и показала рукой на самую широкую.
- Вам можно куда угодно, о Великая и Яркая, - поклонился Дворцовый лекарь.
- Зачем "куда угодно" , - поправила она, - например, за эту ширму я не пойду, потому что здорова, а значит - радостна, вы же так сказали?
Он присел на пуфик почти рядом с ней и ответил:
- Суть всё та же. Я сказал: радость, значит - здоровье. Вы сказали: здоровье, значит - радость. От перестановки этих соответствий ничего не меняется, но попробуйте заменить одну из половинок, и сразу получится ужасное недоразумение или чушь: здоровье - не радость, радость - не здоровье.
- А наш Дворцовый лекарь здоров?
Сан Гуан выглядел рядом с ней огромным сдобным и мягким кругляшом только что испечённого пирожка, он спокойно ответил:
- Конечно, я очень здоров и обязан быть таким, потому что без хорошего здоровья невозможно лечить людей.
- А наш Дворцовый лекарь испытывает радость? - продолжала она, раскачиваясь в кресле.
- Меня переполняет радость, потому что я здоров.
- А Вы не боитесь, что эти две половинки вдруг превратятся для Вас в ужасное недоразумение или чушь? - спросила она с явной провокацией.
- Не понял... - он добродушно улыбнулся.
- Ну, как же не поняли? - хитро удивилась Чау Лю. - Сейчас Вы являетесь лекарем Императорского Дворца, у вас хорошее здоровье и вас переполняет радость, а завтра, допустим, Вы уже лекарь в провинции умалишенных, у Вас по-прежнему хорошее здоровье, но радости никакой, да и здоровье исчезнет, постоянно общаясь с таким сортом страшных людей. Вот Вам и суть двух соответствий: и то, и другое элементарно развалится в пух и прах.
Сан Гуан выслушал, подумал и уже спросил без улыбки:
- Осмелюсь уточнить: за что вдруг такая нелюбезность Ваших слов и такая плачевная перспектива именно мне?
Она резко качнулась, по инерции почти вылетела из кресла, встала перед лекарем и теперь холодным тоном сказала:
- Откровенно говоря, я пришла сюда не любезничать. А во-вторых, это есть действительно не самая лучшая перспектива, которая может стать жестокой реальностью, если Добрый, Большой, Белый и Чистый лекарь мне не поможет в одном очень важном деле:
Сан Гуан медленно приподнялся с пуфика, его руки растерянно повисли, и глаза беспокойно забегали по её лицу, вмиг ставшему враждебным и далёким.
- В каком... деле? . . - он опешил, совсем не ожидая такого поворота.
- Мне надо немедленно получить от Вас официальную бумагу, которая по всем медицинским показателям снимет все подозрения с Главного Министра Чжоу Дуня. Он наглым образом обвиняется в изнасиловании императорской наложницы. Вы знаете, что грозит такому человеку?
- Знаю... - медленно ответил Сан Гуан, - в случае доказательства поступка... человеку грозит Двор Пыток, а значит... смерть:
- Совершенно верно, - и она довольная развела руками. - Так вот, Вы сейчас возьмёте свою тонкую палочку, обмокнёте в красную красочку и напишите бумажечку, о которой я только что сказала, и никакой смерти не будет. Зачем нам смерть, правда, Сан Гуан?
- Да... но... я ещё ничего до конца не понял...
- Объясняю. Наложница Май Цзе, которая с некоторых пор слывёт во Дворце сумасшедшей, явилась к императору с пузырьком спермы Чжоу Дуня. Эту сперму, как она уверяет, ей очень ловко удалось собрать после насилия, якобы учинённого над ней самим Чжоу Дунем. Очередная сумасшедшая выходка Май Цзе.
- А если... - подумал вслух Сан Гуан и осторожно поглядел на Чау Лю, - если это действительно... изнасилование? . .
- Вас это не касается! - грубо заметила она и крикнула. - Я Вам рассказываю для того, чтобы подвести Вас к нужной мне бумаге!
- Я прошу Вас, потише... там, за окном играют мои дети с женой... они могут испугаться... или подслушать...
- Держите окна закрытыми, когда я прихожу!
- Хорошо, впредь буду держать...
- Так вот: император, не смотря на сумасшествие Май Цзе, требует от Главного Министра позорного действия - пойти в личную комнату, искусственно вызвать свою сперму, а затем передать Вам ту и другую для сравнения.
- Правильно, таков закон Китайской науки. Давайте мне ту и другую, а я сравню путём тончайшего лабораторного анализа.
- И подведёте Главного Министра к смерти! - опять крикнула она. - Я же Вам сказала: никакой смерти не надо, зачем она нам?!
- Прошу Вас потише: - и Сан Гуан снова посмотрел на распахнутое окно, поднеся ладони к груди. - Смерть, конечно, нам не нужна, но:
- Ладно, я больше не буду шуметь, даю Вам слово, - тихо проговорила Чау Лю, - а Вы сейчас без всяких "но" сядете за стол и быстро напишите бумагу, снимающие все подозрения с Чжоу Дуня.
- Но... у меня нет ни того, ни другого образца продуктов Чжоу Дуня, и я... не произвёл лабораторный анализ...
Чау Лю взглянула на него глазами ядовитой змеи:
- У Вас есть и тот, и другой продукт, ясно? Чжоу Дунь сегодня всё честно Вам принёс, вы всё честно проверили и честно написали бумагу о несоответствии того и другого продукта.
- Я Вас понял, но я пока ничего не написал и вряд ли напишу. Перед тем, как стать Дворцовым лекарем я присягал императору делать всегда добро и писать на своих бумагах одну лишь сердечную правду.
