Она стала целовать меня сладко-сладко, а потом стала меня благодарить, мол, только сейчас до неё дошло, что с ней ничего не будет. Вот коварная, она вдруг так громко шепчет - "Пан командир! Вы очень хотите?" А она мол - не хочет, что ли? Так страстно мнёт моего "орла" своей нежной ручкой. И так она меня горячо целует! Хотя я конечно совсем-совсем не против и точно очень хочу - такая сладкая упругая девушка рядом! Разве можно сказать "нет!" И, кроме того - это скрепит наш договор о сотрудничестве!
Это было так невероятно сладко - в темноте сарая прижиматься к аппетитной девушке, её небольшая упругая грудь так обжигала меня, что мой "орёл" стоял почти вертикально, только не мог летать, упёршись девушке в животик. Поцеловав меня ещё разик, она разжала наши объятия и встала "рачком", упёршись ладонями в стенку сарая. Кончили мы с ней почти одновременно, Она вновь громко заохала - я вновь кончил прямо в неё. Ну ничего, для здоровья лучше.
И только мы привели себя в порядок, как она вновь страстно меня поцеловала и даже похвалила. А я сделал ход конем, так сказать - достал из тех колбасок две золотые монеты, которые ярко блеснули в луче Луны, пробившемся через крышу. Как она громко ахнула! И, ловко спрятав золото, она вновь поцеловала меня, шепнув на ухо:
- Пан командир, эти боши (немцы) нападут в воскресенье, 22 июня...
- Я знаю, красавица, в три часа ночи, - она тихо ахнула. Вот какой с ней командир, он точно всё знает. И зайдите ко мне завтра ночью...
- А как Вы узнали? Вы и через речку плаваете?
- Эльжбета, я плавать не умею. Но я в речке не тону, - она захихикала, поняв юмор. Ты, красавица, теперь поняла, что со мной стоит иметь дело? - Она вновь поцеловала меня, сказав, что я чудесный мужчина - ласковый и щедрый.
Рацию я отвёз в управление, указав в рапорте на имя комиссара НКВД об одной (одной) пачке денег и ничего о золоте. Мне и самому они пригодятся - для моих осведомителей. Меня даже к медали представили - быстро раскрутил это дело. И, самое главное, милая Эльжбета сообщила, что в одном доме сейчас находится новый незнакомый молодой мужчина. Ха! - точно это радист! Особисты прицепились - откуда я знаю? От своего осведомителя, что тут непонятного. И тут идиотский совсем вопрос - а кто мой сексот? А я им сразу вопрос прямо в лоб - а вы сдадите своих сексотов (секретный сотрудник) . Да никогда! Поняли, посмеялись, но успокоились!
Ночью я аккуратно зашёл в дом Эльжбеты - дверь была не закрыта. Закрыв на защёлку, прошёл в спальню. И сразу увидел её, вроде крепко спавшую, свернувшуюся калачиком и сладко причмокивающую во сне. И тут не пришла коварная мысль!
И вскоре мой "боец" вовсю нежился в явно умелом ротике красотки, которая, всё ещё окончательно не проснувшись, тем не менее весьма лихо посасывала "его", как сладкую карамельку, доставляя мне чудесное удовольствие. Заодно она и проглотила мою сперму, но теперь уже совсем проснувшись. Потянувшись так сладко и, лихо выставив чуть не нос мне свою шикарную грудь, красивая полячка томно выдала:
- Какой Вы развратник, пан командир! Но мне чудесно и вот Вам мой подарок, я снгодня нашла в тайнике Марека - она достала их-под подушки книгу и какой-то блокнот. Я сразу посветил фонариком - так это же шифр-блокнот! Вот в управлении обрадуются! Точно, отличный подарок! И большой плюс именно мне!
А полуголая девушка зажгла свечку и сняла простынку со стола - да тут точно ужин! Так что я достал бутылку водки, бутылку коньяка и, конечно, бутылку "Хванчкары" - это мой подарок красотке. А подарки всегда приятно получать! Ну какая умничка Эльжбета! И какая коварная! Как это женщины так могут - легчайший, совсем не нарочитый изгиб тела, изящный жест, покрутила попкой, поправила грудь, надевая лифчик, а вот трусы натягивать не спешит, тут же лукавая улыбка, взмах ресниц - всё это невероятно возбуждало меня. Ну все женщины - от природы прирождённые актрисы!
Видимо это действие галльской крови её прапрадеда, как она рассказала, тогда после ухода Наполеона много раненых французов остались в Польше - так что она опять возбудила меня и вскоре мы вновь лежали в кровати, а я вовсю тискал шелковистое, тугое, податливое, горячее тело этой соблазнительной красотки, вбиваясь в неё - и вот пусть весь мир подождёт! Я вновь просто чудесно кончил, вторя громким сладким стонам молодой женщины, но пора уже и честь знать! Служба! Наша служба и опасна и трудна!
Я вновь вручил ей пару золотых кружков и, конечно остаток денег. раз скоро война, ей стоит закупить продуктов. На что она ответила - всё будет нормально, пан командир, скоро вернётся мой дед и мы с ним не пропадём - у него тут отличные знакомства и связи. И, сладко поцеловав меня, добавила, что с деньгами и золотом не пропадём. И, когда я смогу, она будет меня ждать, но только ночью. Кое-какие интересные данные о польских схронах я от неё узнал! А вот ужинать я с ней не стал. Паранойя у меня? Лучше я буду точно живым параноиком... Женщины все очень коварны, а уж полячки... Коварней красавиц-полячек нет на свете!
Мой рапорт о тайных схронах поляков из АК (Армия Крайова) просто возбудил начальника нашего управления. А там и оружие, и полно продовольствия и даже медикаментов. Причём медикаменты все свежие и немецкого производства. Так что представление на медаль на меня уже отправлено в Москву!
А 22 июня я встретил в селе в двадцати километрах от Минска, да с направлением в командировку в Москву, да зайти ещё и в наградной отдел Главного Управления. А в село я отвёз прелестную студентку. Интендант со звучной фамилией Соломонович, сотрудник московской конторы, ведавшей государственными резервами, был командирован в Минск. С собой он взял молодую жену, студентку третьего московского медицинского института Ирочку. Но, после моих прозрачных намёков о скором начале войны, подошёл ко со своей женой и с просьбой. И с деньгами! И его юная жена тоже просит... Вот её он и попросил завезти в её родное село. На мотоцикле мы домчались за час. Уже пятница, 20 июня...
