- А вы его еще не: ?
- Что ты! Конечно нет! Я сама не смогу: - испуганно замахала руками женщина.
- Ясненько: Диагноз - патологическая застенчивость. А если он сам?
- Ох, детка, если бы ты знала, сколько я об этом думаю, как об этом мечтаю! Я бы очень хотела, чтоб он сам. Но он же телок - телком. И опять же - где и как? Ума не приложу.
Варвара Ивановна села за стол и стала машинально перебирать бумаги.
- Кстати, знаешь как забавно: - Варвара Ивановна задумчиво улыбнулась. - Его сестра мне сказала: ну, когда я ее в туалет водила: что он меня рисует. Представляешь?
- То есть как - рисует?
- Ну: голой рисует. - Варвара Ивановна смутилась и ее лицо трогательно раскраснелось.
- Да ла-а-адно! Вот это дела-а-а! - Тина вскочила с дивана и подошла к начальнице. - И хорошо рисует?
- Не знаю. Но раз его сестра меня узнала - думаю, что хорошо.
- Но это же все меняет! - Тина поймала за хвост какую-то мысль, и ходила по кабинету сосредоточенно додумывая ее.
- Что? Что меняет? - удивилась Варвара Ивановна.
- А то меняет, что у меня за плечами два года художественного училища и курс полиграфического института! А это значит - что? . .
- Что? - по-детски широко раскрыв как будто в ожидании какого-то волшебного фокуса изумленные глаза спросила Варвара Ивановна.
- А это значит, что я могу вести в библиотеке кружок ри-со-вания! - как будто несмышленышу растолковала Тина.
Варвара Ивановна ахнула, прикрывая рот ладошкой.
- И там будет он?
- Да.
- Один?
- Да.
- А если...?
- А мы больше никому не скажем.
- Но:
- Никаких "но"! Вы будете у нас моделью! Вам и делать ничего не придется! - припечатала Тина.
- Но это: это же гениально! - восхитилась Варвара Ивановна.
Тина скромно потупилась.
ДАНИИЛ
Даня покачивался, вдавив пах в ставший за последний месяц уже до трещинок в лаке знакомым угол стола, поглядывая на свой новый рисунок - на нем Варвара Ивановна стояла голой перед ним, Данькой, улыбалась, и, бесстыдно выпятив вперед таз, растягивала пальцами фактурную, хорошо прорисованную пизду.
Это был уже второй раз после возвращения из библиотеки. Первый произошел стремительно - не успел перевозбужденный Даня скинуть куртку и упереться в стол, как все у него внутри сладко оборвалось и за закрытыми веками забегали красные мураши. Разрядившись, Даня стал быстро зарисовывать Варвару Ивановну в подсмотренной сегодня на занятиях позе, когда женщина, чуть расставив ноги и прогнувшись в пояснице как бы выпячивала свою женственность, выставляла ее на обозрение всем окружающим.
В паху у Дани сладко ныло, глаза немного слезились и изображение слегка плыло, приобретая дополнительный объем и достоверность.
- Нет. Не похоже:
От неожиданности Даня дернулся, больно прищемив об угол нежную кожицу крайней плоти.
- А-й-й! Верка!!! Ну ты дура! - выдавил он, морщась от боли.
- Сам дурак! - фыркнула довольная Верочка.
- Вообще-то надо стучаться.
- А я и стучалась. Только ты не слышал, весь такой "Ох!" да "Ах!" , - Верочка смешно изобразила бедрами недвусмысленные движения, явно подсмотренные у Дани.
Даня покраснел.
- Уйди!
- Если я уйду, ты интересного не узнаешь.
- Чего это "интересного"? - пробурчал Даня.
- А того это! У Варвары Ивановны писька не такая! - Верочка ткнула пальцем в рисунок.
- А тебе откуда знать?!
- А я видела! Сегодня в туалете!
Даня потрясенно уставился на Верочку. Верочка довольно фыркнула.
- Ну: и какая: у нее?
- А что мне за это будет? - Верочка хитро сощурилась.
- Верка! Ну, хватит уже! - вскрикнул раздосадованный Даня.
- Ладно уж. Смотри. Вот тут губки писины, они у нее так не торчат, они ниже, ну, дальше между ногами. И там везде волосики, каштановые такие. И вот тут такой треугольник под животиком, все заросло. С боков поменьше, а к середине густо так, как будто валик.
Даня схватил лист бумаги и стал зарисовывать с Верочкиных слов.
- Нет, у нее губки совсем прячутся в глубине. Когда она стоит только язычок такой розово-коричневый внизу между ними чуть-чуть высовывается. Ага. Похоже. Только он блестит - он мокрый и скользкий.
- Откуда знаешь, что скользкий?
- Щупала.
- ???
- А что тут такого?! Я попросила - она разрешила.
- Ты что, так и сказала - дайте потрогать?
- Ага.
- И она дала?
- Ну.
- А если бы наорала?
- И чего? Подумаешь! . .
Даня тяжело задумался, машинально набрасывая легкую штриховку вокруг ярко белого пятна, обозначающего мокрый отблеск. В голове ворочалась неприятная мысль о собственном несовершенстве на фоне от рождения предприимчивой и удачливой сестры.
- Ну,: а вот если бы: ну, я, к примеру, попросил?
- Не знаю: Я же все-таки женщина, мы друг друга не стесняемся, вообще-то. А ты - мужчина. Может, она бы тебя застеснялась. Но я бы, если бы была как ты, обязательно бы попросила!
Даня с сомнением покачал головой.
- Теперь совсем похоже! - похвалила Верочка. - А теперь покажешь как ты дергаешься?
- В смысле? - удивился Даня.
- Ну, вот я когда пришла, ты стоял и дергался. Это ты так ебал: ой: секс делал?
- Ну: да: наверное. - смутился Даня. - Не знаю. Просто, когда я про женщин думаю, мне хочется вот так: ну, дергаться:
- А я так тоже сегодня делала. Только ты никому, понял! Это секрет.
- Как - так? - удивился Даня. - На столе, что ли?
- Нет. - Верочка наклонилась к самому уху Дани. - Мне Варвара Ивановна секс сделала.
- ???
- В туалете. Вот так руку засунула: - Верочка, приподняв юбку и проворно запустила руку в трусики. -: и стала там щекотать.
- А ты?
- А я стала дергаться. А потом голова закружилась, и я чуть не упала, и...
Сквозь удушливую волну зависти Даню вдруг окатило изумление:
- Слушай, Верка! Ты же, получается, тоже: это: женщина.
- Ну. - прерванная на полуслове Верочка непонимающе уставилась на Даню.
- Ну, в смысле, у тебя же тоже пизда: и все такое:
- Дурачок! Пизда - это у взрослых тетенек! А у меня - киска, или пися, или:
- Да, да, ладно: - нетерпеливо прервал ее Даня. - а дай потрогать, а? Я же только на картинках: а как это: ну, в жизни...
- Не дам. Сначала руки помой, грязнуля. - хитро блеснула глазками Верочка.
